Соседи по даче бывают разной степени сумасшествия. Нам достался тихий, но страшно усердный безумец. Затрудняюсь даже сказать, как этот диагноз называется, в психических болезнях я не силён, но проявления этой шизы были самые наглядные.

    Мы купили участок с уже готовым домом, даже газ был подведён. Жена хотела выезжать куда-нибудь из города даже зимой, и это был отличный вариант. Хоть в нашем дальнем Замосковье лето и не слишком тёплое, но всё равно лес недалеко, озеро красивое, борщевик терпимый ещё. Погулять есть где. Какие-никакие грядки, пара яблонек. И сосед... Который каждое лето строил и перестраивал свою гигантскую теплицу, примыкающую прямо к его домику. Одинокий старичок был просто одержим своим хрустальным дворцом. В самое тёплое время года он почти полностью разбирал монструозную конструкцию, а к зиме снова собирал сверкающую пирамиду, занимавшую добрую половину его участка. Внутри, кажется, росли одно или два крупных дерева, со стороны не разберёшь. Но шум электроинструмента был по выходным с утра до вечера. А ещё опилки летели, если ветер, прямо к нам на веранду. Короче, не сосед, а сплошные неприятности. Никакой тишины по выходным. Жена даже ходила с ним ругаться, когда её родители приезжали к нам отдохнуть. Он только улыбался и пытался ей всучить свой мелкий урожай: то ли абрикосы, то ли персики — твёрдые и невкусные.

            Тем удивительнее было, что сосед пришёл к нам в новогодние выходные, когда приехали ненадолго проведать дачу и отдохнуть в тишине от толпы шумных родственников. Я пустил его и лихорадочно вспоминал последнее собрание садоводства, где его, кажется, называли по имени. Старик стянул шапку с облысевшей головы и сам представился:

— Меня Иван Александрович зовут, вы, наверное, забыли.

— Владимир. Это моя супруга Люда. Очень приятно...

— Извините, что так врываюсь к вам на праздник, но у меня времени не так много. Просто так получилось. Может вам моя просьба покажется странной, но я оказался в безвыходном положении. Мне некого больше попросить. Боюсь я сюда уже больше не приеду. Тут такое дело... Всё равно хозяйство моё достанется племяннику, а ему это всё не нужно. Всё равно будет продавать, так что я лучше весь инструмент вам сразу отдам. Жалко, если пропадёт. Я хочу, чтобы вы со мной пошли, и я вам подарю свои инструменты. Как раз новый год же, это вроде как к месту…

            Сосед говорил тяжело, глядя куда-то в сторону. Кажется, он испытывал боль или что-то его сильно тревожило.

— Ну так продать можно. Сейчас только сфоткал, в сеть выложил и... — вмешалась Люда.

— Что хотите делайте, это ваше теперь, — махнул рукой старик. — Но у меня одна просьба есть... такая... странная. Но попросить больше некого. Племянник уехал из страны. Сами знаете, последние события… Возвращаться пока не собирается. В общем, если я умру... Нет, когда я умру... разумеется. Пожалуйста, обязательно в тот день придите сюда, в мою теплицу, и спилите там большое персиковое дерево. Как раз вам моя бензопила пригодится. Только спилите и сразу сожгите. Обязательно. Из всех веток соберите один большой костёр. Это очень важно. Я вас прошу.

— Нет, ну можно, конечно. Но это так неудобно как-то... — глянув на жену, неуверенно проговорил я.

— Если вы боитесь, я оставлю письменное завещание. Чтобы не было к вам никаких вопросов.

— Нет, я... просто это очень странно, — нахмурился я.

— Вы не хотите, чтобы ваши персики кому-то достались? — спросила Люда.

— Вовсе нет. Причина в другом. Как бы вам объяснить. Это обещание, — сосед замялся, опустил взгляд, теребя кончик шарфа. — Почти сорок лет назад у меня была возлюбленная. Мы познакомились в больнице. У меня тогда нашли рак. Я думал, что умру... И у неё тоже. Но мне повезло, а ей нет... Вы понимаете.

— Если честно, не очень, — перебил я его.

— Да, так неправильно. Наверное, стоит рассказать по порядку. Мою любимую звали... Нет, её зовут Эля. Она с юга, из Калмыкии. Мы лежали в соседних палатах, и были самые молодые во всём корпусе. Знаете, второй корпус онкологического института на улицу Дениса Кудряшова выходит, серый такой, бетонный? Там ещё за забором завод раньше был, а теперь...

— Нет, слава богу. Я там не был не разу.

            Сосед раздражал меня всё сильнее. Хотелось его как-то выпроводить. Явно его сумасшествие начало заметно прогрессировать.

— Да, грустное место, конечно... Ни одного дерева за окном на улице. Элю это очень огорчало... Ну вот. Мне было двадцать шесть, а ей только двадцать. И нам обоим сделали операции, удалили опухоли. Всё прошло удачно, и мы вместе стали гулять каждый день. А потом она не уехала домой. Она вообще сюда к нам учиться приехала на иностранные языки. Китайский учила и вьетнамский. Мы в Китай потом хотели поехать. Мы жили вместе у меня в общежитии. Оба лысые, как буддистские монахи. Она мне много про свою веру рассказывала. Так забавно было. Я слушал и ни во что не верил. Мы потом вместе легли на химиотерапию, через два месяца. Уговорили, чтобы в одну палату, хоть и не по правилам. И вот тогда всё пошло не так. У Эли отказали почки. Её держали на диализе, но не помогло. Я с ума сходил, хотел покончить с собой. Но Эля запретила. Сказала, что не умрёт. Она, знаете, буддистка, я же говорил... и верила, что переродится, чтобы быть со мной. А я не поверил...

— И что вы сделали? — не выдержав, вмешалась моя супруга.

— Я ничего. Я хотел спрыгнуть с крыши корпуса, сразу после того, как узнал, что уже нет надежды. Но Эля дала мне персик. Последний персик из тех, что ей бабушка прислала из Калмыкии. И сказала, что переродится в косточке, чтобы я посадил её и заботился. И жил, сколько проживу. Она будет ждать в персиковом дереве... А потом мы встретимся. Переродимся вместе. А если покончить самоубийством, тогда не встретимся. Это будет плохая карма или что-то такое...

— Так это дерево у вас в теплице... — выдохнула жена. — Вы думаете, она — это персик?

— Да, я заботился о ней тридцать семь лет. Сначала в квартире, потом дачу купил. Думал переехать с ней на юг. Не решился... Тут работа, студенты. Я химик, занимался разработкой новых видов неорганических удобрений. Больше пятидесяти научных работ, диссертация. Эля хотела, чтобы я сделал всё, что задумал, прежде чем мы встретимся. Так и остался тут. Не женился, детей нет. Племянник только, да и тот вон сбежал, когда началось это всё… У меня недавно снова рак нашли. Теперь в печени. И я чувствую — это знак… наверное, мне пора.

— Ох, что же вы раньше не рассказали, — жена тяжело вздыхала. — Такая грустная история. Конечно, мы всё сделаем. Даже инструментов никаких не надо. Может вам помощь какая-то нужна? Лекарства может или...

— Нет, спасибо, ничего не надо. А сказать, в общем, повода не было. Извините, что я вам со своей теплицей мешал. Я просто Элю не обрезал никогда, даже пальцем тронуть рука не подымалась. Вот и перестраивал всегда теплицу вокруг неё, чтобы расти было удобно. А теперь вот... Сам бы я не смог. Буду очень признателен, если вы одним днем спилите и сожжёте.

— Конечно-конечно. Мы всё сделаем, — закивала жена.

— Тогда мне нужен ваш номер телефона и паспортные данные. Это нужно в больнице, чтобы они позвонили, когда всё случится. Извините уж, у них там правила.

            Я молча полез в шкаф и написал на бумажке всю необходимую информацию. Сосед ушёл, оставив на столе ключи от дома и ворот.

            Иван Александрович дожил до середины лета. Его не стало, кажется, в самую короткую ночь. После полуночи короткий звонок из больницы. Сразу какие-то мутные похоронные конторы стали названивать, предлагая свои услуги. Так что даже телефон пришлось выключить.

 И на утро мы с Людой взяли в сарае бензопилу и канистру с бензином, и пошли выполнять последнюю волю соседа. Перед входом в пирамидальную теплицу я остановился покурить.

— Ты чего застрял? — спросила Люда.

— Сейчас. Покурю и начнём.

— Нервничаешь?

— Так, немного... Вся эта история... Может оставим? Пусть растёт.

— Ты же обещал!

— Да, но сейчас думаю... Ну бред же. Нет, конечно, девушка талантливая была. Ловко провела своего Ваню, чтоб он дальше жил. Но мы то что... Нельзя поверить, что девушка — это дерево. А вдруг этот его племянник приедет и нам предъявит? И потом, живое дерево под корень я никогда не пилил.

— А я верю, что всё так и было. Не зря же это люди придумали. И миллионы людей тысячи лет во всё это верят. Значит не просто так...

— Ай, Люда, ты опять! То яйца крестить, то теперь это... Люди придумывают всякое, лишь бы жить легче было!

— Вов, не хочешь, не верь. Но обещание надо исполнить, — Люда развернулась и, шагнув в теплицу, замерла, воскликнув: - Господи Боже!

Я шагнул следом и тоже замер. Внутри под ногами лежал ковёр из узких жёлтых листьев. А перед нами стояло совершенно сухое персиковое дерево.

— Вот видишь... — шёпотом произнесла Люда. — Пили теперь смело…Она его дождалась!

Конец

Если история понравилась, пожалуйста поддержи меня денежкой,

 ПЕРЕЙДЯ ПО ССЫЛКЕ