14. V – значит Василиса

Сегодня, по дороге на работу, я получил смс от су-шефа Сереги:

"Победил грек, он теперь шеф-повар,

систему видеонаблюдения запустили,

не забудь позавтракать дома,

никакой жрачки на кухне,

письмо на колоде"

«Очень вовремя» — подумал я. — «Как раз сегодня проспал и побежал на работу, не брился и даже кофе не попил». Зайти на работу просто так тоже не получилось. Вместо Виктора Семеныча, бессменного охранника/швейцара/дворника сидел молодой жлоб в новой униформе. Вместо приветствия он рявкнул:

— На кухню? Выключи телефон и на хранение сдай. Потом в журнале распишись.

— Здравствуйте для начала. Не помню вас в списке близких друзей, обращающихся ко мне на ты.

— Сдайте телефон и можете пройти, — с заметным усилием выдавил из себя охранник. — Телефон будет храниться в отдельной ячейке, с ним ничего не случится, я отвечаю.

— Обыскивать будете?

— Только на выходе, в конце рабочего дня.

Я с некоторым раздражением оставил телефон и вошел на кухню. Первым изменением, которое бросилось в глаза, стало отсутствие доски для метания ножей, на которую вешали предзаказы банкетов. Вместо неё висела безликая металлическая офисная "доска для записей" с маркером и разноцветными магнитиками, на которых висели те же предзаказы. "Быстро все меняется", — подумал я. И охота им было вчера эту доску вешать, на ночь глядя. В мясном цехе я нашел записку с довольно стандартным набором заготовок и припиской снизу "МНОГО НЕ ДЕЛАЙ, ТОЛЬКО, КАК НАПИСАНО, БУДЕТ ОБНОВЛЕНИЕ МЕНЮ!!!" Стало несколько обидно за потраченные на разработку "старого" меню  продукты и усилия, но я отбросил дурные мысли и принялся за работу. Было любопытно, что же мы будем готовить с новым шефом, если все старое не подходит?

Примерно через час появился Серега, помахал мне рукой, но заходить не стал. Вооружившись большой картонной коробкой, он принялся собирать по кухне все кружки, зарядки для телефонов, зажигалки и прочие личные вещи, которых теоретически на кухне быть не должно, а на практике они всегда есть. Под конец он заглянул ко мне.

— Привет поближе! У тебя ничего лишнего нет?

— Только напарник-талисман, — я кивнул на висящую на стене карту "Мясник из Крагмы". — Он удачу в мясной цех приносит.

— Убери от греха подальше. Вон в блокнотик положи, пусть оттуда удачу приносит.

— Как грек победить  умудрился?

— Хрен его знает. Офики, которые блюда таскали, говорят - подача просто великолепная. Так красиво, что тарелку в руки страшно брать. А Андрей упор на брутальную простоту делал. Это тоже эффектно и, может, даже повкусней, но начальству надо, чтобы "смотрелось богато". Тут европейский опыт вне конкуренции.

—И что там вам вчера этот "Луи де Фюнес" втирал? — я нехотя отклеил мясника от стены и спрятал в блокнот.

— Да практически ничего. Сказал, изменим все меню, в первые дни он посмотрит за нашей работой и примет нужные решения. Сказал, что дисциплина будет строгой и все.

— Василиса будет сегодня?

— Сказала, еще денек отлежится, но мне кажется, она сразу с заявлением придет. Видно, новое заведение нашла, сама там собеседование проходит, а говорит что болеет. Так часто делают. Ты смотри аккуратней, я вчера ходил к новым охранникам на пост, там камеры толково установлены, по кухне мертвых зон нет почти, так что едим только в столовке и только служебку. Чай/кофе там же.

— Да, сэр!

Новый шеф, Александр Кириакович появился ближе к обеду. Он молча обошел всю кухню, заглядывая под столы и на полки. Потом жестом пригласил всех собраться на раздаче. Обведя всех колючим взглядом, он нехотя начал, медленно, будто с трудом отдавая каждое слово:

— Работники! Я посмотрел вашу кухню, не слишком грязно, но надо чище. Я хочу увидеть, как каждый работает и я за каждым посмотрю. Сегодня я буду готовить для Хозяина новое меню. Мне нужно, чтобы мне уступали оборудование и инвентарь по первому слову. Возле меня не стоять и не смотреть, я позову, когда надо будет. Работайте как обычно, я просто буду ходить и смотреть за вами пока. Приступайте.

Мы разошлись и занялись делом. Но кухня была совсем не той. Все молча работали, никто ни к кому не подходил, не выходили компанией покурить. Время тянулось медленно, казалось, сам воздух загустел и вытяжки натужно гудят, пытаясь протолкнуть его в трубы. Шеф то нарезал круги по кухне, то удалялся в кабинет, то снова принимался ходить туда-сюда, внимательно все разглядывая. Часа через три он принялся что-то готовить, но после его грозных предупреждений выяснять, что он готовил у меня не было ни малейшего желания.

Во второй половине рабочего дня на кухне появилась директор. На удивление она обратилась не к новому шефу, а к су-шефу Сереге. Подозвав его, она стала негромко давать ему какие-то указания. Серега кивал, а потом достал блокнот и сделал какие-то пометки. После разговора он направился ко мне.

— У тебя много еще не сделано?

— Да не так чтобы. Ты же сказал много не делать, менять будем. Но я все жду, что новый шеф чего-нибудь потребует, но он всё сам да сам.

— Отлично! Дело есть, тут Сол директору звонил, пожаловался, что в больнице плохо кормят. Попросил филе судака на пару и куриное филе, запеченное в травах, ну еще гарниров по мелочи. Я хотел с доставщиком послать, но Сол просил, чтобы ты привез. Может, скучно ему, поговорить хочет, не знаю. Он в областной, я записал отделение и номер палаты. Сюда можешь сегодня не приезжать, мы сами закончим.

— Хорошо, я тут закончу с рыбой, раз затеялся и поеду.

— Ты успеешь, ребята его заказ готовят еще.

Поручение выглядело несколько странным, но Солу, видимо, как старому другу владельца, по-прежнему разрешалось многое.

На улице осень постепенно  вступала в свои права. Листва еще до конца не пожелтела, но на асфальте уже валялись первые опавшие листья. Корпуса областной больницы были окружены обширным парком с красивыми клумбами и аллеями. Я разыскал нужный корпус и поднялся в отделение. Палату Сола пришлось поискать, он занимал в одиночку двухместные апартаменты. Когда я вошел, он полусидел-полулежал на кровати, одетый в роскошный махровый халат белого цвета. Казалось, этот халат был сделан из шкуры белого медведя и, вместе с толстой золотой цепью на груди, придавал ему сходство с крестным отцом мафии, скучающим на отдыхе. Когда я вошёл, Сол был не один, на соседней кровати, поджав ноги по-турецки, сидела Василиса. Она, видимо, что-то читала вслух, но при моем появлении выронила из рук толстый блокнот в твердом переплете. Я замер в дверях, а Сол озорно рассмеялся:

— Привет! Заходи, уважаемый, садись. Как там на работе?

— Да ничего, работаем. Шеф-повар новый, вроде грек, пока только ходит, смотрит. Говорит, меню опять менять будет, а так все по-старому.

— Лишь бы в мангал ко мне не лез, да! А там пусть выеживается себе, нам только лучше. Да, Василисушка?

— Наверное, — Василиса вышла из оцепенения и, смущенно улыбнувшись, подняла упавший блокнот. — Я устала уже работать неделями подряд. Два через два куда как лучше, хоть собой займусь. А то вид уже как у швабры потертой.

— Прибедняется она, ишь! — Сол ухмыльнулся и заговорил с издевательским кавказским акцентом.— Будь ты дочь моя, я бы тебя мэнше чэм за двэсти баранов замуж бы не отдал, да!

— Я пойду, наверное, у меня дела еще и на работу завтра, — Василиса смущенно стала обувать брутальные черные ботинки с высокими голенищами, которые стояли у кровати. Миг, когда нога в разноцветном носочке, с рисунками мультяшных героев, скользила во чрево бронированного монстра из черной кожи, показался мне завораживающе-прекрасным. Я замер, невольно залюбовавшись, и тут неловкое молчание резко прервал Сол.

— Ты пожрать-то мне привез, поваренок? А то я тут от больничной баланды раньше загнусь, чем от инфаркта. Я уже хотел в парке костер развести, шашлык пожарить докторов угостить. А они не дают совсем, — Сол взял у меня пакеты и зашелестел фольгой, разворачивая ланчбоксы. — А ты не стой столбом, иди домой, Василису проводи заодно.

— Не надо, у меня мотоцикл тут рядом, на парковке, — Василиса подхватила с тумбочки шлем и заторопилась к выходу.

— Слушай, что старый человек говорит, да. Ты ему почитай лучше, то, что мне прочла, он книжек  много прочитал, хорошо понимает. Идите уже, покушать не дадут спокойно! — Сол махнул рукой в сторону двери, давая понять, что аудиенция окончена.

Я вышел вслед за Василисой и догнал её возле лифта.

— Что Сол имел в виду? Что ты ему читала?

— Не важно, хобби просто. Тебе не понравится.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю просто. Не лезь не в свое дело.

— А Сол просто языком болтает?

— Вот у него и спроси.

— Он специально в ресторан звонил, чтобы я сегодня еду привез.

Василиса резко остановилась на ступеньках больницы:

— Что, прямо так и сказал?

— Ну, он директору звонил, а та через су-шефа мне передала. Меня даже отпустили раньше ради такого дела.

— Понятно. Пойдем, пройдемся чуть-чуть. Ты не спешишь?

— До завтра свободен практически.

Мы не спеша пошли по аллее вокруг корпуса. Василиса молчала пару минут, а потом сказала:

— Я устала слишком, может, поэтому срываюсь. Вчера пришла Сола проведать и сорвалась. Просто начала нести всякую чушь, все, что наболело и накопилось, чуть не реветь вообще. Рассказала про свои увлечения, про свое прошлое, даже читала ему отрывки из своих рассказов и дневников. Мне стало легче. Но Сола я знаю давно. Он очень хороший человек, как бы мудрец, что ли, я ему доверяю и не боюсь. А ты другое дело. Я не знаю, почему Сол решил, что я тебе что-то рассказывать должна, а тем более давать свои записи. Ты у него что-то обо мне спрашивал?

— Нет. Для меня все это большая неожиданность. Хотя, если честно, про твое увлечение литературой я знал. Видел случайно, как ты читала стихи на конкурсе в "Палермо". Мне очень понравилось.

— Фигня, — Василиса брезгливо поморщилась — тупое тщеславие и не более. Я пожалела, что потащилась туда бисер метать. Лучше прочесть одному человеку, который будет слушать, чем впустую кричать в толпу.

— Так давай я послушаю. Мне твои стихи очень понравились, особенно про маяк.

— Нет. Я не хочу. Хватит, что Солу открылась, а он других созывать принялся.

— А что в этом страшного? Если бы ты не хотела, чтобы это прочли, зачем писать?

— Не знаю. Мне легче становится, если пишу. Отвлекает от дурных мыслей.

— Ты работаешь все время, может, стоит отвлечься как-нибудь? Постоянный стресс до добра не доводит. В кино, например, сходить или в театр.

— Была вчера, но фильм херня полная, пожалела, что пошла. Давно хороших фильмов не попадалось.

— А какие фильмы тебе нравятся?

— Разные. Даже веду небольшой блокнот, в который записываю фильмы, которые понравились и хотелось бы пересмотреть. Иногда с комментариями и аннотациями, для какого момента лучше подойдет.

— Покажешь блокнотик?

— С собой нет. Потом как-нибудь. Да ты там большинство фильмов видел, наверное. Я не такой киноман, чтобы каким-то запредельным артхаусом увлекаться. Большинство фильмов в массовом прокате шло. А тебе какие фильмы нравятся?

— Я люблю фильмы товарища Тыквера. Замечательный режиссер. "Беги, Лола, беги", "Принцесса и Воин", "Парфюмер", "Облачный атлас".

— "Парфюмер" смотрела, хорошо снят, мне очень понравилось. Он в моём блокнотике отмечен. Надо и остальные глянуть.

— Начни с «Облачного атласа», просто замечательный фильм. А вот если я попрошу назвать какой-то один фильм, самый любимый?

— "V — значит Вендетта" — часто пересматриваю, когда мне плохо. Героиня мне очень близка, я прошла через что-то очень похожее. И я тоже очень люблю темно-алые розы.

— И в твоей жизни был мучитель-герой в фарфоровой маске?

— Этого я тебе не скажу. Но сама история меня многому научила. И теперь я праздную пятое ноября, как свой маленький праздник.

— Надо будет не забыть тебе алую розу преподнести.

— Не забудь, — Василиса улыбнулась. — А как тебя занесло в «Палермо»?

— С другом встречался, — не моргнув глазом, соврал я. — Кофе пили, сидели, а потом тебя  заметил и решил задержаться.

— Тебе правда понравилось?

— Очень. Хотел тебя попросить в тексте дать почитать. Я обычно стихи на слух плохо воспринимаю, но твои засели как гвоздь в доске. Может, дашь?

— С собой нет, может, потом как-нибудь, — В кармане куртки Василисы запищал телефон. Она достала мобильный, бегло взглянула на экран и сказала: – Мне пора. Спасибо, что пришел проведать Сола. Не говори никому про стихи, ладно?

— Хорошо. Может, все же дашь блокнотик почитать? Мудрый Сол не зря тебе это сказал.

— Потом, может быть. Сейчас не хочу. Пока! — Василиса развернулась и почти бегом направилась к парковке.

Я не спеша побрел на остановку. Меня разбирало любопытство и ощущение какой-то легкой осенней тоски. Такое странное ощущение, будто, проходя между деревьями, задеваешь и рвешь невидимую паутину, останавливаешься посмотреть и не видишь её следов. Приехав домой, я вспомнил недавнее задание Василисы и странный файл среди присланных рабочих таблиц. Я немедленно полез в почту и нашел таинственный файл "123.txt", налил чаю и погрузился в чтение.