8. Ночь старых трубадуров

Еще несколько дней пролетели в обычной монотонной работе. Я уже уверенно ориентировался на кухне и в холодильных камерах, а также в сухом складе (который повара называют "сыпучкой"). Василиса завела в мясном цехе тетрадь, куда повара в конце дня писали мне "жалобы и предложения" по поводу количества заготовок и других тонкостей (например, что они достали из морозильной камеры на дефростацию и что мне с этим надлежало сделать). Василиса перестала писать мне подробные письма и ограничивалась короткими устными указаниями.

Сегодня рабочее утро (около 11) началось с оглушительного грохота. Василиса стояла на раздаче и созывала коллектив, громко стукая двумя мисками-полусферами.

— Так все тут? — Василиса обвела всех внимательным взглядом. — Я собрала вас с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.

— Летучая, что ли? — подала голос кондитер Света.

— Хуже, — мрачно отозвалась Василиса, — СЭС с пристрастием.

— Тю проблема, — улыбнулся су-шеф Серега. — Евгеньич им все равно забашляет, они дальше бара не пройдут...

— Михаил Евгеньевич и прислал эту проверку, — отозвалась Василиса. — Он сказал, что уважаемые люди жалуются на качество блюд и опасаются за безопасность предстоящих крупных банкетов. Поэтому, кроме проверки СЭС, у нас будет еще внеплановая инвентаризация. И надо будет разобрать все шердаки (остатки) в дальней камере-заморозке, а то у нас там залежи еще с позапрошлого нового года похоронены.

На кухне раздались неодобрительные возгласы.

— А бухгалтерия нам даст списать эту хрень? — заинтересовалась Римма из холодного цеха — А то будет опять - "огромные суммы, пропускайте потихоньку на служебки, нельзя ли ввести в бизнес-ланчи?" Ты помнишь те бараньи котлеты?

— Раз затеялись, должны списать. Сколько можно этот мертвый груз из инвентаризации в инвентаризацию переносить. Тем более что нам и схему закупок поменять должны.

Но хватит болтать. Сегодня у нас грандиозная задача — ГЕНЕРАЛЬНАЯ УБОРКА.

— Ну бляяяяя! — возглас был подхвачен всеми с редким единодушием...

— Ради такого случая сегодня директор распорядилась открыть ресторан на три часа позже, так что за работу и не ныть! — бодро скомандовала Василиса. — Я вам сейчас музыку включу для настроения.

— Пошли, ребята. Девчонки - к завхозу за моющим и губками. Мясник, ты со мной, будем столы и холодильники двигать. Остальные начинайте вытяжки разбирать. — Серега принялся раздавать практические указания, пока Василиса удалилась в сторону кабинета.

Честно говоря, уборка не была моим любимым делом. Я вообще человек не слишком аккуратный, из-за чего нередко возникали конфликты с уборщицами на разных работах. Поэтому я решил, что грузчиком в этой ситуации быть неплохо. Мы начали в мясном чулане и выяснили, что тетя Маша-уборщица работает шваброй куда хуже, чем языком. Грязи там обнаружилось порядочно.

— Ты высокий, сразу и верхом холодильников займись, — скомандовал Серега,— а я сейчас, перекурю две минутки и пойдем дальше все двигать.

— Хорош работник, курить чуть что.

— Так и ты кури, кто тебе не даёт.

— Я уже лет 10 как бросил и так денег нет еще эту отраву покупать.

— Как знаешь, но ты протри холодильники сверху пока, чтоб не скучать!

Взяв табурет и заглянув сверху на холодильник, я убедился, что генеральные уборки тут проводились не слишком усердно. Относительно чистой была полоса, куда можно было дотянуться рукой, а дальше слой пыли был такой, словно не убирали с открытия. "День будет веселым" — подумал я и взялся за дело. Неожиданно где-то возле раздачи заиграла музыка, и я с удивлением услышал забытую мелодию бит-квартета "Секрет":

— Домоооой, доомоой! — тянули в невидимых колонках Фоменко и Леонидов. — Где так сладко бьется сердце северных гор...

Я подумал, что Василиса знает толк в троллинге, раз включила первой именно эту песню. С каждой секундой домой хотелось все сильнее. Скоро вернулся Серега, и мы принялись двигать остальное оборудование, столы, стеллажи и прочее. Это было очень непростым делом, так как места на кухне не слишком много и довольно быстро все стало сильно напоминать игру в пятнашки. Плюс ко всему, чтобы двигать холодильник, его лучше все-таки несколько разгрузить. Я это понял, когда не подумав, просто решил подтолкнуть холодильник плечом, в результате внутри перевернулась емкость с соусом, накрытая пищевой пленкой, и работы по мытью нам заметно прибавилось.

После того как мы отодвинули все, девочки принялись отмывать кафель на стенах, парни мыли плиты и холодильники. Василиса не отрывалась от коллектива и тоже на карачках драила стену за холодильником. Серега же, к моему удивлению, занялся тем, что стал запихивать снятые с вытяжек решетки-жироуловители в самый большой пароконвектомат.

— Ты что, жаркое из них собрался делать?

— Нет, тут есть механизм самоочищения плюс аппарат подключен к водопроводу и канализации, Сам моет, сам смывает, сам сушит. Просто чудо техники, — похвастался су-шеф. — И любые металлические детали, которые внутрь засунешь, тоже отчистит до блеска!

— Жаль всю кухню целиком в этот аппарат засунуть нельзя. Вот бы милое дело было, а не генеральная уборка.

— Точно! Вообще аппарат хороший, я не знаю, как раньше без таких работали. Прогресс!

— Ну, раньше вообще на дровах готовили и ничего. А мангал и сейчас на углях.

— Прогресс он все-таки мозга требует! Вот у меня дружбан в Москве работал, у них случай был примерно с таким пароконвектоматом. Тамошний шеф захотел с блюдом повыеживаться. Взял свиной корейки четыре лотка, замариновал это дело в две бутылки коньяка, выставил в парике сухой жар на 300 градусов и дверцу закрыл. Хорошо отойти успел. Дверцу от пароконвектомата на парковке нашли...

— Ага, дружбан, рассказывай больше! — неожиданно отозвалась из-за холодильника Василиса, — этот баян про парик еще в газете "Статский Физкультурникъ" печатали.

— За что купил, за то и продаю, — огрызнулся Серега. – Может, я вообще инструктаж по технике безопасности провожу вольным стилем.

В принципе за веселыми разговорами уборка шла довольно динамично и не слишком муторно. Невероятно древняя CD-магнитола на раздаче продолжала обдавать нас забытыми мелодиями русского рока. Аквариум, ДДТ, Алиса, Крематорий - я как будто вернулся в прокуренную студенческую общагу из прошлого с портвейном и песнями под гитару до утра. Видимо, это был какой-то сборник лучших песен или вообще самописная Mp3 болванка. Остальным работникам такой выбор музыки, похоже, не слишком нравился, но вслух они не возмущались. Общими усилиями мы кое-как справились в срок.

Из-за внеплановых занятий работа в оставшийся день шла наперекосяк. Если бы не кольчужная перчатка, я бы точно пару раз серьезно порезался, у коллег дела обстояли не лучше. Поэтому когда около девяти вечера на раздаче снова раздался грохот полусфер, со всех концов кухни раздались недовольные вопли. Василиса грохнула мисками о стол и обратилась "командирским тоном":

— Ребята, я знаю, что вы серьезно задолбались, но начальство требует и инвентаризацию закончить до завтрашнего утра. Завтра будем списывать весь неликвид, потому что послезавтра будет сама проверка. Не бойтесь, вашим сменщикам тоже достанется не слабо, им придется еще раз все перемыть с дезинфектантом перед приходом комиссии и сама проверка будет в их смену. Так что еще неизвестно, кому больше повезло. Сейчас я, Леха и мясник идем разбирать дальнюю заморозку. Серега берет на себя сыпучку, Римма - на тебе специи. Остальные в десять вечера оставляйте кого-то одного следить за заказами и идете перевешивать камеры охлаждёнки. В конце каждый перевешивает заготовки своей станции. Листы, ручки и планшеты на раздаче. Писать разборчиво, если я не смогу завтра прочесть, будете перевешивать заново! Вопросы?

— Никак нет, товарищ генерал! — рявкнул Серега, вытянулся во фрунт и щелкнул кроксами. — Разрешите выполнять?

— Бегом марш! — благословила Василиса.

Мы отправились в холодильную камеру. Это было достаточно большое помещение, площадью около 12 квадратных метров. Внутри стояли стеллажи, уставленные кульками, пластиковыми емкостями, картонными коробками или просто непонятной фигней, замотанной в пищевую пленку. Температура поддерживалась около -18 или -20, но для инвентаризации Василиса выключила охлаждающую установку. Внутри все равно было очень холодно, поэтому она принесла нам со склада две старые рабочие куртки, похожие на те, в которых работают заправщики на АЗС.

— Не знаю, откуда они к нам приблудились, но вам пригодятся, — пояснила Василиса. — Леха, сходи на приемку принеси большие весы, а ты привези тележку и поставь на неё четыре гастроемкости, будем сортировать наши археологические находки без маркировок. До завтра они оттают, там решим, что с ними делать. Я тут снаружи останусь, буду все записывать и говорить, что куда класть, а вы вытаскивайте все по очереди, начиная с правого угла.

Эта работа действительно напоминала археологические раскопки в ледяной пещере. Чего только мы там под завалами не находили: замороженные отварные рульки, головы осетров, пакеты с замороженным демигласом, мясные рулеты, брикеты непонятного фарша неизвестно из кого. Если бы в дальнем углу нашелся хобот от мамонта, я бы совсем не удивился. Ряд находок вообще представлял собой смерзшиеся куски непонятно чего и не поддавался простой идентификации.

— Это следствие идиотского подхода к банкетам в течение нескольких лет, — жаловалась Василиса, — у нас нет жесткого банкетного меню, что клиент пожелает, то закупим и приготовим. А всякие мелкие и не очень излишки, которые неизбежно остаются, если начинаешь готовить непроработанные блюда, складировали здесь, типа они же хорошие, как их списывать - пропустите куда-нибудь. А куда их пропустить, если этих блюд в меню нет? Тут даже для служебного питания на 10 лет хватит.

— Ты же говорила, что клиент только в борделе бывает, а у нас гость?

— Да нас тут так во все места имеют, что это натуральный бордель и есть, — подхватил Леха, вытаскивая очередной картонный ящик с непонятной фигней. — Для извращенцев с изысканным вкусом...

Работа продвигалась медленно, очень мерзли ноги, так как зимних ботинок в наличии не имелось. Когда мы прошли примерно половину камеры, у Лехи зазвонил телефон, он отошел и затараторил что-то в трубку взволнованным голосом. Через пару минут он вернулся и обратился к шефу:

— Василиса Николаевна, мне жена позвонила, у нас дочь заболела, температура поднялась, а дома лекарства кончились как назло. Ей годик всего, жена не может оставить её в аптеку выйти. Можно я сейчас домой поеду, я отработаю потом обязательно, надо в выходной выйду или подменить кого.

— Иди, тебе такси вызвать?

— Не надо, я на машине сегодня и в список не записывался на развоз.

— Хорошо, езжай быстрей, но будь осторожен.

— Спасибо, шеф!

После ухода Лехи на несколько секунд повисло неловкое молчание, которое, взглянув на часы, первой прервала Василиса:

— Тебя сегодня дома ждут?

— Нет.

— Меня тоже. Пойду-ка я тебя в список на ночной развоз напишу, а то твой автобус вот-вот уйдет, а мы явно раньше часу ночи тут не закончим. Иначе придется тебя на мотоцикле домой везти, а я очень не люблю ездить не одна. А ты не стой тут, как памятник, сгоняй кофе себе сделай и холодников ограбь на бутерброд, заодно согреешься пока.

Я последовал совету шефа, а когда вернулся, застал её нажимающей кнопки на той самой потертой CD-магнитоле, что утром стояла на раздаче:

— Ты не против музыки? — спросила она. – Тут, правда, только наш старый рок в Mp3 по моему вкусу, но другого диска все равно нет, а этот меня успокаивает.

— Спокойный начальник — всегда хорошо, врубай!

Мы продолжили работу под завывания Борис Борисыча:

«Жизнь ползет как змея в траве

Пока мы водим хоровод у фонтана…»

Работа еще сильнее затянулась, ползла как змея в траве, видимо, сказывалась усталость. Мы почти не разговаривали, Василиса жестами показывала, куда положить ту или иную находку. Что-то мы сразу клали в мусорку, что-то предполагали разморозить, а потом принять решение, что-то клали обратно в камеру. Наконец после часа ночи все было закончено.

Василиса собралась выключить магнитолу, но вдруг замерла. В тишине закрывшегося ресторана отчетливо зазвучал Григорян:

"Спи сладким сном не помни о прошлом.

Дом, где жила ты, пуст и заброшен.

И мхом обрастут плиты гробницы.

О маленькая девочка, со взглядом волчицы..."

Я тоже остановился, казалось, она что-то хочет сказать. Но прошло несколько секунд, Василиса вздрогнула, будто очнувшись от сна, и сказала не поворачиваясь:

— Поторапливайся, там ребята уже такси ждут, опоздаешь пешком домой пойдешь.

— Понял, уже бегу, до завтра.

— Пока.

Я прошел мимо, Василиса по-прежнему стояла ко мне спиной и смотрела на стену. У служебного входа человек десять ждали развоз, официанты, бармен, повара. Курили и обменивались плоскими шутками, основной темой которых было, кто у кого ночевать будет. Вышла Василиса, уже в шлеме, вскочила на мотоцикл и исчезла в ночи. Подъехали такси, и мы стали рассаживаться. Я достал наушники и долго искал в телефоне давно забытый трек, включил и поставил на повтор, чтобы вечер хороших песен продолжался:

«Идя пустынною дорогой

Навстречу собственной судьбе,

Ты знаешь обо мне немного,

И я не знаю о тебе.

Меня ты видел темной ночью

С лицом, страдающим от боли,

И рассмотрел черты неточно,

Склонившись низко надо мною.

Летим навстречу солнцу, мы теперь свободны,

И в прошлое ушли пять тысяч лет невзгод.

Мы умерли, и наши души слились благородно,

И ветер прямо к солнцу направляет наш полет...»