— Смирнова, ты понимаешь, что натворила? — длинноволосая тётка в пиджаке и толстых очках нависала над съёжившейся на стуле девочкой. — Скажи, кто тебе дал газовый баллончик?

— Я не буду говорить, пока не приедет папа, – вскинув подбородок гордо ответила девочка. — Тамара Петровна, отдайте телефон, я ему ещё раз позвоню!

— Папа тебе не поможет, — вмешалась ярко накрашенная женщина с узким лицом, сидевшая за столом под портретом Путина. — Смирнова, пойми, ситуация очень серьёзная. Мальчиков на скорой увезли — это не шутка, понимаешь?

            В кабинете директора на секунду возникла тревожная тишина, прерываемая только шумным дыханием девочки.

— У одного точно рука сломана, у второго может сотрясение или ещё хуже. И у всех троих точно сильно глаза пострадали. Светлана Александровна, думаю уже пора вызывать инспектора по делам несовершеннолетних, — продолжала наседать Маргарита Николаевна. — Я ещё раз спрашиваю, кто тебе дал газовый баллончик? Детям их не продают, где ты его взяла? Украла?

— Смирнова, ты понимаешь, что могла их убить? — строго спросила узколицая Светлана Александровна. — Эта история просто замечанием не закончится. Тебя могут отправить в спецшколу - интернат для малолетних преступников. Слава богу ты не в толпе это сделала. Но всё же на лестнице, а это особенно опасно – они могли в лестничный пролёт упасть и разбиться. А если бы газ в вентиляцию попал? Там, на четвёртом этаже начальные классы. Ты представляешь, что могло быть? Я ещё раз спрашиваю, где ты взяла газовый баллончик?

— Он не газовый, он струйный! — воскликнула девочка.

— Значит ты признаёшь, что это твой баллончик! — тут же хищно оскалилась Тамара Петровна. — Это отец тебе его дал?

— Я ничего не буду говорить, пока не приедет папа! — настаивала Смирнова. — Папа пусть приедет.

— Тамара Петровна, вы давно ему звонили?

— Полчаса назад, как только скорая уехала. Но она и сама ему звонила перед этим. Кстати, не сдавать телефон классному руководителю это тоже...

— Простите, можно? – дверь распахнулась без стука и на пороге возник высокий черноволосый человек с аккуратной бородкой клинышком.

            Девочка тут же вскочила со стула, и подбежав к вошедшему, обняла его, прижавшись лицом к груди. Мужчина обнял её правой рукой, а левой небрежно бросил на стол увесистую кожаную папку.

— Что вы... так… — растерялась Светлана Александровна.

 — Здравствуйте, вы видимо директор? Меня зовут Евгений Яковлевич. А вы вероятно классный руководитель, как вас простите?

— Тамара Петровна. У нас к вам серьёзный разговор, вы уже в курсе...

— Я вас внимательно слушаю.

— Вы понимаете, ситуация очень сложная, — начала директор. — У пострадавших очень уважаемые родители и нам будет непросто, скажем так, оставить этот инцидент без серьёзных последствий.

— Родители Мансурова мне уже звонили, они написали заявление о нападении, — вмешалась классный руководитель. — Лизе тринадцать, но её все равно...

— Не спешите, Тамара Петровна, — вмешалась директор. — Я хотела сказать, что эту ситуацию можно разрешить с помощью некоторой денежной компенсации пострадавшим и… помощи администрации школы.

— Вы же не хотите испортить девочке жизнь? Мы можем всё аккуратно оформить, и вы переведётесь, — всё-таки влезла Тамара Петровна. — Главное не придавать ситуацию огласке, вы понимаете?

— Лизонька, пожалуйста, присядь, — мужчина ласково погладил девочку по голове. — Да, я всё понимаю. Как раз задержался, потому что нужно было посмотреть видео на вахте, прежде чем предложить вам решение, которое всех устроит. Думаю, без финансовых вложений мы сможем обойтись.

— Вы не понимаете! — вдруг взвизгнула Тамара Петровна. — Трое детей получили травмы из-за вашей дочери. Скажите, это вы ей дали газовый баллончик? Вы понимаете, что тоже соучастник?

— Подождите, кто вам дал право смотреть на вахте записи с камер? — директор нахмурилась и потянулась к телефону. — Для этого должны...

— Не мне, майору Абрамову, — улыбнулся отец. — Это замначальника вашего райотдела, любезно приехал по моей просьбе. А лейтенант Сысоев поехал в больницу к пострадавшим обсудить вопрос с подачей заявлений. Так что я обладаю всей полнотой информации, не утешительной, смею сказать.

—  Вы понимаете, мы обязаны принять меры. Ваша дочь...

— Моя дочь пострадала из-за вашей халатности, — строго сказал Евгений Яковлевич. — Расскажите мне пожалуйста, как трое здоровенных парней могли протащить девочку по коридору до пожарной лестницы, не привлекая внимание учителей и охраны? И почему пожарная лестница не оборудована камерами видеонаблюдения?

— Это не имеет отношения к делу, – скривилась директор. — Ваша дочь нанесла увечья троим ученикам.

— Да, двойной перелом руки у одного, трещина в ребре и сотрясение мозга у второго, третий с гематомами, — кивнул отец. — Я уже поговорил с главным врачом по телефону. Все повреждения получены в результате падения с лестницы, моя дочь тут совершенно не причём.

— Вы что! — воскликнула Тамара Петровна. — Как это не причём? А баллончик?! Она брызнула им в лицо и столкнула с лестницы!

— Этого на камере нет. На видео есть кадры, как они её тащат, в том числе за волосы, — спокойно продолжал Евгений Яковлевич. — Уверен, что, если я сейчас поеду с Лизой в больницу, мы легко зафиксируем побои и возможно следы действий сексуального характера. Я понятно вам объясняю?

— Нет, вы несёте какую-то чушь. Главный вопрос — как у девочки оказался газовый баллончик.

— Нет. Главный вопрос — как администрация школы довела её до такого состояния, что девочки вынуждены применять в ней средства самообороны! — Евгений Яковлевич опёрся сжатыми кулаками на полированный стол и продолжал, чеканя каждое слово. — Моё время стоит дорого, я не хочу тратить его на бессмысленные разговоры. Запоминайте как всё было на самом деле — Мансуров, Магомедов и третий, как его... Алибеков — устроили драку между собой на лестнице, один из них брызнул на других струйным баллончиком, в итоге все трое упали, получив травмы. Вы провели с ними беседу и исключили из школы.  На этом всё, инцидент исчерпан. Лиза в событиях не участвовала. Это если вы хотите по-хорошему...

— Но подождите! Так нельзя... — возмутилась Светлана Александровна. — Вы понимаете, что... У Алибекова отец...

— В ином случае вы получите уголовное дело за халатность и хищение. И вы, Тамара Петровна, будете в нем соучастником за организацию сбора средств в «фонд класса», – спокойно разъяснял гость. — Я понимаю, что уровень знаний вы обеспечить не можете, но потрудитесь создать хотя бы базово безопасную среду для детей. Не важно, как попал в школу газовый баллончик, важно почему он здесь понадобился. Если вы не хотите по-хорошему, наверное, стоит сразу подключить прокуратуру. Уверен, если тщательно опросить других детей и родителей, вскроется множество интересных фактов.

— Вы что, нам угрожаете? — директор нервно сжала в ручку в руках.

— Вовсе нет. Я просто хочу сказать, что не только у Азербайджанской диаспоры есть дружеские и родственные связи. Наша община тоже кое на что способна, – покачал головой Евгений Яковлевич. — Мне пришлось довольно много кого побеспокоить и потратить час моего времени, но, как вы уже сказали, в общих интересах решить эту ситуацию без лишней огласки.

— Вы что, знали? Вы специально это затеяли? — скривилась директор. — Почему вы дочку в нашу школу пристроили, если вы... Если у вас якобы такие связи везде...

— Это было её желание ходить в ближайшую школу и справляться с проблемами самостоятельно, – улыбнулся отец. — И смею заметить, она справилась — обеспечила безопасность себе и другим девочкам, чего вы сделать были не в состоянии. У вас последний шанс исправить ситуацию, иначе дело закончится минимум условным тюремным сроком и запретом на педагогическую деятельность. И кстати, конфискация имущества по этим статьям тоже не исключена.

— Но пострадавшие? — осторожно спросила Тамара Петровна. — У них же родители — серьёзные люди. Они так просто не...

— Я уже попросил моего хорошего друга связаться с уважаемым представителем Азербайджанской диаспоры. Он работает в управлении по экономическим преступлениям и обладает выдающимися дипломатическими способностями, — кивнул Смирнов. — Уверен, родители с пониманием отнесутся к ситуации и найдут мальчикам другое учебное заведение после выздоровления. В конце концов трое парней, избитых девочкой, это такой позор, который лучше не разглашать. У вас остались ещё вопросы? Я хочу забрать Лизу в больницу, нужно убедиться, что она не пострадала.

— Да-да, — кивнула директор упавшим голосом. — Но я...

— Майор Абрамов скоро зайдёт к вам обсудить школьные меры безопасности, — кивнул Евгений Яковлевич и взял со стола папку. — Надеюсь, вы внимательно прислушаетесь к его замечаниям, и подобного в будущем не повторится...

— Конечно-конечно, — кивнула Светлана Александровна.

            Когда они вышли из школы, Евгений Яковлевич остановился и спросил:

— Лиза, ты как, точно ничего не болит? Может всё-таки поедем в больницу?

— Нет, пап, все хорошо.

— Сильно испугалась?

— Нет, только когда по коридору, больно было за волосы, но я не кричала. А там на лестнице я сначала одному, который держал, брызнула, потом я этого Магу через бедро кинула, как тётя Рыся летом учила — палец выкрутила, а потом уже и двоим остальным пнула! Ты бы видел, как они вниз покатились! Так завизжали, хуже девочек... Прям вся школа сбежалась, тут, конечно, уже страшно было, да.

— Я тебе говорил, что ходить в такую школу — очень плохая идея. Я понимаю, тебе не хочется, чтобы мама тебя возила, хочется быть крутой как тётя Рахиль, но...

— Папа, но тётя Рыся говорила, что только в сложных условиях можно вырасти сильной. Она рассказывала, что в девяностые...

— Я смотрю отдых у бабушки в кибуце даром для тебя не проходит. Ты что, всерьёз собралась потом переехать в Израиль и стать в Каракале снайпером, как тётя Рахиль? Мама этого не переживёт, ты же понимаешь?

— Нет, пап, мне и тут нравится. Сильной быть хорошо, но не всегда помогает. Я сейчас поняла, на самом деле я хочу как ты адвокатом быть, который может со всеми договориться!

Конец

Если история понравилась, пожалуйста поддержи меня денежкой,

 ПЕРЕЙДЯ ПО ССЫЛКЕ