16. Ничего не было

    После чаепития в кабинете истории Лена испытывала навязчивое желание выпить вместе с Ксенией чего-нибудь покрепче и спокойно поговорить несколько часов подряд. Только на самой первой прогулке у них получился достаточно долгий разговор. Но тогда они обе чувствовали какую-то неуверенную настороженность, и в итоге беседа получилась несколько натянутой. Во время второй прогулки неугомонная Катя непрерывно оттягивала на себя внимание «доброй феи», и весь разговор развивался вокруг ребёнка: опять рассказывала только Лена, а Ксения смущённо слушала. Нормальному общению в школе мешала нехватка времени, и по всему входило, что единственный вариант — это позвать подругу в гости.

    Конечно, лучше было бы пойти в гости самой. Лена несколько стеснялась своей убогой обстановки, боялась не очень культурного поведения мужа и очередного вмешательства дочери. Но напрашиваться в гости было ещё хуже, и  она предпочла позвать подругу на прогулку с её классом. В воскресенье Сергей собирался в гости к родителям, Лена тоже должна была пойти, но тут как нельзя кстати пригодился поход с классом на природу. Она не любила общаться со свекровью — та учила жизни ещё похуже матери, а муж со свёкром нередко сильно напивались, добавляя проблем. А если появится благовидный предлог, то Сергей пойдёт в гости с дочкой — значит, и пить будет умеренно, а следовательно, можно будет без опаски пригласить Ксению домой, чтобы спокойно пообщаться.

    Как показалась Лайке, с каждым разом новая учительница была всё более раскованной, рассказывала кое-что о себе, даже вскользь коснулась причин переезда. Вроде бы хотела в спокойной обстановке продолжить написание диссертации из заранее собранного материала. Тема диссертации была связана с временами опричнины и концом правления Ивана Грозного. Вроде бы в их местах происходили исторические события, как-то связанные с темой диссертации. Даже далекая от истории Лена почувствовала неправдоподобность и притянутость за уши озвученной версии, но возражать не стала. Ксения врала очень неловко и забавно смущалась, предпочитая отмалчиваться. Видимо, она действительно занималась написанием научной работы, но причина переезда, похоже, не в этом.

    «Захочет — сама расскажет»,— подумала Лена и впредь постаралась тщательно избегать этой темы и всего, что с ней было связано. Девушкам и без этого нашлось о чём поговорить. Ксения была очень начитанна не только в исторической сфере, но и в области художественной литературы, чем немало порадовала подругу, вызвав даже некую зависть. Она упомянула нескольких писателей, о которых Лена только слышала, а почитать руки не доходили из-за множества дел.

    В среду на уроке литературы в своём классе Лайка не стала переходить к следующей теме по плану, а посвятила занятие итогам первой в этом году подготовки к ЕГЭ по русскому. Результаты были в целом неплохими, но явно недостаточными. Кроме того, нужно было возобновить подготовку к итоговому сочинению, которое придётся писать уже в декабре. Лена не могла позволить себе проводить ещё дополнительные внеурочные занятия, и нужно было найти какой-то компромисс. В итоге она потратила весь урок на объяснение самых типичных ошибок в сочинении, а после задала на дом сочинение по отобранным в сети темам. Ученики встретили новости без энтузиазма: слухи об отмене сочинения доходили и до них, а вот теперь — такой облом!.. Вдобавок резко возросший объём домашнего задания вызвало настоящий бунт, основные требования которого озвучил неугомонный Семён:

— Елена Андреевна, а давайте на уроках лучше кусками писать, как в том году. Нам и так по всем предметам задают, как сговорились; так и вы ещё с сочинением. Ну, войдите в наше положение, ну никакой личной жизни!..

Класс поддержал оратора бурными аплодисментами. Лена обвела всех внимательным взглядом и со вздохом произнесла:

— Ребята! К сожалению, ничего не могу поделать. Это вам самим же надо, я за вас переживаю. Давайте так: двоек за подготовку не будет, за зачёт — всем пятёрка, незачёт — четверка. Но ошибки, конечно, буду отмечать.

    Из класса всё равно раздались недовольные возгласы, но Лена, не обращая на них внимания, принялась писать на доске темы домашнего сочинения. Всего она решила дать шесть тем, распределив их по рядам учащихся, как варианты на контрольных. В век интернета это, разумеется, не спасало от списывания, но должно было внести какое-то разнообразие.

— Итак, первый вариант — ряд у окна пишет на тему: «Жди меня, и я вернусь; любовь и война». Второй вариант — следующий ряд пишет: «Что важнее — любить или быть любимым?». Третий пишет: «Согласны ли вы с утверждением Пушкина „Любовь — это восхитительный обман, на который человек соглашается по доброй воле“?». Четвёртый вариант: «Согласны ли вы с утверждением У. Шекспира — „Влюбиться можно в красоту, а полюбить лишь только душу“?». Пятый: «Согласны ли вы с утверждением Г. Миллера: „Единственное, чего нам всегда недодают — это любовь, единственное, что мы всегда недодаем — это любовь“?».

    И, наконец, шестой: «Всегда ли возможно простить, если любишь?». Всем понятно? Вопросы есть? Жду результаты в субботу. Кто не сдаст, того в воскресенье на пикник не берём!

— Ого, да у нас любовная тема прям! — весело воскликнул Семён.— Прям сочинение к четырнадцатому февраля.

— Не бойтесь, потом ещё напишем и на другие темы,— ответила Лайка.— Мне кажется, эти варианты будут вам интересны. А когда интересно, то и пишется легче, правда?

    Она внимательно посмотрела на Жанну, которой выпала вторая тема. Девочка будто что-то почувствовала и сразу отвела взгляд; возможно, учительнице это только показалось. В этот момент слева раздался недовольный возглас Вероники:

— Елена Андреевна, так нечестно! Кому-то досталась тема про любовь на войне, там вообще написать — не фиг делать, а нам с цитатой разбираться с одной: как хочешь — так и пиши. Давайте всем одинаковые темы тогда!

— В следующий раз поменяем,— ответила учительница.— Но тем с цитатами много, по всем направлениям, так что уже пора привыкнуть. Это уже классическая формулировка для темы «Согласны ли вы с утверждением, бла-бла-бла». И в самом ЕГЭ по русскому, по большому счёту, тот же принцип, только там не утверждение, а целый текст. Но принцип-то — тот же самый!

— Интересно, а что будет, если не согласиться с признанным авторитетом? — неожиданно спросила Жанна.— Взять и написать в сочинении: «Шекспир был не прав, а парни любят сиськи!» — за такое поставят зачёт?

— Я думаю, лучше не стоит,— улыбнулась Елена Андреевна.— Шекспир много знал о любви, неслучайно его произведения за сотни лет не потеряли актуальности. Ромео и Джульетта до сих пор — лучшая любовная история всех времён.

— А вот я бы поспорила! — не унималась Жанна.— А если я так напишу, вы мне что…

    Её голос потонул в грохоте звонка и поднявшемся вслед за этим шуме и гвалте. Елена Андреевна ожидала, что девочка подойдёт к ней, чтобы продолжить спор. Но Ивова молча собрала рюкзачок и поспешно покинула кабинет, будто о чём-то вспомнила. Лене показалось это странным, но она тут же отвлеклась на другие дела и до конца дня больше об этом не вспоминала. Возможно, сосредоточить все темы вокруг любви было не самой лучшей затеей, но учительница надеялась, что ребята будут писать с интересом, и подготовка будет менее болезненной. Она хорошо понимала возмущение учеников: на них наваливались сразу и со всех сторон. Многие начали заниматься в центрах подготовки к ЕГЭ, причем более продвинутые даже с этой целью ездили на выходных в областной центр. Из её класса такими были Костя и Вероника, а основная компания сформировалась в параллельном классе — в «А». Остальные пытались сами, занимались в местном центре подготовки, организованном частной фирмой в бывшем ДК химзавода, или искали репетиторов.

    Елену очень злила ситуация с подготовкой. Плановых часов не хватало, и, по большому счёту, интереснейшей литературой двадцатого века приходилось жертвовать во имя эффективной подготовки к ЕГЭ. «Блин, на кой чёрт нужно было писать учёбную программу и план, вовремя её сдавать и выслушивать за недостатки, если выполнить план всё равно невозможно? — думала она вечером дома, перебирая бумаги.— Сколько сил и времени впустую потрачено, и каждый раз одно и то же!.. Каждый раз, блин!».

    В четверг все её мысли были заняты внеклассным уроком с Сашей Рогоносовым. Необходимость проводить его дома серьёзно беспокоила Лену, но, к сожалению, в четверг свободных часов в её кабинете не было, а оставаться вечером значило вызвать серьёзное недовольство администрации. Отношение директора и завучей к подработкам учителей было противоречивым. Некоторые умудрялись проводить дополнительные занятия прямо в школе и практически не скрывались, другие получали за подобные вещи выговоры и даже угрозы увольнения. Лена подозревала, что для спокойного приработка нужно было делиться с начальством и всеми возможными способами проявлять лояльность, но пока у неё такой возможности не было. Денег по-прежнему категорически не хватало, и она уже очень рассчитывала на те шестьсот рублей, которые должна была получить за два часа занятий с Рогоносовым.

    Четверг был пока единственным днём, когда можно было внятно позаниматься. Были ещё шансы на воскресенье, но для этого нужно было договориться с Серёжей, к чему Лена пока была не готова. У неё были сомнения по поводу готовности родителей Саши платить за сына, и она хотела провести хотя бы одно занятие, прежде чем начинать неудобный разговор. Ещё в декрете у неё был неудачный опыт, когда Лена занималась дома с дочкой одного из  сослуживцев мужа по автосервису. Девочка потом с ехидством рассказала отцу про криво сделанный ремонт в квартире, и у мужа на работе прошёл неприятный слушок. Ребята подкалывали Сергея, и он потребовал от Лены больше не водить домой учеников.

— Я лучше с Катькой посижу, а ты давай к ним сходи,— сердито заявил он.— У нас тут не детский сад, блин!

    Тогда финансовое положение позволяло менять условия, сейчас ситуация изменилась. Лена надеялась, что живые деньги помогут изменить настроение супруга, у которого тоже пока не ладилось с шабашками. В четверг после звонка в двадцать минут четвёртого она буквально помчалась домой, чтобы наскоро подготовиться к уроку. Саша должен был прийти к четырём, так что времени особо не было. Сергей вернется не раньше семи, а если даже и застанет дома ученика, тот тут ничего страшного — урок-то уже будет заканчиваться. Тут  без скандала не обойдётся, но деньги им очень нужны, можно будет сослаться на внезапно возникшие обстоятельства. Ну, вот так всё получилось, а она не стала звонить ему на работу — спрашивать разрешение, собиралась поговорить потом.

    Лена на скорую руку привела в порядок детскую и освободила компьютерный стол. Конечно, на кухне заниматься было удобнее — там стол попросторнее, но она хотела активно задействовать в занятии компьютер, а там такой возможности не было. Ох, если бы получилось починить разбитый ноутбук! — всё было гораздо легче, но пока такой возможности не было. Некстати упавший компьютер уже третий год пылился в шкафу и требовал замены экрана, но каждый раз деньги уходили на какие-то более срочные траты, и ноут опять ждал своего часа. Учительница решила не переодеваться и осталась в своей школьной блузке и юбке, только скинула не слишком удобный пиджак. Так получалось даже лучше: строгая форма — всё, как на уроке, серьёзный настрой.

    Рогоносов слегка опоздал — примерно минут на десять, так что Лена уже стала беспокоиться, опасаясь, что он не придёт. Саша был в состоянии какого-то странного волнения. Притащил с собой пакет, в котором кроме пары тетрадок и ручки с карандашом оказалась ещё коробка недешёвых шоколадных конфет «Коркунов».

— Саша, ну зачем?.. Это лишнее,— смущённо произнесла учительница, когда он с ходу сунул ей подарок.— Возьми назад и проходи, разувайся, комната налево.

— Берите, Елена Андреевна,— бодро воскликнул Носорог.— День учителя же скоро — считайте, это подарок. Все тогда будут дарить, а я сейчас, раньше всех.

— Ну хорошо,— улыбнулась Лена,— проходи, садись к компьютеру, я сейчас подойду.

    «Может, и хорошо, будет чем Ксению угостить,— подумала она, относя конфеты на кухню.— День учителя когда ещё будет, а конфеты сейчас пригодятся — главное, чтобы Катя первой не добралась».

    Лена запрятала подарок подальше в кухонный шкаф и вернулась в комнату. Саша уже разложил тетрадки, достал флешку и теперь искал на системном блоке порт USB.

— Там только сзади есть,— смущённо пояснила Лена.— Давай, я сейчас сама вставлю.

Она опустилась на колени и полезла под стол вставлять флешку. Давно было пора купить новый шнур-удлинитель, но она каждый раз забывала и вспоминала только, когда в очередной раз нужно было лезть к задней стенке системника. На глазах ученика это выглядело особенно неловко. Опустившись на четвереньки, Лена так спешила, что блузка на спине вылезла из юбки. А когда она тянулась к проклятому разъёму, даже на секунду обнажилась резинка колготок, что было совсем неприятно.

— Открывай там файлы, покажешь, что сделал, я с сейчас вернусь,— торопливо сказала Лена и поспешила в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Какое-то неловкое волнение овладело ей — возможно, это было от напряжённого взгляда, которым Саша следил за ней с тех пор как переступил порог.

— Так, давай по порядку. Сначала пройдёмся по тестовым заданиям, а потом перейдём к сочинению. Можешь сказать, что у тебя больше всего сейчас вызывает затруднения? — спокойно начала Лена, вернувшись в комнату.— Какие конкретно вопросы?

— Ну, не знаю, я как бы так и всё повторял, но вот чтобы что-то одно…— невнятно забормотал Саша, по-прежнему пристально глядя на учительницу.— Вот с запятыми совсем плохо и тире всякими. Я даже в Ворде пробовал. Как ни поставлю — всё время неправильно. Вот с этим точно проблема.

— Молодец,— похвалила его учительница.— Хорошо, когда знаешь свои слабые места. Эта проблема у тебя очень заметна в сочинении. Прямо местами «Казнить нельзя помиловать» получается. Давай начнём с шестнадцатого задания, это у нас будет пунктуация в сложносочинённом предложении и в предложении с однородными членами.

Лена повернулась к компьютеру и запустила браузер, чтобы открыть сайт с заданиями прошлых лет. Неожиданно она почувствовала лёгкое прикосновение к левому колену, но в первый момент не обратила на это внимания, сосредоточенно набирая запрос. Касание повторилось, и на этот раз продлилось чуть дольше. Учительница резко отвернулась от экрана и удивлённо посмотрела на Сашу. Парень не отвёл взгляда и уверенно смотрел ей прямо в глаза. В эту секунду она почувствовала крепкую ладонь, осторожно поглаживающую внутреннюю поверхность бедра чуть выше колена. Лена остолбенела, шокированная произошедшим, а Саша нервно, по-змеиному, облизнул губы и положил левую руку ей на грудь, запустив указательный палец за вырез блузки.

Они по-прежнему смотрели глаза в глаза. Наверное, прошло секунды три или четыре, но Лене показалось, что минут десять или пятнадцать. Она не в силах была пошевелиться, только мысли разгонялись в голове сорокатысячной центрифугой: «Что делать? Что делать? — отскочить? закричать? ударить? Как вырваться, чё-ёрт, что сделать?.. Они одни, он может сказать, что она сама его позвала, сама полезла, вот, бля. Вот дура!.. Что делать? Что…».

Саша улыбнулся и потянулся ближе к ней, одновременно правой рукой проникая глубже под её юбку. Лена почувствовала, что время уходит, резко вздохнула и сказала как можно более строгим и спокойным тоном.

— Стой, Рогоносов, немедленно остановись.

Саша замер, и Елена Андреевна тут же ухватила его за правое запястье, убирая руку подальше от своих ног. Она резко встала, не отпуская руку парня, и сделала шаг к выходу.

— Занятие окончено и больше никогда не повторится,— холодным, почти механическим голосом продолжила Лена, стараясь не отводить взгляд.

Саша смотрел как-то зло и уверенно, а потом снова облизнул губы и, ухмыльнувшись, произнёс с неожиданной уверенностью:

— Лайка, ну ты же хочешь! Я видел, как на уроках на меня смотришь. Давай, никто не узнает, попробуй. Я по глазам вижу, что очень хочется! Не бойся, давай…

От такой наглости Лена потеряла дар речи. При всей своей дружеской близости никто из учеников не говорил с ней на «ты» и уж тем более не обращался по прозвищу. Кровь резко прильнула к лицу, сердце сильно ускорило ритм, и она едва удержалась, чтобы не влепить наглецу пощёчину.

— Выйди вон! — строго сказала Елена Андреевна, за руку увлекая парня в прихожую.— Я обо всём забуду, но это в последний раз. Вышел! — и не жди в школе поблажек и снисхождения. Не знаю, что ты там себе надумал, но это всё только в твоих драчливых фантазиях. Убирайся и не смей приближаться к моей двери, понял?

Она буквально вытолкнула его из квартиры прямо в носках, следом пинком отправила его кроссовки и захлопнула дверь перед носом. Затем бросилась к компьютеру, схватила тетрадки, выдернула флешку и вернулась в прихожую. На сей раз открыла только цепочку и в щель выкинула вещи на лестничную клетку. Носорог сидел на корточках и невозмутимо завязывал шнурки, словно не собирался уходить.

— Если не угомонишься, я немедленно позвоню отцу! — всё-таки сорвавшись на крик, воскликнула Лена. Самообладание изменило ей, и она не смогла сохранить строгий тон до конца.

— До свидания, Лайка! — с улыбкой сказал Носорог и двинулся вниз по лестнице.

Лена захлопнула дверь и в изнеможении опустилась на пол в прихожей. «Блядь! Как можно было быть такой беспечной дурой! — в отчаянии думала она.— Как можно? Тут, блин, классический случай! Блин, сколько порнух начиналось вот так же, и я, блин…».

Она вспомнила, что в студенческие годы на одной девичьей вечеринке они с подружками смотрели в общаге порно-ролики про «учительниц» и «учеников». Ещё долго смеялись, что парни — все как на подбор рослые и мускулистые второгодники, некоторые уже татухи успели набить. Даже на спор искали видео, в котором двоечнику на совращение училки понадобится больше пяти минут, и не нашли ни одного. И вот теперь она сама создала все условия, точно как в каком-нибудь ролике. С закономерным результатом.

«Видела же в актовом зале, какими глазами он на меня смотрел, могла догадаться! — никак не могла успокоиться Лена.— Чёртовы деньги, позарилась на шестьсот рублей, позабыла обо всём. Вот, бля, что теперь делать, размечталась! Дура, дура…».

Она с трудом поднялась с пола и шатаясь прошла на кухню. В память намертво врезался уверенный и наглый взгляд Рогоносова,— такой взгляд, будто она уже ему принадлежит, и он может делать с ней всё, что захочет. Успокоиться никак не получалось, и Лена полезла в шкаф, где внизу, за стопкой тарелок, стояла оставшаяся с 8 Марта бутылка шампанского. Учительница торопливо распустила проволоку, неловко попыталась открыть бутылку. Пробка стрельнула, шампанское обрызгало её, намочив блузку, и густой струей пролилось на пол. Лена, не обращая внимания, щедро налила игристое в кофейную кружку, залпом осушила, налила ещё. Через пару минут пузырьки приятно ударили в голову, сердце забилось медленнее, и третью кружку Лена пила уже маленькими глотками.

«Ничего не было,— сказала она себе.— Ничего не было, об этом никто не знает. Делаю вид, что ничего не было, всем говорю, что ничего не было — значит, и правда ничего не было. В этом году он выпустится, уйдёт из школы, об этом никто не узнает. Главное — самой не спалиться, и всё будет хорошо. Ничего не было! Вообще я никогда ни с кем из класса репетиторством не занималась и не буду. Ничего не было, и всё тут!..».

Она быстро разделась, закинула вещи в стиралку и, набросив халатик, стала убираться на кухне. На глаза попалась коробка конфет, подаренная учеником, и Лена в ярости бросила её на стол.

«Вот чёрт! Надо было её тоже отдать, а так взяла — и что теперь? — со злостью подумала она.— Ладно, съем пару штук — это будет мне моральная компенсация! А остальное выброшу, а то мало ли что…».

Пить шампанское на голодный желудок было не лучшей идеей, она почувствовала заметное головокружение и жадно набросилась на конфеты, словно ела их в первый раз. Нужно было срочно прийти в себя и идти в садик за дочкой, однако голова по-прежнему предательски кружилась. Лена с трудом убралась на кухне и, собрав мусор с бутылкой и коробкой из-под конфет, выставила его в прихожую. Затем включила душ, но напор был слабый. Пришлось набрать ванну, чтобы, забравшись в неё, попытаться отмыться от ощущения липкой грязи, охватившего её со всех сторон.