Шаурма от Хабиба
- Ну, купи тогда сливочный маргарин, лучше «Кремлевский.» Алё, слышишь? Он очень неплохой, как настоящее масло почти. С геркулесом вкусно будет вообще, и на хлеб можно. Алё, плохо слышно…
Девушка прикрыла телефон рукой, пытаясь защитить динамик от порыва пронзительного ветра. Это слабо помогло. На конечной маршруток, возле облезлых ворот промзоны, не было не то что закрытой остановки, но даже элементарного навеса. Одетая в легкий коричневый плащ, девушка оказалась один на один с наступавшей со всех сторон непогодой.
Длинные светлые волосы плясали в пальцах ветра, холод запускал мерзкие холодные щупальца за поднятый воротник и обжигал шею. Девушка сильнее вжала голову в плечи и, перекрикивая шум ветра, говорила в телефон:
- Алё, Сашенька, слышишь? Деньги не трать, дома поговорим, там шейки куриные еще в морозилке. Не переживай, месяц оплачен, мы продержимся. Ничего не найду — всегда «Макдональдсе» есть свободная касса. Алё, я говорю - все хорошо будет. Давай, я уже на остановке, скоро приеду. Сейчас телефон сдохнет, посмотри…
Договорить она не успела. Телефон устало пикнул, девушка успела взглянуть на исчезающий индикатор с одним процентом заряда, и экран погас окончательно. Она еще несколько секунд тупо смотрела на черный прямоугольник, испещренный царапинами и косой паутиной трещин. Но тут ветер хлестнул с новой силой, и на экране расплылась первая жирная капля дождя.
- Не везет, так не везет, - вздохнула девушка и нервно оглянулась по сторонам в поисках укрытия.
Еще утром осень казалась солнечной и милой, так что она беспечно оставила дома зонтик с беретиком, о чем теперь пришлось горько пожалеть. Облезлые тополя по краям асфальтовой площадки не давали никакой защиты от ливня, и единственным вариантом оставался узенький козырек, прикрепленный к маленькому, два на два метра, ларьку с шаурмой.
Девушка секунду помедлила, стесняясь стоять у ларька ничего не покупая, но тут дождь рухнул с темного неба бетонной плитой, наглухо отсекая возможные сомнения.
- Вечер добрый, красавица, что тебе сделать? – радушно улыбнулся толстый выходец из средней Азии, поспешно натягивая целлофановые перчатки. – Какую шаурму будешь, - в булочке или в лаваше?
- Здравствуйте. Простите, а чай сколько стоит?
- Кофе двадцать рублей, чай пятнадцать, - чуть скривившись ответил шаурмен, щелкая по кнопке обшарпанного чайника. – Подождать только надо пока закипит.
Девушка сунула руку в карман плаща и высыпала на ладонь кучку мелких монет, осторожно пересчитывая их миниатюрным указательным пальчиком.
- А если без сахара, можно дешевле?- дрожащими губами спросила она, не поднимая взгляд.- Я просто кошелек дома забыла, у меня только мелочь на маршрутку в кармане осталась и все. Можно без сахара за десять?
- Давай, - махнул рукой шаурмен, теряя к покупательнице интерес. – Черный тебе или зеленый?
- Большое спасибо - черный, если можно! – улыбнулась девушка.
Чайник закипел и выключился с неприятным хрустом давно раздолбанной кнопки. Шаурмен поправил съехавшую на лоб белую шапочку, похожую на тюбетейку, ленивым движением закинул в пластиковый стаканчик пакетик чая «Принцесса Дури», залил кипятком и тут же поспешил стянуть перчатки. Минуту спустя он поставил на край окошка стаканчик и требовательно протянул пухлую ладонь, над которой тут же разжался озябший кулачок с тонкими ручейками вен. Звякнул маленький водопад желтых пятидесяток. Шаурмен не глядя бросил монеты в пластиковый лоток с мелочью, и опустился обратно на табурет. Запустив руку под фартук, он извлек из кармана спортивных штанов смартфон и, пару секунд потыкав пальцем в экран, погрузился в просмотр какого-то спортивного видео. Из шуршащего динамика доносились восторженные комментарии на незнакомом гортанном языке. Девушка осторожно взяла стаканчик двумя руками и несколько секунд грела о него озябшие пальцы. Потом сдвинулась чуть влево и встала напротив газовой горелки, на которой готовилась шаурма. Горелка работала в минимальном режиме, но все равно рядом с ней было тепло и уютно.
Шаурмист бурно болел за неведомых спортсменов. От радости колотил кулаком по прикрытой фартуком коленке, вскакивал с места, едва не роняя телефон.
- Ах, что делает, красавчик, вот дает! – воскликнул он, наконец обернувшись к девушке, - Вы видели, как Хабиб Коннора придушил?
- Что простите? – испуганно переспросила девушка. – Это вы мне?
- Ой, да это я так, просто бой хороший был, я уже третий раз пересматриваю.
- Простите, я таким не интересуюсь.
- Да понятно, это я просто. На эмоциях как бы сказать. Я болел за него очень.
Девушка смущенно улыбнулась и повернулась к пустынной, залитой дождем дороге. Осеняя серость сменялась сплошной темнотой и девушка все больше тревожилась полным отсутствием транспорта. Спустя пару минут она не выдержала и спросила:
- Простите, а вы не знаете, почему маршрутки так долго нет? Я обычно около пяти выходила и тут хоть одна всегда стояла, а сегодня припозднилась и их что-то нет совсем.
- Приедут, - не оборачиваясь махнул рукой шаурмен, - До десяти еще одна или две будут, я тебе точно говорю. На них ребята на ночную смену приезжают, она где-то в десять как раз начинается, иной раз у меня шаурму берут.
- Но почему так долго нет? Я уже, кажется, полчаса стою…
- А там мост ремонтируют, скорее всего, оставили одну полосу, вот и пробка как на перевал. Не переживай, красавица, приедет скоро - хочешь, зайди ко мне внутрь, погрейся.
- Простите, я не помню, как мы на «ТЫ» перешли, - нахмурившись ответила девушка. – У меня вообще-то муж есть.
- Да я так просто предложил, холодно там, да и дождь,- внезапно смутившись, пожал плечами шаурмен. – Это как бы сказать гостеприимство…
- Нет, спасибо, мне и тут удобно, - чеканя каждое слово ответила девушка.
- Вот всегда так, захочешь хорошее сделать, а на тебя смотрят, будто ты шайтан какой, - пробурчал шаурмен, - вон смотрите, дождь какой, аж сюда брызгает.
- Простите, я не хотела вас обидеть, но мне действительно неудобно.
- Да ничего, я уже привык.
- Ну, вы же понимаете, я лично против вас ничего не имею, просто другие выходцы с Кавказа ведут…
- Я из Узбекистана приехал.
- Ой, простите, я не разобралась, наверное меня сбил с толку этот, как его, ну ваш борец этот, мне казалось он с Кавказа просто…
- Хабиб? Он-то да, он с Дагестана сам. Хоть и не земляк мне, но тоже правоверный. Уважаю его, за то, что Ислам чтит. Ну а еще по совпадению меня тоже Хабиб зовут. Разрешите познакомиться?
- Ольга! Удивительно совпадение. Вас в честь него назвали?
- Ха! Вот ребята с моей комнаты тоже так говорили, – усмехнулся шаурмен. – Да он пару лет меня помоложе, если не больше… Обидно даже немного. Младше меня, а столько достиг…
- Вы ему завидуете?
- Ну, есть немного… Он могуч. Дерется круто, настоящий воин бесстрашный. И самое главное традиции чтит. Мать там уважает, отца, народ свой… Показать вам, что он после боя с Коннором сделал? Один из этих шакалов про его мать что-то сказал, так он с ринга в зал выпрыгнул и пошел на толпу. Настоящий мужчина таким должен быть!
- Мне, наверное, этого не понять. Что доблестного в том, чтобы кого-то избить на потеху публике? В футболе и то смысла больше.
- Без проявления силы не будет уважения. А без уважения и мужчина не мужчина совсем.
- Мне кажется, есть множество других способов получить уважение. Вот мой парень, он на программиста заочно учится, в компьютерах хорошо разбирается. Я уверена, он сможет писать полезные программы и люди его будут за это уважать.
- Парень? Вы же вроде говорили, что замужем…
- Ну, можно сказать гражданский муж. Мы два года уже вместе живем.
- Что денег на свадьбу нет, да?
- Нет, почему, мы просто как то даже особо не думали, много других проблем. Вот как на первый взнос ипотеки соберем, тогда можно будет… Но мы все равно не собирались свадьбу роскошную затевать.
- Я вот тоже сюда из-за свадьбы приехал. Меня дома там, в Узбекистане, невеста ждет, Гюльнара зовут. Её отец очень строгий, сказал без калыма и денег на свадьбу даже не приходи. Не даст благословения своего.
- Ну, это вообще дичь какая-то. Неужели до сих пор еще такие традиции есть?
- Конечно есть… Может не все такие, но Магомед, отец Гюльнары, очень строго традиции чтит.
- Может тогда стоило по другой традиции невесту украсть? – улыбнулась девушка.
- Я думал с ней вместе куда-нибудь убежать, - вздохнул Хабиб. – Но у Магомеда мать колдунья. Гюльнара очень бабушку боится, говорит, что без благословения та её проклянет. Вот и пришлось мне сюда поехать деньги зарабатывать. Скоро год как не виделись уже, но каждую неделю по телефону говорим.
- Это печально, прямо средневековье какое-то.
- Это традиции и семья. Их надо чтить, иначе в кого мы превратимся. Без семьи и Ислама от нас ничего не останется.
- Ну не знаю, может быть вы превратитесь в свободных цивилизованных людей? Что хорошего в традиции делать кого-то несчастным? Это как за мордобой уважать, - одно и то же примерно.
- Ха! Ты прямо как бабушка моя говоришь. Кстати, это она настояла, чтобы меня Хабибом назвали.
- Почему?
- Ну вообще имя красивое, переводится как «любимый», если дословно. А еще так звали директора её института, она там геологом работала сразу после войны. Может слышали, Абдуллаев Хабиб Мухамедович.
- Нет, в первый раз слышу.
- О! Это великий ученый был! Бабушка всегда им восхищалась. Это наш первый академик. Как бы сказать в советском союзе из Узбекистана первый. А у нас он вообще академию наук основал. Очень много научных работ по земле и геологии, как там руды образуются и другое, целая библиотека как бы сказать. Бабушка с его учеником в экспедиции ездила, он её научный руководитель был. Как раз у Хабиба Мухамедовича учился.
- Ну вот видите, вы и сами нашли другой хороший пример для уважения и без драк.
- Вот и бабушка так всегда говорила. Я её слушал, даже на геофак пошел, закончил. Думал, тоже ездить буду искать, в экспедиции, а некуда. Никому не надо. Могу учителем географии работать. Прожить можно, но вот на свадьбу и калым не заработаешь. Вот и приехал сюда.
- Теперь понятно, почему вы по-русски так хорошо говорите, без акцента почти.
- Так у меня дедушка русским был. В эвакуацию приехал, тут с бабушкой познакомился. А потом умер от болезни уже сразу после войны. Сердце слабое было и у меня тоже теперь. Тяжести таскать нельзя, у меня земляки на стройке, а я вот тут…
- Мне кажется, вам стоит попробовать переубедить вашу невесту. Колдовство это глупые предрассудки. Вы давно уже могли быть вместе и жить счастливо.
- Вам не понять, это дело такое… За родителей нужно держаться вообще. Если семьи не будет, что останется тогда? Вы бы как своей дочери сказали, если бы она убежала так?
- Если у меня когда-нибудь родится дочь, я буду её во всем поддерживать! – уверенно заявила девушка. – Меня моя мама тоже во всем поддерживает
- А если она уедет и знать вас не захочет, тоже разрешите? – прищурился Хабиб. – Если семьи не будет, что жил, что не жил, исчезнешь, ничего от тебя не останется и не вспомнит никто.
- Люди вспомнят, если правильно жил. Дом построил, детей воспитал или вон как ученый, открыл что-то важное. А семья тоже память не гарантирует. Вот, например вы знаете, как прадедушку вашей бабушки звали. Вашего пра-пра-пра-прадеда?
- Нет, не знаю, конечно, - смутился, отводя взгляд Хабиб.
- Ну, вот видите. Нельзя ради традиций одних жить. У вас есть еще время измениться.
- Да куда мне уже. Тридцать семь скоро. Тут бы жениться успеть, а так жизнь прожита считай.
- Никогда не поздно измениться. Вот Саша, мой парень, учился на юридическом, а потом бросил и на программиста поступил. А его как раз отец на юридический послал, хотел, чтобы он в полицию потом пошел, династию семейную продолжать. А Саша не захотел, ему это совсем не нравится.
- Ну вот, а говорите поддерживают во всем.
- Так это моя мама… А у Саши все сложно с родителями. До смешного доходит. Мне приходится красную икру из морских водорослей покупать, чтобы на фото в одноклассниках бутерброды богатые в кадр попадали. Его мама заходит на страничку и проверяет иногда, как мы тут живем.
- Они, наверное, и свадьбу богатую устроить хотят.
- Да, точно. И желательно без меня. Я его маме страшно не нравлюсь. Саша даже боится об этом заговорить. Его отец скажет, чтобы наши семьи пополам на свадьбу сложились. А у нас же нет лишних денег, считай. Я без отца росла, он Чернобыль ликвидировал и от рака умер. А мама того и гляди кредит на свадьбу возьмет, лишь бы перед сватами в грязь лицом не ударить. Так и живем, просто снимаем пока вдвоем квартиру. Вот ипотека будет, тогда может быть.
- Ха, страны разные, а проблемы, как бы сказать, одни. Повезло вам, что живете вместе и не пришлось парню уезжать шаурму крутить.
- Да он и не смог бы - тут ловкость нужна, а он и готовить толком не умеет.
- Ничего, я тоже не умел, а встал и научился. А вы что тут на складе работаете?
- Работала, вернее сказать. Сегодня уволили, вот задержалась в последний день. Фирма закрыла в нашей области представительство. Сегодня инвентаризацию пересчитала и привет. Вот еще и сглупила, надо было с менеджером уехать, а мне неудобно было проситься, решила на маршрутке доберусь, а тут мрак такой.
- Да, бывает. Времена такие, много всего закрывается вокруг. Слушайте, может вы проголодались? Давайте я вам бесплатно шаурму сделаю?
- Нет не надо, мне неудобно.
- Ой, ну зачем обижаешь. Это как бы сказать гостеприимство да. Традиция и священный закон. Просто тебя хочу угостить.
- Спасибо, я правда если честно, только утром перекусила слегка, а потом день такой… Некогда было совсем.
- Ой, так будущей матери совсем нельзя, - покачал головой Хабиб, ловко заполняя начинкой огромный лист лаваша. – На, лучезарная, от души. Кушай на здоровье.
Ольга яростно впилась зубами в сочную шаурму, и в это время вдалеке заморгали фары маршрутки, подскакивающей на мокрой разбитой дороге. Хабиб усмехнулся, и вдруг нагнувшись под прилавок, достал еще один лаваш. Пока маршрутка выгружала угрюмых работяг вечерней складской смены, он мигом соорудил еще одну шаурму, завернул в фольгу и, сунув в пакет, протянул девушке.
- На, жениха своего угости. Пусть кушает сытно и тебя бережет. Тогда у вас все хорошо будет.
