Кефирный рыцарь
- Итак, Владимир, простите, не помню, как вас по батюшке, - вздохнула женщина лет сорока, в белой блузке, роговых очках, уперев подбородок в сомкнутые ладони. – Вы намерены мне рассказать про реформы Екатерины Второй?
- Алексеевич я, - смущенно пробурчал круглолицый черноволосый парень, широкоплечий и коренастый, чем-то похожий на сосредоточенного бобра, замершего над поваленным через ручей деревом.
Молчание затягивалось. Студент нервно рисовал нолики на пустом листке. Преподавательница вздохнула, отвернулась к окну и, скучая, смотрела в темное небо на первые звезды, словно ожидая, что нерадивый студент догадается заглянуть в шпаргалку или хотя бы в телефон. Но сдававший уже в пятый раз за полгода троечник угрюмо уставился в листок и что-то тихонько бубнил себе под нос. На столе преподавательницы зажужжал телефон, она не обернулась.
Вова понадеялся, что историчка возьмет трубку, вспомнит о деле, время позднее, заторопится куда-нибудь и отпустит его, пожалев и поставив тройку. Но преподавательница упорно игнорировала звонившего. От раздражающего звука напряжение в маленькой аудитории только возрастало. Вызов прервался, снова повисла вязкая тишина, парень не выдержал, тяжело вздохнул и заговорил чуть заикаясь:
- Е-елизаве-ета П-петровна, ну пожалу-уйста, ну поставьте тройку. Семестр уже, нельзя никак уже с хвостом, отчислить меня грозят. Ну инженерам же история не критична вообще… Ну пожалуйста, войдите в положение…
- Владимир, поймите, я и так вошла! Я сижу тут с вами который раз, уже час после занятий. В пятый раз принимаю у вас этот несчастный экзамен. Уже разрешила два раза менять сложный билет. И вы все равно испытываете мое терпение, даже не пытаясь отвечать!
- Ну я как бы это… Ну теряюсь в общем с вами тут. Точно помню, читал про это, страницу помню даже, а как с вами сяду, так все, как отрезало… только сел отвечать и все забыл!
- Ох, ну расскажите хоть что-нибудь. Давайте про Екатерину Вторую, подряд, все что знаешь!
- Хорошо… Ну она короче в общем это была… Мудрая очень. Короче и это, как бы сказать, ну любвеобильная, в общем. Короче, очень у неё много было мужчин.
Вова замер, ожидая реакции, но Елизавета Петровна только слегка улыбнулась и бросила на него короткий взгляд поверх очков. Парень решил, что это знак того, что не все так плохо и продолжил:
- Еще она была немецкой принцессой.
- Хорошо, это так. Продолжайте…
- В общем, она не в России родилась, а потом, значит приехала, - бодро продолжал нерадивый историк.
- И что дальше? Давайте по порядку, как она попала в Россию?
- Я точно не помню, но наверное в карете приехала.
- Хм, логично, но я не это имела ввиду. Давайте спрошу по-другому. В чем была причина её восшествия на престол?
- Ну, она это, совершила гвардейский переворот. У неё всегда были любовники в армии, ну среди гвардейцев. И вот один из них подговорил остальных, сделал так, что она стала императрицей.
- И как звали этого человека?
- Сейчас, как же, вот блин, сейчас вспомню. Темный, темницкий… О, Потемкин! Его звали Потемкин, потом в честь него еще крейсер назвали, где еще бунт потом был! – радостно сообщил Вова.
- По видимому история СССр вам куда ближе, - вздохнула преподавательница, рисуя ромашки в открытом блокнотике. – Что вы еще можете рассказать об этой выдающейся женщине?
- Ну, она это, веселая в общем была, любила наряды, там всякие балы, дворцы короче развлечения. Животных там разных и вообще. Короче слухи про неё ходили всякие разные… Вот жители Москвы её вообще так и называли «Шальная императрица».
- Очень интересно. Про источники ваших исторических знаний я даже боюсь спрашивать. Давайте вы может быть что-нибудь вспомните о внешней политике Екатерины?
- Давайте, может быть вспомню, - машинально согласился Вова.
- Я слушаю, - потерев виски, пробормотала Елизавета Петровна. – Давай по порядку, чем занималась Екатерина, с кем вела войны…
- Ну, она, в общем, один большой кос… промах допустила… Короче, она продала америкосам Аляску. И это короче реальная ошибка была. Но я думаю просто это не она виновата, это мужик её, ну Потемкин который, он её уболтал, а не сама она короче…
Елизавета Петровна устало подняла голову и внимательно посмотрела на смущенно улыбающегося Вову, потом снова потерла виски и спросила:
- Владимир, вы сами понимаете, какую чушь несете? Вас слушать просто невозможно, я считала, что таких отъявленных иди… то есть неучей, просто не бывает в природе. И вот теперь вы, целеустремленно, раз за разом разрушаете мою веру в человечество…
- Простите, Елизавета Петровна, я не специально, - часто моргая, промямлил студент.
- Вот скажите мне, Владимир, честно, что мне с вами делать?
- Понять, простить и поставить тройку,- быстро выпалил парень.
- Ну знаете, я так не смогу…
- А давайте я вам чем-нибудь помогу? – неожиданно предложил настырный троечник, - Куплю там на кафедру чего-нибудь. Коробку бумаги или катриджи для принтера, например.
- Ох, только бытовой коррупции нам с тобой тут не хватало, – вздохнула преподавательница. – Давай зачетку и бегунок. Выстрадал ты свою тройку…
- Ой, спасибо. Я так вам благодарен, вы даже не представляете, как я вам благодарен. – радостно затараторил студент. – Позвольте я вам все-таки чем-нибудь помогу. Может вам покрасить что-нибудь надо или поштукатурить. Я летом на окнах работал, откосы мазал, у меня хорошо получается.
- Ой, лучше бы вы книжки по истории летом читали.
- Я читал, правда, я же говорю, забываю просто, - вжал парень голову в плечи, пряча зачетку в карман. – Я серьезно, может быть все-таки для чего-нибудь пригожусь.
- Хм, я вспомнила об одном деле. Мне тут Игорь Сергеевич две пачки плитки отдал. В лаборантской ремонт делали, и вот лишние остались. Уже полгода под столом лежит, все забрать не могу, тяжелая очень. Домой мне надо отнести, сможешь с этим помочь?
- Вообще не вопрос, Это я мигом! Куда отнести только? Назовите адрес.
- Цветочный переулок двадцать семь. Это третий дом от угла, я живу во втором подъезде. Пойдем, я тебе выдам, понесешь сам, а мне еще надо будет в магазин зайти. Подождешь возле подъезда.
- Давайте я лучше возле магазина подожду и пойду следом.
Они вышли из корпуса вместе. Елизавета Петровна двигалась чуть впереди, а коротконогий Вова едва поспевал за ней, держа в руках, словно стопку книг увесистые коробки с плиткой. Они миновали парк и свернули к преподавательским пятиэтажкам университетского городка. Здесь Елизавета Петровна ненадолго зашла в «Пятерочку», чтобы купить яйца, хлеб и кефир, и они двинулись дальше в том же порядке. Дойдя до угла нужного дома, Вова остановился и, примостив коробки с плиткой на бордюр, принялся завязывать шнурок на ботинке.
Преподавательница двинулась дальше, не заметив этой задержки. Обходя большую лужу перед подъездом, она приблизилась к кустам, и оттуда неожиданно выскочил здоровенный мужик с седой бородкой-эспаньолкой и заметно полысевшей шевелюрой, резко схватив её за руку.
- Стой, Лиза! Нам надо поговорить!
- Отпусти Коля, я все тебе уже сказала!
- Нет, подожди, я еще…
- Ай, больно, отпусти, я вызову…
Договорить она не успела. Мужик сгреб её в охапку и заткнул рот лопатой волосатой ладони. Елизавета Петровна выронила пакет, тот бухнул об асфальт, растекаясь белой лужей кефира. Мужик в это время поволок, словно паук муху, свою добычу к черной «Тойоте», припаркованной на газоне. От угла дома донесся грохот падающей плитки, и в следующий миг на похитителя сзади налетел низенький Вова. Он с размаху врезал ему по затылку кулаком. От неожиданности мужик отпустил жертву, она споткнувшись о бордюр, рухнула на тротуар.
- Ой, Коля, стой! Нет… - испуганно воскликнула историчка.
Мужик с неожиданной прытью крутанулся на месте, выхватил из-за пазухи куртки здоровенный кухонный нож и, размахивая им перед собой, заревел:
- Ах ты, пиздолиз малолетний, съебал на хуй пока уши не отхерачил!
Вова молча бросился в атаку и с размаху рубанул ребром ладони по предплечью руки с ножом. В ответ Николай ответил увесистой оплехуой, которую врезал студенту левой рукой. Тот отшатнулся, и Николай наклонился, попытавшись подобрать упавший нож. Вова воспользовался моментом и с размаху засадил противнику коленкой в лицо. Тот опрокинулся навзничь и угодил в лужу, подняв тучу брызг. Вова тут же навалился сверху, умело молотя кулаками по лицу нападавшего. Хлопнула дверь «Тойоты», и оттуда выскочил какой-то вихрастый юнец с монтировкой, бросившись на помощь Николаю.
- Помогите! Убивают! Вызовите полицию! – завопила Елизавета Петровна, пытаясь подняться на ноги.
Водитель попытался огреть Вову монтировкой по затылку, но тот увернулся в сторону и размашистый удар угодил по плечу. Николай, пользуясь тем, что студент ослабил хватку, укатился вправо и, вскочив на четвереньки, бросился к машине. Водитель выронил монтировку и поспешил следом. Через полсекунды загудел мотор, и «Тойота», не зажигая фары, вырвалась из двора. Елизавета склонилась над Вовой, помогая встать из лужи, а парень испуганно залепетал:
- Простите, я, кажется, плитку разбил, все так быстро, вот и упустил просто. Ну вот так все и получилось.
- Ничего Володенька, ничего, ты сам как? Голова не кружится? Он тебя не задел?
- Нет, ничего вроде, так по руке слегка.
- Подожди, я скорую вызову, вдруг у тебя перелом? – не унималась преподавательница.
- Да все нормально, измазался только, да джинсы порвал чуток, - отмахнулся студент, с трудом поднимаясь на ноги – У нас в деревне на дискотеке и не такое бывало, меня раз цепью от явы по лицу перетянули, нос сломали, а так ничего…
- Пойдем, ко мне поднимешься, посмотрим, как что, - предложила Елизавета Петровна.
- Да-да, я конечно, я сейчас, только плитку соберу…
- Ох, да шут с ней, господи, пойдем скорей, - махнула рукой преподавательница, но неугомонный Вова все равно подобрал с земли разлетевшиеся из пакета продукты. Из яиц уцелело восемь штук, хлеб вовсе не пострадал, а вот кефир, к сожалению, был безвозвратно испорчен.
- Вы идите, а я сейчас быстренько, только за кефиром сбегаю, - торопливо предложил парень.
- Успокойся, кефирный рыцарь, я без него переживу, пошли скорее.
Они поднялись на третий этаж, в скромную двухкомнатную хрущобу, где Елизавета стянула с Вовы разодранную рубашку и убедилась, что удар монтировки не прошел даром. Острым краем железяка не только разорвала рукав, но и оставила глубокую царапину, переходящую в огромный лиловый синяк.
- Тебе стоит обратиться к врачу, - сказала Елизавета. – Конечно, не скорую вызывать, но в травмпункт надо бы поехать, хочешь, я тебе такси вызову?
- Нет-нет, не надо, все хорошо. Я это… Хотел попросить… Можно я у вас в душ схожу? А то нам в общаге горячую еще не дали.
- Да, можно конечно. Подожди, я тебе сейчас полотенце принесу. А еще вот халат есть. Великоват, но больше не меньше. Переоденешься, а я вещи в стиралку закину…
- А можно еще спросить? Это же ваш муж был, Николай Семенович, зав. кафедрой механизации?
- Да, только бывший муж, мы на развод подали. Не переживай, я все улажу, он тебе ничего не сделает, я с ректором поговорю если что…
- Я не за то, я не за себя боюсь, а за вас просто…
- Давай, иди купайся, потом поговорим…
Она развернулась и вышла на кухню, прикрыла за собой дверь и принялась возиться с ужином. Поставила чайник, нашарила в морозилке сливочное масло, а в шкафу на полке банку кабачковой икры. Замерзшее масло резалось плохо, а банка икры не желала открываться. Вдобавок кончился сахар, она опять забыла купить. Сердце яростно колотилось, преподавательница никак не могла успокоиться. Надо было вызвать полицию, но тогда и Вова мог пострадать, он так набросился на этого мудака, мог и нос сломать, не дай бог снимут побои…
Раздался робкий стук в стекло, Лиза обернулась и распахнула дверь.
- Я уже все,- зачем-то констатировал Вова, кутаясь в огромный халат, волочившийся по полу.
- Угу, вижу, кушать будешь? – улыбнулась хозяйка. – Я тут бутербродики организовала. Могу еще яичницу сделать или суп подогреть.
- Да, спасибо, я с удовольствием.
- Так что будешь?
- А можно ну это все? И яичницу с супом…
- Можно!
Парень с неожиданной жадностью набросился на еду, словно долгое время голодал в общаге. Елизавета стеснялась спросить о причине, она молча подавала и подавала на стол. Храбрый гость притормозил только добравшись до чая. Виновато улыбаясь, он пояснил:
- Я всегда очень кушать хочу, когда волнуюсь. С ваших переэкзаменовок возвращался и булку хлеба съедал за раз.
- Ничего, бывает, ешь на здоровье, это я виновата перед тобой.
- Очень вкусно, правда, суп бесподобный, прямо вообще.
- Я рада, что понравилось. – улыбнулась Елизавета Петровна. – Но тебе наверное уже пора, а то можешь в общагу до десяти не успеть. Я не стала твои вещи кидать в стирку, а то не в чем будет идти.
- Вот я и хотел об этом спросить, можно я у вас тут до утра останусь? Как раз и вещи постираются. Я на полу могу спать, если что…
- Зачем? Ты же можешь в общагу успеть.
- Я боюсь за вас, вдруг ваш этот, ну бывший муж…
- Но я уже замок сменила, так просто в квартиру попасть.
- Он может возле подъезда подстеречь и вообще.
- Ну, если ты так переживаешь, можешь прийти меня встретить, я обычно в семь тридцать выхожу.
- А вдруг я не успею? Ну что вам жалко? Я честно волнуюсь
- Ох, ну что с тобой делать… Оставайся… Я тебе на диване постелю в гостиной. Только чур не храпеть. Давай, я в душ, а ты пока телевизор можешь посмотреть, вон пульт на столике.
Вова кивнул и расплылся в добродушной улыбке. Лиза не выдержала и тоже улыбнулась. Только сейчас она до конца осознала, чем рисковал этот простоватый парнишка, когда бросился сломя голову её защищать. Распустив волосы под струями воды она наконец расслабилась и сбросила с плеч груз прошедшего дня.
Искупавшись, Лиза прямо в ванной облачилась во фланелевую пижаму с розовыми единорогами. Обычно она носила её только зимой, но сейчас боялась проходить полуголой мимо студента в спальню и предпочла быть лучше забавной, чем эротичной.
Предосторожность оказалась излишней. Когда она вышла из ванной, Вова уже храпел на не застеленном диване, повернувшись лицом к стене.
«Эх ты, защитник, - подумала Елизавета Петровна – Надо бы укрыть, простынет еще, не дай бог.» Она достала с антресоли теплый плед и осторожно укрыла парня, потушила свет и на цыпочках прошла в спальню.
Ночь прошла спокойно, утром Лиза встала первой, успела сварить на кухне овсяную кашу и поджарила яичницу с колбасой. Жаль вместо обычного стакана кефира на завтрак пришлось варить себе и Вове ароматный кофе.
Вова категорически не хотел просыпаться, Елизавета Петровна пару раз окликнула его, когда завтрак был готов, но парень никак не отреагировал. Она осторожно потянула плед, Вова дернулся, перевернулся на другой бок, но все равно не проснулся. Пришлось ласково погладить по голове, и только тогда парень испуганно открыл глаза.
- Доброе утро, завтрак готов, пора вставать.
- Ой, где я, откуда вы? – зевая спросил Вова. – Здравствуйте, Елизавета Петровна.
- Здравствуй, - улыбнулась хозяйка, - Иди, умывайся, там свежее полотенце висит. Вот только зубную щетку предложить не могу.
- Ничего, я обойдусь.
За завтраком Вова смущенно молчал, а хозяйка тоже не знала о чем говорить. Наконец студент решился задать вопрос:
- А это, ну у вас мужем как?
- Ох, даже рассказывать не хочу, если честно, - махнула рукой Елизавета. - Обычная история, он старше меня, я студенткой была, а он преподаватель. Таким уверенным мне казался и мудрым. С учебой мне помогал, а вот у него потом с диссертацией не пошло. Я ребенка очень хотела, а он категорически против был, считал, что работе помешает, хотя сам и не занимался уже толком наукой, так изображал только. С алкоголем начались проблемы. Плюс налево начал ходить, студентки молодые, ну сам понимаешь.
- Да я понимаю все, - торопливо кивнул Вова. – Я не об этом я о том, как дальше быть…
- Давай не будем ладно? – строго попросила хозяйка. – Это мой личный вопрос. Я уже подала на развод, в течении месяца будет суд, поделим имущество и все кончится.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Вова.- Тогда на этот месяц я буду вашим телохранителем.
- Это еще зачем? – удивилась Елизавета Петровна.
- Чтобы с вами ничего не случилось, буду вас везде сопровождать.
- Ну знаешь, это уже перебор, - хлопнула она по столу ладонью. – Я категорически против. Это уже преследование какое-то и вообще вмешательство в частную жизнь.
Я благодарна за твой поступок, но должны же вообще какие-то пределы быть.
Владимир молча смотрел на неё льдисто голубыми глазами и только загадочно улыбался. В течение следующего дня она наглядно убедилась, что парень не собирается отступать.
Когда она велела ему уйти, он не стал спорить, а вышел в подъезд и терпеливо ждал её появления на лестничной клетке, а потом целый день непрерывно сопровождал, каждый раз находясь на расстоянии трех-четырех метров. На время пар он, разумеется, убегал, но на каждом перерыве появлялся как из под земли все с той же неизменно загадочной улыбкой.
Вечером он проводил её до дверей квартиры и ни слова не говоря устроился на лестничной клетке между этажами. Елизавета Петровна была рассудительной, но упрямой женщиной и просто так поддаваться на наглость не собиралась. Бывший муж её не беспокоил, она сходила на встречу с проректором по учебной работе, и он заверил, что поговорит с Николаем и никакой скандал университету не нужен, тем более с вооруженными нападениями и полицией. Николай вовсе не попадался ей на глаза следующие два дня, а вот Вова неизменно ждал её в подъезде рано утром. Парень по- прежнему сопровождал её в течение дня и вечером провожал до дверей. Теперь настырный студент беспокоил её гораздо больше.
На третий день глубокой ночью она долго не могла уснуть, все ворочалась в кровати, ругая себя за то, что допустила такое развитие ситуации. Мальчик конечно в неё влюблен, но почему так получилось? И что теперь делать? Интересно, он уходит на ночь или так и ждет её в подъезде? Надо проверить, вдруг он торчит на лестничной клетке, еще не хватало, чтобы соседи ментов вызывали…
Она нашарила на спинке кровати мужской халат, закуталась в него и осторожно выглянула из квартиры. Вова никуда не ушел. Он дремал, примостившись на подоконнике между этажами.
- Вова… Владимир идите сюда!!- позвала Елизавета Петровна.
Но он даже в таком месте умудрялся спать крепко и не проснулся, пока Лиза не спустилась к нему…Открыв глаза, Вова улыбнулся и радостно пробормотал:
- Ой, что утро уже? Здравствуйте Елизавета Пет…
- Сейчас первый час ночи, – вздохнула Лиза. – Пойдем, у меня на диване место свободно.
- Что, правда можно? – испуганно спросил парень.
- Конечно, раз позвала. Ты как? Голодный? Ужинал вообще?
- Ну я так, как бы… У меня сникерс был…
- Эх ты, чудо… дитя рекламы. Пойдем, у меня там рагу из свинины осталось.
- О! Супер! Это я с удовольствием.
Пока Лиза молола и варила кофе, Вова без лишних слов уничтожил две тарелки картошки с мясом и сам бросился мыть посуду, стараясь быть во всем полезным. Он будто опасался, что преподаватель передумает и после внезапного ужина выставит его за дверь. Взяв кружку с кофе, он тут же ополовинил её могучим глотком и забавно сморщился, вызвав её улыбку.
- Не спеши, обожгешься еще. Печенье будешь?
- Да, я конечно, с удовольствием… У вас тут так хорошо. Я как будто домой вернулся…
- Уж конечно поуютнее, чем в общаге.
- Нет, я не об этом, я как бы сказать… Можно честно признаться?
- Ну хорошо, давай честно.
- Я как дома у вас, потому, что вы очень мне маму напоминаете. Она тоже учительницей истории была, но я её плохо помню, она умерла, когда я во второй класс пошёл…
- Ого, вот это удивительно. А что с ней случилось?
- Машина сбила в городе, мы в деревне жили, а она в город за покупками поехала, а там такое движение с непривычки. Случайность, на переходе, раз и все…
- Прими мои соболезнования… Я представляю, как это тяжело…
- Да я ничего, успокоился так-то. В начале с батей тяжело было, он очень пил, а потом взял себя в руки и потянул нас с братанами. Я старший, а у меня два маленьких еще. Сказал, что надо сильными быть, что бы не случилось. Вот я теперь и стараюсь… Ой, хотите я вам фотографию покажу.
- Какую?
- Ну, мамину. У меня только одна хорошая осталась, я её в паспорте ношу с собой всегда.
- Хорошо, покажи, интересно…
Он поспешил в прихожую и достал из внутреннего кармана куртки чуть подрезанный квадратик полароидной карточки, на котором была запечатлена высокая светловолосая женщина с младенцем на руках. Два других мальчика стояли у её ног с серьезными лицами, и только мать улыбалась нежно, как-то даже смущенно глядя в камеру.
- Очень красивая, - сказала Елизавета Петровна. – Гораздо красивей, чем я. Не знаю, что ты в нас похожего увидел?
- Я не увидел, я как бы почувствовал. Столько лет прошло, я её плохо уже помню. Но знаете, голос, улыбка. И как вы на лекциях рассказывали. Так вдохновенно про историю. Вот с мамой так же было. Она так рассказывала всегда, что в голове прямо картинка, как будто мультфильм смотришь. Она нам с братом вместо сказок всегда. Мне особенно про князей нравилось. Владимир там, Александр Невский. И про Ольгу тоже, ну про княгиню, как она за мужа там дала всем. Вот уж великая женщина.
- Ого, так ты оказывается, историю любишь? – удивилась Елизавета Петровна. – Так почему ты пять раз передо мной идиота изображал? Двух слов связать не мог и на самый простой вопрос ответить?
- Я честно очень стеснялся. И даже не столько стеснялся, как боялся, что закончится все, - честно признался Вова. – Вы поставите мне пять в зачетку, и больше не будет повода вас видеть и разговаривать.
- Прямо пятерку? Ты действительно все знаешь хорошо?
- А вы спросите. Прямо сейчас любой вопрос и вот увидите…
Елизавету охватил азарт, и следующие два часа она атаковала Вову самыми каверзными вопросами из курса истории, какие только могли прийти в голову. Он помнил все. Даты имена, численность войск и даже такие мелочи как названия населенных пунктов, по которым пролегал путь наступающих армий. Она была поражена.
- Вот это память! И зачем ты все это скрывал?
- Просто очень стеснялся. Я же говорю, мне страшно было, что потом не захотите…
- Да я некоторых подробностей и сама не знала с такой дотошностью. Вот про русский поход откуда?
- Мемуары Армана-Огюста Коленкура, он сопровождал Наполеона во время всей войны. Очень интересный взгляд с той стороны получается.
- И ты что его почти наизусть запомнил?
- Ну, получилось так, что-то в память врезалось. Но некоторые вещи прямо наизусть учил, хотел повторить при случае…
- Это как? – удивилась Елизавета.
- Да вот так, - воскликнул Вова, неожиданно воскликнул Вова, вскочил со своего места, припал перед ней на одно колено и заговорил с вдохновенным пафосом, прижав руку учительницы к своей груди:
Сим будучи терзаем, принял дерзновение, пав к освященным стопам Вашего Императорского Величества, просить, ежели служба моя достойна Вашего благоволения и когда щедроты и Высокомонаршая милость ко мне не оскудевают, разрешить сие сомнение мое пожалованием меня в Генерал-Адъютанты Вашего Императорского Величества. Сие не будет никому в обиду, а я приму за верх моего щастия: тем паче, что находясь под особливым покровительством Вашего Императорского Величества, удостоюсь принимать премудрые Ваши повеления и, вникая во оныя, сделаться вящще способным к службе Вашему Императорскому Величеству и Отечеству.
На несколько секунд на кухне повисла тикающая тишина ночного будильника. Пораженная Елизавета замерла с приоткрытым ртом. Прошло несколько вечных секунд прежде, чем она шумно вздохнула и произнесла:
- Вот это да, вот ты даешь, Это откуда? Тоже мемуары, но чьи?
- Это из письма Потемкина к Екатерине, - торопливо заговорил Вова, не отпуская её ладонь, чтобы она чувствовала, как колотится его сердце. – Я долго хотел признаться сказать. Ну, в общем, я хочу как Потемкин. Быть вашим тайным помощником и защитником. Не мужем, вы не захотите, а хотя бы так. Как вы сказали: кефирным рыцарем. Сопровождать, помогать, защищать, даже если просто…
Она вырвала руку из его вспотевших ладоней и еще пару секунд судорожно глотала воздух прежде, чем смогла найти силы сказать.
- Все, что вы рассказали просто поразительно. Я, конечно, чувствовала фальшь на ваших глупых переэкзаменовках, но такой глубокой причины представить не могла. Я не могу ответить согласием. У нас разные жизни, я старше вас почти на двадцать лет.
- На семнадцать, но это… - попытался возразить осмелевший студент.
- Не суть, все равно вы правильно заметили, почти в матери гожусь. Это будет мучительно для нас обоих. Поэтому ты сейчас послушаешься меня. Пойдешь и ляжешь спать на диване. И это будет в последний раз. В последний раз ты будешь меня преследовать. Я благодарна тебе, мой прилежный ученик и верный рыцарь. Хочешь, считать меня своей императрицей – пожалуйста. Вот я как императрица приказываю тебе: ложись спать и оставь меня в покое!
На Вову было страшно смотреть. Губы изогнулись и дрожали, лоб покрылся линиями морщин. Было видно, что парень сдерживается изо всех сил, лишь бы не заплакать. Чтобы не видеть это пораженное лицо, она отвернулась к окну и стала смотреть на первые осенние снежинки, бурным хороводом кружившие по двору.
За её спиной Вова молча поднялся с колен, прошлепал в комнату и с размаху бухнулся на диван, так что жалобно заскрипели пружины.
Она стояла и смотрела на снег. Тот шел все сильнее и, не смотря на теплые октябрьские батареи, ей от чего-то стало очень холодно. Взяв со стола резинку, она попыталась собрать в хвост растрепанные волосы и почувствовала под пальцами неприятную жирную липкость. О господи, с этой чехардой она третий день голову помыть не может. Вот дура-то а…
Лиза проскользнула в ванную и, включив душ, полезла под тугие струи. Холод не отпускал, Она стояла под горячей водой, выкрутив кран чуть не на полную и все равно её била дрожь. Неприятно покалывало в груди, она смотрела на свою маленькую, чуть обвисшую грудь, худые длинные ноги, намокший старой мочалкой нежный пух лобка. Холод не отпускал, и колени чуть заметно дрожали. Отвратительные ногти с жалкими следами летнего педикюра. Морщины и вены, змеями взбегавшие вверх.
Она выключила воду и потянулась за полотенцем. Вытерлась, и вспомнила, что не взяла пижаму. Опять придется надеть этот огромный мешкообразный махровый халат, который Николай украл в Турции. Но как иначе, проскользнешь в спальню если не…
- Да пошло все к черту! – воскликнула Лиза. – Пошли к черту вы все. К черту, что там потом. Я хочу, и этого хватит.
Она сбросила на пол полотенце и обнаженной ведьмой пролетела на кухню. Распахнула шкафчик над печкой и достала почти полную бутылку коньяка. Сделала большой глоток прямо из горла, разбросала веер мокрых волос по плечам. Хорошо! Так тепло и приятно!
Она подхватила с полки пару бокалов и поспешила с бутылкой в комнату. Вова спал прямо в одежде, повернувшись к стене. Она присела у дивана, сделала еще глоток и дернула парня за плечо, поворачивая к себе. Он испуганно уставился на Лизу круглыми глазами, а она подалась вперед и резко поцеловала. Вова испуганно заморгал, не понимая, что происходит. Она отпрянула, встала и, шагнув назад, наполнила бокал.
- Вставай, мой генерал, труба зовет, – весело воскликнула она протягивая парню фужер с коньяком. – Твоя шальная императрица желает, чтобы ты согрел её постель. Нет даже не так…
Я хочу, чтобы моя постель теперь всегда была тёплой!
