Сокровище райского племени

- Дед, а нам обязательно детей воровать нужно? Может, так обойдемся? Вернешься и скажешь маме, что не получилось ничего, – проговорил худой бритоголовый паренек, кутаясь в старый камуфляжный бушлат, размером минимум вдвое больше нужного.  

- Ого, малой, ты с чего это взял? Подслушивал? – нахмурился сухощавый одноногий старик, с седой бородкой, заплетенной в три косички.- Мы так-то спасать хотели. Двух ребятишек, чтобы жили счастливо с нами на острове, а не там…

            Старик не договорил, навалился на весла и поднял их на борт небольшого дюралевого катера, с самодельной рубкой из алюминиевых  листов.  

-  Я не специально… Вы с ней так ночью раскричались, даже сестренки, наверное, слышали, - покачал головой парень.- Я так понял, что ты все равно не хотел, так может и не надо? Жили же мы сами столько лет, значит, и дальше проживем.

- Ох, Коля, если бы все так просто было, - покачал головой старик, и на его худой загорелой шее вздулись крепкие жгуты жил. – Мне вот пятьдесят шесть всего, а чувствую, силы уже не те. Еще пару лет и, может, вы вчетвером с мамкой останетесь. А контейнеры вскрывать тяжело. И инструмента нет толкового.

- Да ну, чего их вскрывать? У нас для жизни все есть. Одежда, лодки. Рыбы хватает и семян тоже. Мама сказала, что этой, как её, картошки все равно не будет в контейнерах. А моркови, свеклы и томатов, там, в тех ящиках, на тысячу лет семян хватит. Вон, она даже цветы эти сажать стала. Их есть нельзя, а она все равно.

- Не хранятся они столько лет. Вот и сажает, пока не вымерли.

- Ну так и что. Можно же с этих, ну с растений собирать. И их сеять. Я все равно эти овощи не люблю. Рыба с крабами лучше. Даже ракушки лучше, если запекать. И Светке с Настькой они тоже нравятся.

- Вот в них-то и самое дело. Ты зачем тогда Свету в верхнюю хижину повел?

- Ну мы так. Играли просто…

- Играли… Вот и доиграетесь. Сам знаешь, что будет…

- Мама не говорила. Но я сам прочитал. Дети будут, когда у неё, ну эти, сиськи вырастут. Значит,  уже готова. Я в журнале не понял, там без подробностей, но я думаю со временем. У неё там, в животе, короче, ребенок появится.

- Нет! – воскликнул старик, хлопая ладонью по уцелевшему колену. – Нельзя вам, она сестра тебе родная.

- Почему нельзя? Об этом в журнале ничего не сказано.

- Почему-почему. Не твоего ума дело…

- Ну а все-таки?

- Уроды родиться могут, вот почему. Или вообще Светка умрет родами. Ты вот хочешь, чтобы она умерла?

- Не хочу.

- Ну так вот. Потому мы и едем, жену тебе искать. А Светке с Настькой мужа.

- Одного на двоих что ли? А почему детей тогда?

- Там посмотрим. Мамка твоя она тоже с нами не была, на теплоходе-то. Мы же её потом нашли, через год почти. Ничего, подросла, освоилась.

- Да я знаю, вы её в открытом море, с катамарана. Только я не понял, почему она одна там была. Катамаран до сих пор на плаву, куда остальные делись? Она не рассказывает, говорит, от шторма память отшибло. Уже у вас на берегу очнулась.

- Волной смыло. Шторм такой был, что волны через корму переваливали. Так катамаран в лагуну к острову и забросило. А все, кто на палубе был, всех смыло.

- А чего мачту тогда не сломало?

- Так сломало. Мы починили потом. А мамка, она вначале вообще дикая была. Думали, с ума сошла от страха. А потом ничего, отошла. Она отца твоего выбрала, а я не стал вмешиваться. Как в старые времена говорили. Совет да любовь.

- Мама говорила, что ты себе тоже жену хотел, и папа погиб из-за этого.

- Из-за глупости он погиб. Не надо было на корму лезть. Ну видно же, сгорело там все. Нет, полез. Говорит, приборы уцелеть могли. Секстнат, компас, и хрень прочая. И сам сорвался, и меня чуть не утащил.

- А ты правда сам себе ногу отрезал?

- Правда. Лучше без ноги, чем вовсе помереть. Ладно, хватит болтать, мне грести надо. Дуй на нос, гляди там за скалами.

- Да вроде далеко еще до барьера.
- Иди смотри, тебе говорят. Напоремся тут на железку, оба сгинем, понял?

- Хорошо, деда, иду.

            Коля схватился за поручень, сделанный из тонкой хромированной трубки, и полез на нос катера. Вообще куда быстрей было добраться на моторе, но бензина осталось мало, и они почти целый день телепались на веслах, приближаясь к темной громадине застрявшей на рифе кормы теплохода. Когда-то это был гигантский контейнеровоз, и до сих пор обугленный остов надстройки казался выше, чем большая скала у них на островке, даже с росшими на ней деревьями. Со стороны лагуны путь по мелководью был усеян металлическими обломками, полузатопленными контейнерами и другим опасным мусором. Следить и правда было за чем, но они шли медленно, на веслах, тут надо очень постараться, чтобы правда днище пропороть. Дед, наверное, разговаривать не хочет. Он вообще это место не любит. Говорит, плохие воспоминания. Коля не один раз уговаривал его приплыть сюда. Ну в самом деле, тут у части контейнеров дверцы не заблокированы, можно будет легко взломать. А не долбиться и пилить месяцами, чтобы пробиться из одного контейнера в другой, как там, в уцелевшей носовой части. Но дед против. Все время находит отговорки. Говорит, все попорчено или огнем или водой. Но наверняка есть непострадавшие контейнеры. А вдруг внутри топливо? Или устройства для электричества. Мать говорит, раньше таких устройств много было. Даже на катамаране остались до сих пор солнечные батареи. Только сломались и не работают. А дед не может починить.

            Катамаран… Зачем вообще было добираться на этом корытце, которое не может пережить сильную волну? У катамарана мачта с парусами, настоящие комнаты-каюты, даже туалет есть.  Куда легче можно добраться на материк. Если до него правда два дня пути от внешнего рифа. На моторе даже меньше, но топлива только на обратный путь. Туда придется под плоским парусом. Но опять же, это катерок, он семь шагов в длину, да три в ширину. Большой парус не поставить - опрокинется. Но дед говорит, что через пролом в рифе только на маленьком можно. А ведь мать сюда попала через риф на катамаране. Значит можно через него перебраться. А так телепаемся на этом корыте. Вот придумал! Жену добывать. Очень надо…

            Коля оглядывается через плечо. Дед снова налегает на весла, сосредоточенно бормоча себе под нос. Никогда не объяснял, что себе такое говорит. Он вообще объяснять не любит. Несет какую-то ересь про уродов. А может Свете с Настей рожать вообще не нужно. В журналах часто пишут, что с детьми много проблем. И картинки смешные про них тоже. Ведь и так нормально живем. Все есть. Надо только контейнеры открывать старательно. Они за всю жизнь, это сколько? Четырнадцать, да еще два… Ну да, за шестнадцать лет после земного удара, еще и половины контейнеров открыть не смогли. Да какой половины. Восьмая часть разобрана в лучшем случае. Кто его знает, что еще там внутри можно найти. Может и целый самолет есть маленький. Как в журнале видел. Белый такой, на поплавках. Можно и летать и по морю ходить. Это тебе не «Прогресс-4», красота.

- Не вертись, вперед смотри, слышь, – гаркнул дед. – И жилет надень спасательный, как я тебе сказал.

- Вот еще, я лучше тебя плаваю, а он шею дерет, – надулся парень.

- Самый умный что ли? Надень, тебе говорят. Башкой треснешься и утонешь, как отец твой. А в жилете рот над водой, не захлебнешься.

- Ладно.

            С дедом всегда так. Не бывает нормальных разговоров. Только команды отрывистые. Сделай то, сделай это. С мамкой дед не так. Только с ней он ласковый. А на сестренок еще похлеще орет. Может и по заднице врезать. Да и сейчас не будет церемониться. Как тогда, когда он кувалду утопил. Как орал, говорит, нырять заставлю. Хорошо мама вступилась,  и пронесло.

            Хуже всего было то, что мать с недавних пор выгнала его жить в дом к деду. Раньше они жили все вместе. Коля старший, две сестры погодки, Света с Настей и мать. А дед всегда отдельно. У него хижина у воды маленькая, за лодками следить на причале, вдруг чего. А они вчетвером на холме. Костер по ночам жгли. Вдруг кто увидит. Только последние годы мать велела перестать жечь костер. Вроде надоела вонь горелой резины и пластика. Но, кажется, главная причина в другом. Мама больше не хочет, чтобы кто-то приплыл. Ей и так теперь хорошо, только с дочками.

            Все из-за Светки. Пошли поиграем, я в журнале нашла, игра хорошая. Только раздеться надо, чтобы не видел никто. Вот и пошли. А Настю не взяли, вроде маленькая еще, и в игру вдвоем играть надо. Он  уже потом догадался, что это не игра совсем, а то, что в журналах - секс или любовь называется. Очень приятно говорят, только потом от этого дети. В журналах ничего толком не пишут. Но то, что голые – это точно. Мужчина с женщиной вроде как, но это не обязательно. Но если мужчина с женщиной, значит,  будут дети. Почему в журналах всегда кусками? Картинки красивые, а вот текст  все время короткий и непонятный. Большая часть вообще на непонятном языке. Дед понимает хорошо, а они с матерью нет.

            Контейнер с журналами нашли уже давно. Дед ему очень обрадовался. Сказал, что это какая-то частная коллекция. Может даже из музея или из большой библиотеки. Такие и до удара были большой редкостью, а уж то, что в контейнере на корабле оказались, это вообще. Журналы все разные, двух одинаковых не найти. Запаяны в пластик пачками, никакая сырость не страшна. Дед объяснил, что из разных стран и за разные годы. Кто-то может всю жизнь собирал. Потом послал морем и вот не дождался. Мать собирала оттуда журналы про одежду. Говорила, что они называются модные, но как ни старалась, не могла объяснить это слово. Кажется, вроде красивые, но не совсем так. Девочки любили про животных, а Коля про путешествия, чтобы с картинами разных стран и городов. Даже дед себе что-то нашел, но они до сих пор весь контейнер не разобрали. Красиво, конечно, но дел много, некогда журналы листать. Одна рыбалка чего стоит. Да еще огород этот. Соленой водой поливать нельзя, вот и таскай пресную, от теплого источника. И тоже, сразу лить нельзя, остыть должна, вот тебе морока. И вот где-то среди дальних стопок Светка нашла журнал про игры голых людей. Решила попробовать.

            Толком ничего не получилось. Мать примчалась мигом, отстегала обоих ремнем и выселила Колю к деду. А теперь вот, через месяц, велела отправиться в путешествие. Раньше, когда он начитавшись журналов про разные страны уговаривал деда поплыть куда-нибудь на разведку, вдруг там еще люди живут, всегда отказывался. А теперь вот, сам заставляет. Чудеса.

- Сегодня под кормой заночуем, - командует дед. – Когда чуть ближе подойдем, я кину якорь, и будем вытравливать. А ты за какой-нибудь контейнер у рифа конец закрепишь. Потом вытравим и встанем в растяжку. Так спать безопасно будет, никуда не унесет.

- Хорошо деда, а в контейнер можно будет полезть?

- Обойдешься, не за тем мы сюда плюхали. Жены тебе там точно нет, а время потратишь.

- А вдруг там оружие? Ты же сам говорил, хорошо бы ружья найти или пистолеты. Мы пока ни одного еще не видели…

- Ну вот и тут вряд ли. Давай не болтай, высматривай контейнер получше. Чтобы на торце стоял и торчал хорошо над водой.

- Сделаю.

            Следующий час прошел в молчании. Только монотонный бубнеж деда, да хлюпанье весел. Но с каждой минутой нарастал приближающийся гул волн, разбивавшийся о рифы. Коля читал в журнале «ГЕО», что такие рифы могли образовываться очень быстро, в результате землетрясений и извержений вулкана. Земля лопалась пузырем, словно прыщ на лбу. Только внутри вместо гноя – лава. А так все то же самое, круглая дырка с высокими краями. По-правильному атолл. Но дед говорил, у них все не так получилось. Их остров отломился от другого большого полуострова. А кратеров образовалась целая куча, и форма не круглая, а целый лабиринт, И проход только здесь «Ким Гидок» пробил. Так назывался контейнеровоз, на котором шли отец и дед. Его когда-то в Корее построили. Отец вроде был еще стажером. А дед боцманом. Они были на носу, чинили какой-то насос, когда все началось. Так и не успели вернуться, поэтому выжили. Судно налетело на подводный вулкан, который извергался, заставляя кипеть море. Корма отломилась, начался пожар. А отец  с дедом болтались на оторванном носу. Он не тонул, было слишком мелко, но дед говорил, что от этого только страшнее. Дно тряслось, как будто саму землю штормило. А потом, через три дня, все стихло. Вернее море не стихло, но само дно успокоилось. Потом и небо разъяснилось, и они увидели совсем рядом остров. Дед говорил, они думали, наступил конец света и вообще больше людей живых не осталось. Но обошлось.

            Дед почти ничего про это не рассказывает. Мать ничего не знает. Говорит, память отшибло в шторм. Помнит только время, когда уже дед с отцом её с катамарана спасли. Но мать врёт, кажется. Она проговорилась, когда они контейнер с женской обувью нашли. Мама тогда совсем изменилась. Всегда такая строгая, рассудительная. С черными волосами, убранными за спину в хвост. А тут расплакалась. Стала открывать коробку за коробкой, к лицу прижимать. Говорить, что всегда о таких мечтала. Целую кучу в дом перетаскала. А толку от них? На конце, там где пятка, штырь тонкий, по земле и по песку ходить невозможно, того гляди ноги переломаешь. А ей все равно. Деда заставила полочки сделать, расставила по стенам, любуется, еще и девчонкам рассказывает.  В журналах такого вроде не было. Что нужно тапочки развешивать на стены. Значит, что-то из прошлого помнит. Наверное, раньше такое делала. А говорит, память отшибло. Может они с дедом все-таки знают, что с миром произошло. Тоже стала все меньше разговаривать в последнее время. Все с цветочками своими возится, и тапки эти по стенам переставляет. Потом наденет, походит по комнате и опять сидит, журналы листает.

            Мать говорила, что все случилось, когда упал метеорит или комета. Типа ученые предсказывали. Ага, вот, это еще доказательство, раз ученые, то это тоже раньше, тогда, до удара. Значит, помнит, память не потеряла. Дед что-то про сейсмическое оружие говорит, вроде перед этим война была, но все равно ничего не понятно. Коля искал про это оружие в журналах, но там ничего такого не сказано. И про войну тоже. А вот про метеорит есть. Вроде была теория, что когда-то давным-давно такой уже падал. И от этого, вроде как, вымерли гигантские звери, которых называли динозаврами. Но потом статья сама себе опровергала, и было сказано, что динозавры вымерли не поэтому. Короче, совсем ничего не разберешь.

            Устраиваться на ночлег в качающемся на волнах катере было страшновато. Дед иногда разрешал ночевать в каюте на катамаране, но он был наглухо пришвартован к причалу. А тут один конец на ржавом контейнере, а второй привязан к самодельному якорю из тяжелого стального уголка. А совсем рядом, за стеной из застывшей лавы бушует настоящее открытое море. И гора сгоревшей кормы нависает. Спасает от ветра, но кажется, вот-вот рухнет и впечатает их в дно. Не спится. Дед рядом тоже сопит, ворочается.

- Дед, расскажи, а почему у брата с сестрой уроды рождаются?

- Точно не знаю, но природой так заложено. Раньше наука была такая, генетика. Она изучала всякие там микроскопические дела. Ну как жизнь в женщине из мужской спермы зарождается.

- А что такое сперма?

- Ну это такая жидкость.  Что-то среднее между молоком и мочой. Она в яйцах копится, вон у тебя болтаются между ног. Короче, когда она в женщину попадает, та беременеет. Ребенок у неё в животе появляется. Ну вот мужчина, можно сказать, писает в женщину. Специальным способом. И вот если эта сперма от близкого родственника, дети могут больными быть. Или уродами. Или женщина может умереть. Короче, так никогда нельзя делать. Это все люди знают.

- А почему в журналах нигде не сказано?

- Значит, не те журналы. Просто это всем раньше известно было. Незачем в журнале писать.

- Ну я вот не знал.

- Теперь знаешь. Спи давай.

- Подожди. Скажи, а ты же мне не настоящий дедушка? Ты моему отцу не отец, правильно?
- Ну я просто его на двадцать лет старше. Он меня батей называл. Потом так и пошло. Маме вашей так проще было.

- А когда вы её на катамаране нашли, она сама папу выбрала? Ну вот из вас двоих. В журналах много про это пишут. Про то, что девушка должна сделать правильный выбор.

- Эх, что же то мы контейнер с книгами до сих пор не нашли? Была у нас библиотека, да сгорела вся, вместе с кают-компанией. Теперь вот читаете всякую ересь. Выбора-то ей не было.  Я-то старше её на тридцать лет получается. Вот она отца твоего и выбрала. Они вместе жили, а я так.

- А тебе жену не хотелось? В журнале пишут, что без этого тяжело.

- Меня как придавило тогда балкой, так и перехотелось все. Ногу переломало, да не только ногу. Яйца всмятку, можно сказать. Короче, ничего не хочется. Давай, спи уже, читатель. Вернусь, спалю все эти журналы на хрен. Начитаетесь всякого, и придумываете потом не пойми что.

- Ну так расскажи, как правильно.

- Мамку слушаться правильно. И делать что говорят.

- Хорошо.  Можно один еще последний раз спрошу?

- Валяй.

- А раньше тебе хотелось? Ну женщину, до того, как ногу оторвало.

- Вот треснуть бы тебя. Спи! Начитаешься херни. Завтра тяжелый день, как за стену выйдем, длинный парус будем распускать.

- Сплю уже, хочешь - проверь, глаза закрыты.

- Поговори мне еще.

            Выход в открытое море оказался проще, чем Коля ожидал. Волны перекатывали через каменный барьер и потом стремились вырваться из каменной чаши лагуны. Лучшим проходом была брешь, когда-то пробитая контейнеровозом. Мощный поток легко вытолкнул их катер и в считанные минуты отнес на пару сотен метров от рифа.

- Не зевай, - заорал Дед. – Держи штурвал, я движок заведу. Нельзя, чтобы нас об риф шмякнуло.

- А парус?

- Потом, отойдем на пару миль и поставим.

            Мотор заревел не сразу, лишь через пару томительных минут, когда казалось, что волны забросят суденышко обратно в пенистые буруны. Но вот мотор чихнул, потом рыкнул и запел ровно, сразу подняв нос и переднюю часть корпуса из воды. Катер бодро запрыгал, разрезая волну. Коля тут же радостно заулыбался. До чего здорово, так быстро передвигаться. Жаль в контейнерах не найти топлива, а так можно было ходить все время на моторе, без весел и парусов.

            Но дед не разделял радости и уже минут через десять заглушил двигатель, велев ставить двуногую мачту с широкой перекладиной из алюминиевой трубы. Спустя полчаса все было готово, и узкий парус раскинулся как крылья далеко за борта катера.

- Дедушка, а мы точно не заблудимся? – встревоженно спросил Коля. – Корму же не будет видно?

- Ничего, направление есть, пойдем до берега по компасу, я его с катамарана снял, а потом вдоль берега, пока поселение не найдем подходящее.

- А вдруг его там не будет?

- Будет. Люди всегда по берегам селятся. Море защищает и кормит. В тот раз в дне пути на сваях поселок большой был.

- Какой тот раз? Я думал, вы всего раз пытались прорваться в открытое море и тогда папа погиб, а тебе балкой ногу раздробило?

- Ну как бы… это… Ну да, один раз… Только это уже на обратном пути было. Когда с течением боролись в проходе. Сам видел, что там делается. А наружу легко, мы как сейчас с тобой, хорошо прорвались. И до берега дошли, и в поселок.

- Так значит, вы с мамой точно знали, что другие люди есть неподалеку, всего в двух днях пути. Почему же раньше мы к ним не отправились?

- Почему да почему. Мал ты был еще. Я без ноги. Мать твоя с лодкой управляться боится, да еще дочки на руках. Настька вообще еще титьку сосала. А возвращаться как? Одному, да еще и без ноги.

- Ну так можно взять кого-то из людей с собой в помощь.

- Эх, да ты этих людей видел? Они же там дикари, в каменный век отброшены.

- Тогда зачем мы туда плывем?

- За детьми. Спасем их и воспитаем по-нормальному. Будет потом тебе жена, а девочкам мужья. Когда подрастут.

- Все равно не понимаю.

- Ох, ну и тупой же ты. Говорил мамке, заниматься с вами больше. А у ней только побрякушки с контейнеров на уме. Ладно, давай, следи за парусом, я мотор подниму и на руле буду.

            Дед поднимает из воды подвесной мотор и прилаживает на его место самодельный руль из куска дюрали с длинной ручкой. Коля послушно берется за веревки, и до вечера они больше толком не разговаривают. Даже обедают отдельно, каждый грызет на своем месте морковку с вяленой рыбой.

            Вечером, уже в сумерках, на горизонте встает из воды серо-коричневая стена берега. Коля ожидал увидеть скалы, но оказалось, что берег - это размытый обрыв, высотой метров десять, состоящий из земли, глины и песка. Прямо как срез торта в кулинарном журнале. Мама рассказывала, что это очень вкусно, и Коля мечтал когда-нибудь торт попробовать.

            Ветер гнал катер прямо к берегу, но дедушку это не устраивало. Он хотел двигаться вдоль берега налево, не приставая, но и не теряя из виду. Коля забеспокоился о ночлеге, на что дед буркнул заткнуться и принялся раз за разом кидать за борт тяжелую чугунную чушку, с привязанной к ней узловатой веревкой. Коля догадался, что дед меряет глубину, надеясь бросить якорь. Парню хотелось, чтобы они так и не нашли подходящую отмель, и тогда придется уже сегодня пристать к берегу. Походить по настоящей большой земле! Вот это приключение.

            Но дед, наконец, довольно хмыкнул и велел сворачивать парус. Через пару минут кинул за борт тяжелый уголок и полез в рубку, устраиваться на ночлег.

- Теперь идти осторожно нужно, – строго предупредил дед. – Уже завтра другие лодки встретиться могут. Они-то далеко от берега не суются, бурь боятся и шквалов. Но мало ли, десять лет прошло, вдруг теперь осмелели. Нужно держать ухо востро.

- А что эти береговые, они плохие?

- Конечно.  Я ж тебе говорю, дикари. Твоя мамка на катамаране думаешь от хорошей жизни в море пошла? Она от войны с семьей своей спасалась. Но только ей повезло, остальные сгинули.

- Какая война? Мама же говорила, вроде метеорит упал, от него волны и землетрясения с вулканами.

- Ну а ты думаешь, как все рухнуло, люди друг к другу обниматься полезли? Помнишь ты с военными журналами приходил? Танки там, самолеты, оружие? Это ж не просто так все. Как катаклизм ослаб, так люди сразу все, против всех войну начали. Аж у нас на острове взрывы слышны были. Даже пару раз самолеты пролетали.

- А почему ты раньше ничего такого не рассказывал? И мама молчит?

- Так чего вас пугать без толку? Мы-то в атолле, как у Христа за пазухой. Райский остров, можно сказать. Кто проход не знает, не прорвется. Лучше вам спокойными расти.

- Но ведь есть же и хорошие люди? В журналах пишут, что все люди хорошие. Особенно в детских. Я недавно в углу старинные нашел, там вообще сказано, что все люди братья.

- Старинные… «Мурзилка» что ли?

- Нет, «Пионер», кажется. Там картинок много и стишки прикольные. Правда слов непонятных тоже много. Но все равно интересные.

- Ты читай такого больше. Но не забывай про древность. Это еще до удара устаревшее было, а теперь и вообще. Только жопу подтирать годится. Ладно, спи давай, завтра у нас тяжелый день.

            Половину следующего дня они зигзагом двигались вдоль берега, старательно ловя широким парусом ветер. Пейзаж берега стал меняться, и над ровным берегом появились холмы, сначала с редкими деревьями, а потом и вовсе поросшие сплошным лесом. Постепенно холмы стали прямо горами. Дед насторожился и стал держать катер подальше от берега, пока не увидел высокий лесистый мыс, выдающийся далеко в море. Дед уверенно повел катер к нему и пройдя вдоль крутого обрыва, нашел небольшую бухту с песчаным пляжем, почти совсем таким, как у них на острове. Дед навалился на весла,  скоро днище заскребло по песку, и нос ткнулся в берег.

- Бери бинокль и осторожно поднимайся на гребень, - распорядился дед. – Наверху не вставай. Смотри лежа, там должен быть поселок.

            Коля коротко кивнул и принялся подниматься по заросшему колючим кустарником склону. Бушлат он скинул и остался в джинсах, кроссовках и клетчатой зеленой рубашке. Мама говорила, что это очень модная была одежда в старые времена. Универсальный лук, не каждому по карману. Теперь вот изодрать о кусты придется. Наконец, вершина. Ого, ничего себе!

            За холмом открылся вид на обширную бухту, которая раскинулась между двумя довольно большими горами. Почти весь берег бухты занимал поселок. Да нет, не поселок. Это даже целый город, можно сказать, Издалека похож на то, что в журнале опубликовано. Даже улицы видны и вон речка посередине. Только дома одноэтажные. Хотя нет, вон и двухэтажные есть. И трех даже, но это ближе к речке, по центру. С краев вообще палатки. А у берега причалы и лодок много. И даже как у них, прогрессы видны. И другие катера. Прямо большие. Но все под парусами. Или на веслах. Наверное, у них тут  тоже с топливом плохо. Дальше к лесу, видны какие-то вышки. Между ними вроде забор. Ох, сколько тут народу живет. Тысячи, наверное, если не больше. Если только лодки посчитать, их под сто штук будет. Так десять, нет четырнадцать мостков-причалов. Если по десять лодок - у каждого уже больше ста будет. Ого, а это ветряки что ли? Похоже на те, которые в журнале были. Это у них, получается, электричество постоянно есть. Значит и техника работает. А они ничего не взяли с контейнеров. Столько всякого инструмента без дела лежит. Дед так и не сумел электричество наладить, без топлива. А у этих - пожалуйста. Вот круто. Эх, а народу… Ближе сюда, к мысу виден пляж. На нем дети купаются. Просто купаются, плещутся на мелководье.

            Коля никак не мог оторваться, с жадностью высматривая все новые и новые детали. Видно, как с лодок выгружают корзины с рыбой. Люди общаются, хлопают по плечам, даже обнимаются. Дальше к лесу участки без домов. Огороды что ли. А это что? Животные! Настоящие лошади! И, наверное, коровы. А может быть это овцы, с такого расстояния не разобрать. Но по берегу точно лошадь с телегой. Такая же была на фото в журнале. Телега другая, а лощадь один в один. Это значит, у них может и другие есть. Вдруг выйдет на остров себе настоящего котенка найти. Света так мечтала о котенке, столько их красивых фоточек в журналах, мать им даже тряпочных котят шила из одежды. А тут, может, есть настоящие.

            Вдруг что-то свистнуло над ухом, и тупая боль обожгла плечо, заставив вскочить.

- Ай, больно!

- Не ори, идиот. Я тебя на пять минут послал, а ты тут лежишь уже минут сорок, – огрызнулся дед и держась одной рукой за ствол дерева, еще раз огрел его костылем. – Нечего любоваться. Нужно захватить двух, а лучше четырех детей и отплыть до темноты. Нас в любую минуту заметить могут. Дай сюда бинокль.

            Коля нехотя протянул бинокль хозяину и снова повернулся к городу. Дед минут пять кряхтел, вглядываясь в бухту, а потом довольно оскалился.

- Вон пляж видишь, ближний сюда? Дети купаются, и две тетки стирают чуть подальше. На вот возьми эти игрушки, дуй туда и помани детей вон к тем кустам. Я там буду ждать.

- Но женщины нас заметят.

- Ничего, главное - мужиков нет. Женщин если заметят, тоже зови. Я с ними разберусь. Тут через холм до бухты недалеко. Перетащить тяжело будет, но постараемся. Самое важное до катера добраться. Потом уже, на Меркурии, они нас тут хрен догонят. Вот держи сумку, тут мамка игрушек припасла. Покажи детям и скажи, что покажешь, где еще есть, понял?

- Деда, а может не надо? Они же разозлятся, если детей мы украсть попытаемся.

- Да насрать, что они там себе обидятся. Мы там в атолле загнемся без свежей крови лет через десять. А топлива на еще одну поездку нет.

- Так может, пойдем с ними договоримся? Привезем много людей. Если лодка длинная и много гребцов, может можно сквозь течение прорваться? Зато если много людей приведем, сможем открыть все контейнеры.

- Ишь какой быстрый. Эти контейнеры твои что ли?

- То есть как? Ну наши общие…

- Не-не, ты тут не разевай. Это наши с твоим папой контейнеры. Только наши, понял. Это наше сокровище, мы его этим голодранцам-дикарям отдавать не собирались. Мы может теперь самые богатые люди на земле остались, а ты все разом просрать хочешь?

- Дикарям? Глянь, да у них вон ветряки. Наверное, электричество есть постоянно. Это значит, инструмент электрический можно, и даже те компьютеры, которые на третьем ярусе нашли…

- Не бывать этому. Эти уроды отца твоего завалили и меня изувечили. Не сорвался он с кормы, это я соврал, чтобы не пугать вас с девочками. На самом деле мы тут были десять лет назад. Твоего отца застрелили, а меня ранили. Еле ушел, чуть не сдох по дороге. Ногу самому себе пришлось пилить, теперь вот с обрубком скачу по их милости. И по яйцам дробь прилетела, мамка вот твоя десять лет скучает без мужика.

- Так что вы делали? Тоже детей приплыли спасать?

- Нет, не детей. Девушку я себе искал, понимаешь? Ну жену, то есть. У твоего отца мама была, а я один. Четыре года страдал, глядя на их счастье, потом не выдержал. А твой отец сказал, ну пошли. Найдем еще три-четыре девушки. И будем жить на острове счастливо. Детей нарожаем, будет свое маленькое племя. Запасов в контейнерах на сто лет хватит. Но это только наше сокровище. Остальные пусть как хотят. Сами завели, сами и расхлебывают.

- Так вы и маму мою украли?

- Нет, она была на катамаране. Все как есть, его к нам прибило. Так мы и узнали куда направляться. А по началу думали, что все передохли.

- Так она отсюда? Но как она смогла точно рассказать куда идти, она же не помнит и не понимает ничего.

- Ну это не она рассказала, там…

- А кто тогда? Ты же говорил, что всех других смыло.

- Слушай, малой. Не нарывайся. Сейчас у тебя дело простое. Пойти и привести вон к тем кустам двух детей. Мальчика и девочку. Лучше помладше, так легче справиться. Можно и трех. Хочешь, бери пару девочек. Будет потом тебе выбор.

- Не хочу. Не пойму, зачем нам. Тут люди живут вместе, они нам смогут помочь. С контейнерами разобраться. Что толку от припасов, если до них не добраться? За сто лет многие вещи пропадут и испортятся. Как тот контейнер с лекарствами. Мама сказала, что на десять лет все просрочено. Только выкинуть можно. А так людям можно будет помочь.

Даже в журналах написано, что надо делиться с людьми тем, что имеешь. Благотворительность называется. Хорошие люди так делают.

- Слушай, Коленька. Успокойся. Не кричи. Журналы, это конечно хорошо. Но ты не забывай. Они из старого мира. Теперь всего, что там написано больше нет. Люди теперь другими стали, понимаешь? После удара, когда война была, все озверели буквально. Еды не было, так они жрали друг друга. Убивали и ели, понимаешь? Мы твою мать спасли от этого. А теперь ты все испортить хочешь? Хочешь, чтобы твой папа погиб напрасно?

- Нет, я хочу, чтобы не напрасно. Чтобы мы поделились и помогли этим людям, а они нам.

- Да не помогут они, понимаешь? Люди все прогнили насквозь, еще до того как по нам каменюка эта долбанула. Мы потому и хотим жить отдельно, на своем острове, за стеной рифов. Потому что у нас все для счастливой жизни есть. Реально, как в раю. Мы обоснуемся и создадим свое новое, счастливое племя, отдельно от всех. Твой отец об этом мечтал. У него это главной целью было в жизни. Прочитал еще давно в какой-то книжке. Про райское племя, которое строило новый мир. Там у героев ничего не вышло, а у нас для этого все условия. Только девушек нужно было найти. Почти получилось, только одна дура крик подняла.  И тогда из-за этих вот, он умер. Ты не хочешь им за отца отомстить? Не хочешь сделать так, чтобы мечта твоего папы исполнилась?

            Дед оперся на  костыль, повесил на шею бинокль и медленно двинулся к Коле. Парень чувствовал какую-то злую решимость в глазах такого родного дедушки. Раньше почему-то он такого не замечал. А теперь лицо скривилось в злую гримасу. Коля помедлил с минуту, а потом резко развернулся и побежал, продираясь к поселку через густой кустарник. За спиной раздался сдавленный возглас:

- Ух сучонок! Стоять, падла…

- Помогите! Люди помогите! Помогите, я тут! – кричал Коля, размахивая руками и не оглядываясь.

Если история понравилась, пожалуйста поддержи меня денежкой,

 ПЕРЕЙДЯ ПО ССЫЛКЕ

Буду очень благодарен!