18. Основной рефлекс
Я проснулся от холода и в первые
секунды совершенно не понимал, что со мной произошло. Жутко хотелось пить, но
голова была на удивление ясной. Я лежал на какой-то твердой поверхности в
абсолютной темноте. На живот давило что-то тяжелое, а ноги мерзли особенно
сильно. Когда глаза немного привыкли к темноте, я приподнялся на локтях и
попытался встать. «Что-то тяжелое» на животе издало недовольное бурчание и
оказалось чьей-то головой. Я осторожно провел рукой по спутанным волосам и
понял, что это Света. Беспокоить ее не хотелось, и я стал искать способ
аккуратно перевернуться на бок, подложить ей что-нибудь под голову и спокойно
встать. В следующую секунду я обнаружил, что одет в одну только футболку, а
трусы и джинсы куда-то исчезли. Под спиной было смятое одеяло, а вот ноги
лежали на голом полу, что и стало причиной пробуждения. Я продолжил аккуратно
ощупывать окрестность в поисках пропавших предметов одежды. Рука скользнула по
нежному плечу Светы, а в следующую секунду я почувствовал под пальцами изящную
округлость обнаженной груди. В голове мгновенно пронеслись приятные подробности
прошедшего вечера. Но сейчас они уже не казались столь волнующе прекрасными,
как несколько часов назад. Я снова попытался привстать, но в этот раз Света с
ворчанием приобняла меня за бедра, как плюшевого мишку, блокируя попытки
оставить ее одну.
В эту секунду надо мной что-то
зашуршало, я протянул руку и, ощупав поверхность, понял, что лежу головой возле
чьей-то кровати, а хозяйка на ней ворочается и, видимо, собирается встать. «Вот
сейчас мне на лицо наступит, и будет совсем хорошо», ‒ подумал я, но
продолжение оказалось куда хуже. Девушка на кровати снова зашевелилась, затем
закашлялась и, свесив голову с кровати, обрушила на пол поток рвоты. Струя
полупереваренной пищи с шампанским и желудочным соком ударила рядом с моим
лицом. Брызги широко разлетелись вокруг, попадая в глаза, на волосы, в рот.
Отдельные долетали до Светы, пачкая и ей лицо, волосы, грудь. Через секунду я
подскочил как ошпаренный и замер, парализованный нелепостью ситуации. Света от
неожиданности ударилась об пол головой, тоже вскочила и стала шарить по стене в
поисках выключателя. В следующее мгновение вспыхнул свет и немая сцена
предстала во всем своем великолепии.
У стены стояла совершенно голая Света,
даже не пытаясь прикрыть изящно-кучерявый треугольник. На ее лице были
отчетливо видны желто-зеленые брызги, напоминавшие крупные веснушки. Настя
лежала на краю кровати, опустив голову к полу, приступы рвоты у нее
чередовались с глубоким, тяжелым кашлем. На противоположной кровати сидела,
кутаясь в одеяло, Саша и щурилась от яркого света. Посреди комнаты, в луже
рвоты, стоял я, в одной футболке, еще сильнее забрызганный Настей. На полу
валялось скомканное одеяло, мои джинсы, Светина ночнушка и последняя бутылка
из-под шампанского. Настя резко перевернулась на спину и попыталась накрыться
одеялом с головой, но приступ рвоты поразил ее с новой силой, и она
закашлялась, едва не захлебнувшись.
‒ Бля, сука, ну ваще! ‒ воскликнула Саша и бросилась к Насте. Схватила ее за плечи, снова наклонила к полу и захлопала по спине. Настя прокашлялась, и на пол пролилась новая часть праздничного ужина. В эту секунду Света опомнилась и, схватив с кровати простынку, завернулась в нее. Я тоже почувствовал себя неловко и попытался прикрыть наготу. Джинсы были совершенно испачканы, и я, последовав примеру Светы, схватил простыню и попытался повязать ее как набедренную повязку.
‒ Воды, ай-ай, воды-ы-ы... ‒ буквально завыла Настя, и я бросился на кухню. Схватив первую попавшуюся кружку, плеснул в нее из чайника и принес Насте. Саша сидела рядом с ней на кровати и успокаивающе поглаживала по спине.
‒ Хорошо, успокойся, все будет хорошо, ‒ ласково бормотала она.
Света постепенно пришла в себя и, подхватив со стула бриджи и футболку, отправилась на кухню. Послышался шум воды, она то ли умывалась, то ли принимала душ. Я по-прежнему стоял посреди комнаты как истукан, не зная, что дальше делать.
‒ Ярик, принеси еще воды, ‒ попросила Саша удивительно спокойным голосом. – Настя, ты как?
‒ Нормаль-ы-ы-ы-ы, ‒ попыталась выговорить Настя и внезапно расплакалась.
Я ошарашенно схватил кружку и выскочил на кухню, едва не запутавшись в простыне. На кухне, склонившись над ванной, стояла Света и пыталась душем смыть брызги рвоты с лица и груди. Она сбросила простыню, и теперь передо мной снова предстало великолепное зрелище.
‒ Ой! ‒ смутилась она и, уронив душ в ванну, схватилась за полотенце. ‒ Ярик, выйди, дай помыться!
Я взялся за чайник, но вода в нем кончилась, и мне волей-неволей пришлось подойти к Свете и наполнить кружку из-под крана. Затем я поспешил вернуться в комнату, закрыв за собой дверь. Я ощущал странную неловкость: пять минут назад она спала голая у меня на животе, а теперь вот...
В комнате Настя продолжала всхлипывать, но, выпив еще воды, смогла произнести:
‒ Извините, я не хотела. Я не знала, я в первый раз так, извините, простите, пожалуйста.
‒ Да успокойся, все хорошо, ‒ говорила Саша, продолжая гладить ее по спине. ‒ Ничего, сейчас всё уберем, постираем. У всех бывает, ничего страшного.
Спустя пять минут в комнату вернулась Света, переодевшись и намотав на вымытую голову полотенце. Она выглядела заметно бодрее, однако какая-то настороженность чувствовалась во всем ее облике.
‒ А где остальные? ‒ наконец задала она вопрос, который нас всех беспокоил.
‒ Откуда мне знать? ‒ пожала плечами Саша. ‒ Я пока с Настей разберусь, а вы сходите, поищите.
‒ Я как бы не очень одет, ‒ заметил я.
‒ Как бы совсем не очень, ‒ хихикнула Света. Похоже, к ней стало потихоньку возвращаться обычное, слегка ироничное настроение. ‒ Давай я схожу принесу тебе что-нибудь, а то простыню тоже в стирку надо бы.
‒ Спа… спасибо большое, ‒ чуть
заикаясь, ответил я. ‒ Там трико на спинке кровати должно висеть во флигеле.
Девочки вышли из комнаты, а я стал
собирать с пола грязные вещи. В голове крутилась мысль, что я забыл что-то
важное. Мысли путались, и я никак не мог ни на чем сосредоточиться. Меня терзал
стыд за ситуацию со Светой, за Сашу, которая, кажется, не спала и все видела.
Как теперь общаться с ними дальше, что говорить, как себя вести? Ответы на все
эти вопросы я совершенно не мог представить. Найдя под кроватью свои трусы, я
решил, что они вполне чистые и лучше их надеть, чем щеголять в простыне.
Остальные вещи сгреб в кучу и положил возле двери. С кухни доносился плеск
воды, Настя умывалась, но плеск продолжался так долго, что я не выдержал и
постучал.
‒ Заходи, уже можно, ‒ разрешила Саша.
Настя уже привела себя в порядок и переоделась, а Саша мыла посуду, одетая в ту же короткую ночную рубашку, и почему-то совсем не стеснялась. Света еще не вернулась.
‒ Я это, тут вещи собрал, ‒ неуверенно начал я.
‒ Кидай в ванну, сейчас всё замочим и постираем, ‒ отозвалась Саша не оборачиваясь. ‒ Но сначала надо чайку выпить, тебе, Настюша, особенно.
‒ Не беспокойтесь, я все постираю, ‒ торопливо вмешалась Настя, ‒ это же я виновата.
Я скинул футболку и тоже умылся. В этот момент вернулась Света с моим трико в руках.
‒ Большое спасибо, ‒ обрадовался я.
‒ Не за что, ‒ ответила она. И добавила: – Вы там стирать не спешите. По ходу, во флигеле та же фигня.
‒ Витек облевался? – предположила Саша.
‒ Не, Ленка, кажись, ‒ неожиданно весело ответила Света. – Я как зашла, там вообще идиллия. На Ярикиной кровати Вера с Витьком в обнимку дрыхнут, а на Витькиной Ленка, аж зеленая. Край кровати облеван, и лужа на полу.
‒ Та-а-ак, ‒ задумчиво протянула Саша, ‒ все интереснее и интереснее…
‒ Может, их пойти разбудить? – робко спросила Настя. – И белье заодно собрать, я бы все сразу замочила.
‒ Дельная мысль, ‒ согласилась Саша. – И убраться везде не помешало бы, я жопой чую, утром тетю Галю может принести.
‒ Пусть их Ярик лучше будит, ‒ хихикнула Света. – Мне как-то неудобно.
‒ А мне спать мешать ночью тебе удобно было? – ехидно поинтересовалась Саша. – Как там, на полу, не холодно?
Как ни странно, после этой фразы густо покраснела не Света, а Настя. Я понял, что окончательно запутался в хитросплетениях женских отношений, и решил, что самое время проветриться.
‒ Я схожу, без проблем, ‒ быстро
ответил я и тут же покинул кухню.
Войдя во флигель, я увидел
картину, в точности описанную Светой. Витька уютно дрых, уткнувшись носом в
обнаженную грудь Веры. Было в этом что-то от картин эпохи Возрождения, этакая
Мадонна с очень откормленным младенцем. Сходство усиливала безмятежная улыбка
на лице спящей Веры. Лена, напротив, представляла собой страшное зрелище.
Темно-бурая жидкость, которую она извергла на пол, осталась густым подтеком на
простыне и образовала большое пятно возле склоненной набок головы. В первый
момент мне показалось, что она захлебнулась и вовсе не дышит, но потом я
заметил неспешное колебание груди и вздохнул с облегчением.
Передо мной встал непростой
вопрос: кого будить первым из этой веселой компании? После секундного
размышления я решил, что трогать девочек опасно, и осторожно дернул за ногу
Витьку.
‒ О-м-м-м! – замычал тот и открыл глаза. – Что случилось?
Я дотянулся до стола и зажег настольную лампу. Витька несколько секунд пялился на лежащую радом обнаженную Веру, потом на меня, потом на спящую Лену, а потом снова Веру и уже не отводил взгляд.
‒ Который час? – спросил он.
‒ Дело к пяти утра вроде бы, четыре точно уже было.
‒ Бля, Ярик, ты не можешь пойти еще туда, ну туда, где ты был сейчас. Ну погуляй еще часик, короче, ‒ он еще раз ласково провел рукой по Вериной груди, – тут это, ну ты понимаешь…
В этот момент на соседней кровати зашевелилась Лена. Она открыла глаза, несколько раз моргнула, а потом неожиданно резко подскочила:
‒ Ай! – воскликнула она, поскользнувшись в луже собственной рвоты и падая на пол.
Я в последнюю секунду успел ухватить ее за плечо, не дав удариться об стол.
‒ Отпусти меня! – закричала Лена. – Не трогай, урод! Что здесь происходит!?
От громкого крика проснулась Вера и, моргая, села на кровати. Я вновь оказался свидетелем очаровательной немой сцены, вполне достойной фильмов Тарантино. Лена, выпучив глаза, смотрела на обнаженную Веру и успевшего прикрыть одеялом достоинство Витьку. Витька испуганно вытаращился на Лену, но не убирал руку с Вериной груди. Я по-прежнему держал Лену за плечо посреди комнаты. Сцена длилась несколько секунд, затем Лена резко вырвалась из моего захвата и убежала, даже не обувшись.
‒ Как-то неловко, бля, ‒ задумчиво произнесла Вера. – А я рассчитывала на чашечку кофе.
Она плавно высвободилась из объятий Витька и, осторожно ступив на пол, чтобы не попасть в лужу, принялась искать в куче вещей на столе свою одежду. Мы наблюдали за этим действом в торжественном молчании. Вера, плавно изогнувшись, натянула трусы и бриджи, затем футболку, а бюстгальтер просто закинула на плечо и как ни в чем не бывало направилась к выходу. Остановившись на пороге, обернулась и сказала:
‒ Мальчики, я думаю, вам многое хочется обсудить. Но не забудьте прибраться, а то мало ли что. Как закончите, жду вас на чай.
‒ Угу, ‒ кивнул я. – Обязательно.
Вера послала Витьке воздушный
поцелуй и скользнула за дверь. Витька откинулся на подушку и произнес, глядя в
потолок:
‒ Бля, она охуенна! Просто пиздец, ты не представляешь!
‒ Охотно верю, ‒ согласился я. – Может, расскажешь, что тут произошло?
‒ А, да, конечно, ‒ кивнул Витька. – Короче, вчера я вышел за Леной, она сама до туалета дойти не могла, я придерживал, чтобы не упала, а на обратном пути у нее рвота приключилась. Я ее хотел обратно на кухню отвести, а она: «Нет, только не туда, девочки увидят, опозорюсь». Ну, думаю, может, отведу во флигель, там она посидит, пока ей полегчает, потом спать пойдет, поболтаем заодно. А она зашла, прилегла на минутку, я моргнуть не успел – она уже храпит. Я уже собрался на кухню вернуться, а тут Вера заходит. Присела на кровать, поржала с Лены, говорит, жалко, что заснула, я ей мастер-класс хотела показать. А потом майку снимает и лифчик расстегивает. Я прям охуел совсем, стою с открытым ртом, а она говорит: «Ты раздеваться будешь или посмотреть зашел?» Ну, бля, тут и понеслась. Это просто охеренно было, я вот ну, вот ну, вот бля, прям не знаю, ну вот вообще… Слушай, а ты всю ночь что, на кухне просидел? Или в окно увидел и заходить не стал?
‒ Ну, я как бы со Светой того. Ну как ты. Только на полу, ‒ чуть заикаясь, сообщил я. ‒ А потом мы еще шампанского выпили и я вырубился. А проснулся только недавно от того, что Насте плохо стало. Ну, в общем, я и Света проснулись примерно в такой луже как здесь.
‒ А как тебе Свету удалось закадрить? – удивился Витька.
‒ Да как-то само получилось. Она свет выключила и меня поцеловала, ну и понеслось.
‒ А остальные?
‒ Да, как и Лена у тебя, спали вроде, ‒ пожал плечами я. – Там один фиг темно было, особо ничего не видно.
‒ Эх, заебись, как все вышло! ‒ восхитился Витька. – Я ж тебе говорил, офигенная квартира, а ты мне не верил. Ну, теперь заживем!
‒ Неплохо бы для начала прибраться, ‒ мрачно заметил я. – А не то утром нагрянет тетя Галя, и мы враз с этой квартиры вылетим!
Витька со вздохом кивнул и принялся одеваться. Аккуратно слез с кровати, чтобы не наступить в лужу, стянул перепачканное белье и попросил:
‒ Ярик, собери, пожалуйста, с пола лужу, а я белье на кухню отнесу, замочу сразу, чтоб потом постирать.
‒ Ну, офигеть, ты хорошо придумал! ‒ восхитился я. – А может, я белье отнесу, а ты пол выдраишь? Ты же Лену сюда притащил, а убирать мне?
‒ А если б я ее сюда не притащил, со Светкой бы у тебя ничего не выгорело, – резко парировал Витька. – Гулял бы под окошком и слушал, как я тут жарю от души.
‒ Ладно, ‒ примирительно махнул рукой я. – Давай монетку кинем. Кто угадает, идет на кухню, а другой пол вытирает. Согласен?
‒ Только, чур, я бросаю, ‒ предупредил Витька. – Орел или решка?
‒ Орел, ‒ пробурчал я.
Пятирублевка взмыла под потолок и плюхнулась на стол вверх номиналом.
‒ Я выиграл! ‒ воскликнул Витька, радостно сграбастал ком белья и ринулся к дверям.
Вздохнув, я вылил пятилитровку воды в «дежурное ведро» и принялся за уборку. В принципе, по сравнению с отвратительным пробуждением, это не было таким ужасным делом.
Выжимая грязную тряпку в ведро, я
вдруг задумался: почему сочетание двух прекрасных вещей порождает такие
отвратительные последствия? Несколько часов назад на столе стояли прекрасные
блюда и приятное вино, а теперь все это превратилось в отвратительное месиво
после встречи с прекрасной девушкой. Я вспомнил перепуганную и смущенную Настю.
Пока это зловонная смесь была внутри нее, она оставалась красива, но как только
все вырвалось наружу, сама испугалась своего временного уродства.
Закончив уборку, я поспешил на
кухню. К моему появлению девочки тоже закончили наводить порядок, и теперь
Настя занималась стиркой, а Витька помогал ей, отжимая белье. Света возилась с
заваркой, организуя всем утренний чай, а Саша, Лена и Вера сидели за столом с задумчивым
видом. Войдя, я тоже уселся за стол и поразился тому, что в комнате царит
гробовое молчание. Возможно, пять минут назад здесь происходила яростная
перепалка, а теперь все успокоились, но все равно мне было очень не по себе.
Света поставила каждому по чашке с
чаем. Витька и Настя тоже заняли места за столом. Спустя пару минут такого же
молчаливого чаепития первой не выдержала Вера. Она стукнула кулаком по столу и
гневно произнесла:
‒ Бля, ну хватит уже, а? Чё мы тут как на похоронах, в самом деле? Ну, подумаешь, погуляли, по студенчеству дело обычное. А то, что потом было, это вообще нормально, естественный ход вещей. Ежели ходить голодным вокруг стола, где два пирожка лежат, можно и не выдержать и один пирожок стянуть, в этом ничего такого, естественный рефлекс. А то, что тут некоторые драму устраивают, так это только потому, что им пирожков не досталось. Правда, Светик?
‒ Я, конечно, понимаю, что у тебя было тяжелое детство, сирота там и все дела, ‒ мрачно заметила Лена. – Но не стоит делать вид, что у тебя совсем мозгов нету.
‒ Я, конечно, понимаю, ‒ передразнивая Лену, сказала Вера, ‒ что у тебя охуенно глубокий внутренний мир. Я в него сегодня даже чуть не погрузилась, еле перешагнула. Но не могла бы ты объяснить, что имеешь в виду.
‒ Я имею в виду, что Ярик
умудрился со Светой не предохраняться, ‒
гневно ответила Лена. ‒ Для тебя это, может, в порядке вещей, но вообще
беременность на первом курсе это не очень хорошо.
Наконец я вспомнил, что все утро
вызывало у меня смутное беспокойство. То, что прошлой ночью казалось не важным
и мимолетным, теперь обретало мрачные очертания. Света сидела и угрюмо смотрела
на стол, видимо, погруженная в подобные мысли. Я взглянул на нее теперь совсем
по-другому. Возможно, напротив сидит моя будущая жена, мать моих детей, а я, по
большому счету, совершенно ее не знаю. В голове с бешеной скоростью металась
одна мысль: «Что делать дальше?» На кухне снова повисло неловкое молчание, но,
как мне показалось, Витек вздохнул с облегчением. Спустя пару минут вновь
заговорила Вера:
‒ Ну, что тут можно сказать? Если вдруг родится девочка, назовите Вера. Имя хорошее, я вам точно говорю. А вообще, пока тест не положительный, нечего сопли распускать раньше времени. Вон у этого скорострела, ‒ Вера кивнула на Витьку, ‒ гондон тоже, может, дырявый был, так я ж не гружусь. Зато, если вдруг мальчик родится – я его точно Ярославом назову!