Произведение искусства
Виталик был мастер на все руки. Хоть и работал менеджером по продажам, но возня с машинами была главным увлечением. Его отец содержал в поселке за городом авторазборку, и поэтому недостатка в материалах для экспериментов не было. Он обожал купить где-нибудь чуть живую иномарку, оттащить на буксире к отцу в деревню и там по выходным лепить из неё «конфетку». Что он там делал с этими динозаврами — передать трудно, но обычно через пару месяцев появлялся в городе на очередном «шедевре», чтобы погонять по ночам, победно рыча двигателем, а затем продать на авторынке и отправиться на поиски нового автотрупа для реанимации. Я иногда ездил с ним за компанию или просто подбирал на своей машине после удачных сделок.
Однажды Виталик пригнал в город восстановленный «Опель-кадет» возрастом чуть младше него самого. Машина блестела свежей чёрной краской и выглядела довольно презентабельно, чем друг мой очень гордился.
— Замок зажигания только не нашёл подходящий,— пожаловался он.— Ну ничего, я старый приспособил, отвёрткой заводится.
Он продемонстрировал короткую отвёртку с Т-образной ручкой, которую втыкал под руль вместо ключа и так заводил машину. «Опель» отличался фирменным рыком и огромной выхлопной трубой, торчащей под правым порогом,— такой широкой, что я мог бы просунуть руку.
— Главное — сильно не газовать,— с улыбкой пояснил Виталик.— А то влево уводит, струя реактивная.
«Опель» был успешно размещен на «торговой площадке» с телефоном под стеклом и весьма скромной ценой. После чего мы отправились ко мне в гости, и Виталик сказал по дороге:
— Хочу продать побыстрее, а то «ровер» хороший нашёл. Денег только чуток не хватает.
— Опять будешь рассказывать, что как новый, просто у дедушки в гараже стоял? — усмехнулся я.
— Ты так говоришь, будто я перекуп какой,— обиделся Виталик.— Я же не ради денег, мне по кайфу сам процесс. Хочешь, вот сейчас всю правду расскажу, кто бы ни позвонил, веришь? Цену я маленькую поставил за такую «ласточку», авось кто-нибудь заберет; да мне по фигу, «Опель» этот вообще как металлолом достался.
Первый звонок от покупателя настиг нас еще в дороге, и вся правда об «Опеле» запомнилась мне надолго. Виталик взял телефон и гордо заявил:
— «Опель» я продаю… да, крашеный, но не гнилой, год восемьдесят пятый кажись, надо в ПТС-ку глянуть. Двигатель? — родной, конечно, только карбюратор «восьмёрочный». Инжектор? Ну да, был инжектор, но я потом дырку просверлил, там платформу приварил, теперь карбюраторный, короче. Что ещё? Сзади стойки от «Волги», спереди — от «Жигулей». Да не, всё подходит, подрезал чуток. Ездит? Хорошо ездит. Глушитель новый, сам варил из труб. Кресла с «бэхи» поставил, кожаные, салон — полный фарш. Магнитола новая, да. Пробег? Пробег не знаю, там приборка с другого «Опеля» вообще. Ну меньше трёхсот точно, он бодрый вообще, в гараже стоял. Что родное? Значок родной, сам проверял, как влитой сидит. Что? Да пошёл ты! Сам колхоз, он ещё тебя переживёт, этот «Опель»!
— Что, не работает подход? — улыбнулся я.
— Да, бля!.. Ну что за люди!..— покачал головой Виталик.— Раз в жизни всю правду про машину сказал, и то как есть матом обложили. Да я им произведение современного искусства предлагаю, я её как скульптуру лепил. Ну что за люди, никто труд художника не ценит!
