11. Речь Фараона

    Варварин появился возле РОВД только в пять минут седьмого. Они не сразу его заметили, и только когда раздался звонок, Вулканов и Роза поспешили выйти из машины. Марк тоже собрался было вылезти, но мать шикнула на него и велела остаться с Никой.

— Я тоже хочу,— возмутилась девушка, приоткрыв дверь.

— Подожди, мы же не будем туда толпой вламываться. Побудь в машине. Если что — позовём,— попросил инженер.— Не надо маячить лишний раз.

    Они направились ко входу, где мужчины обменялись рукопожатиями.

— Здравствуй, прости, что так вышло, я даже подумать не могла, что Марк такое натворит,— первой спросила Роза.— Он всегда мне всё рассказывал, а тут такое… Скажи, с тобой туда нужно пойти? Я могу чем-то помочь?

— Не надо. Я уже нужному человеку позвонил по дороге, сейчас подъедет — будем решать, что к чему,— хмуро глядя на телефон, ответил Варварин — Там в Геваровке дичь какая-то творится, мне кажется, что всё не просто так. Это вы правильно сделали, что все сюда приехать решили.

— Да мы как-то не специально даже,— рассеянно оглядываясь, ответил инженер.— Всё само собой так получилось. А почему ты сказал, что предвидел это… Были какие-то предпосылки?

— Правда? Ты тоже знал? — спросила Роза.— Неужели я одна такая слепая.

— Нет, Денис и Марк тут ни при чём. Я имел в виду конфликт с местным населением. Меня Игорь Александрович, бывший глава поселковой администрации, предупреждал, когда я станцию покупал и домики недостроенные. Тут уже был небольшой конфликт по поводу бригады строителей, которые домики мне доделывали. Ну, знаете, мигрантов народ не любит. Но они уехали, и все успокоились. А вот мы тут надолго, так что случились бы разногласия рано или поздно. Только вот такого масштаба проблем я даже представить не мог. С другой стороны, кажется, это не просто так. Сейчас главы утверждённого нет, и. о. — бывшая бухгалтерша, должны быть выборы весной, может, с этим вся суета связана. Я из-за этого не мог дополнительный силовой кабель протянуть к производству. Ладно, сейчас это не важно.

— Прости, Петя, это я виновата. Мне больше времени нужно было с Марком проводить. У тебя и так столько проблем, теперь это ещё…

— Ладно, чего теперь сокрушаться. Теперь нужно последствия разгребать. Мой человек сказал, что решаемо, в принципе. Всё упирается в сумму, которую занести придётся.

— Я всё отработаю, это полностью моя вина,— с готовностью отозвалась Роза.— Нельзя допустить, чтобы парня осудили по такому глупому обвинению. Я, может, была резка с ним, но он хороший. Просто даже как человек.

— Спасибо, конечно, но давай об этом позже. Я согласен с тобой, Денису помочь нужно. Он, конечно, тоже «молодец», головой думать нужно. Но и моя вина во всём это есть. Я вас всех сюда собрал и чувствую за это ответственность. Надо было предупредить про сложности с местными. А я погрузился в свои заморочки и вас, получается, бросил. Ладно, не стойте тут, ждите в машине. Я наберу, если что.

    Они вернулись к автомобилю, и взволнованная Ника спросила:

— Ну что, его отпустят? Получилось договориться?

— Пётр Алексеевич сказал, что шансы есть, но потерпеть придется. Кажется, это всё не просто так, может, ещё и выборы главы администрации посёлка замешаны,— покачал головой Вулканов.— Он пошёл договариваться. А пока велел сидеть и ждать, пока не прояснится.

— Может, мне туда, к милиционерам, пойти нужно и рассказать, как на самом деле было? — спросил с заднего сидения Марк.— Я очень хочу дяде Денису помочь.

— Успокойся, милый, всё будет хорошо,— поспешила успокоить мальчика Роза.— Тебя позовут, когда надо будет. Ты хочешь кушать? Может, сходим купим тебе что-нибудь. Пирожок или булочку?

— Давайте лучше не расходиться, а то мало ли,— предложила Ника.— Вдруг действительно позовут давать показания. Или ещё что-нибудь. Какие-то интриги и тайные заговоры. День какой-то долбанутый, прям как в фильм ужасов попали. А там всегда главная тупость — это разделиться.

— Она права, лучше потерпеть какое-то время,— сказал Вулканов.— Раз уже шеф приехал — думаю, как-то разрешится теперь ситуация. В любом случае ночевать тут не будем. Поедем обратно, так или иначе.

    Варварин вышел из отделения спустя полтора часа. За это время внутрь зашло несколько человек в штатском, и Вулканов гадал, кто из них адвокат, вызванный Петром Алексеевичем, но спрашивать у Розы не решился. Подождать, сейчас всё само собой должно разрешиться. Ну или не разрешиться, но хоть какое-то развитие. Очень странная история. Чего угодно ожидал, но не такого. Чертовщина какая-то. Девочки — ничего, поутихли, но держатся. Марк даже задремал, кажется.

    И вот наконец появился. С каким-то невзрачным мужчиной в кепке, надвинутой на глаза. Поговорили ещё пару минут на ступеньках, и кепчатый, пожав руку, скрылся за углом, а Варварин зашагал к машине.

— Поехали. Нам нужно быстрее добраться в Геваровку.

— Что случилось? — воскликнула Ника, выскочив из машины.— Его не выпустили? Ничего не получилось?

— Успокойся, шансы ещё есть,— ответил Петр Алексеевич.— Нужно только договориться с потерпевшими, чтобы они забрали заявление. Тогда получится спустить дело на тормозах. Поехали, нужно встретиться с этой мамашей, которая заявление подала. Я узнал, это Кузнецова Наталья Сергеевна — директор школы. Пострадавшим её сын Владимир числится. Но там как-то мутно, медицинской фиксации повреждений нет, пока только заявление. Это наш шанс, нужно воспользоваться.

— Хорошо, Роза, заводи,— по привычке распорядился Вулканов.

— Подожди, а что там с интригой. Это чей-то заказ? — настороженно спросила Роза.

— Нет, пока такого не видно. Просто долбанутая мамаша и избалованный сынок. С ним тут уже были проблемы, за воровство, но мамаша отмазала,— сообщил Варварин.— Мне думается, она так сыграла на опережение. Чтоб сын снова не вляпался. А может, сынок — сильно хитрый и решил так себя обезопасить. Пока непонятно. Ко мне лично никаких вопросов, только Денис под ударом.

— Вы его видели, как он? — не унималась Ника.— С ним всё хорошо?

— Видел, нормально, испугался, конечно, но держится. Он рассказал то же самое, что и Марк. Пришел припугнуть пацанов. Тот, кто постарше, быковать начал. Денис сказал, что он прямо первый полез. Каким-то корешам звонить собирался и грозился, что ни Марку, ни ему вообще жизни не будет. Ну и всё такое, в общем.

— Можно я с вами поеду? — попросила Ника.— Расскажите подробности. Я хочу понять, почему он от меня скрывал.

— Да нечего рассказывать, утрясали просто. Дольше ждали, чем… Ох, ладно, садись, надо поторапливаться,— махнул рукой Варварин.

    Варварин с Никой направились к «Лэндкрузеру», а Роза завозилась, запуская двигатель.

    Вулканов устало потянул ремень безопасности. Ну и денёк! Как Варварин собирается успокоить разгневанную мамашу избитого ребёнка? Деньгами рот заткнуть? А остальным? Со слов Юры, кажется, там уже народный сход на площади. Как бы боком не вышло. Может, стоило поехать им вдвоём, а Марка с девушками тут оставить? Для безопасности, так лучше будет. Ну ладно, раз сразу не сказал, пусть будет как будет.

Ехали быстро, Роза умудрялась почти не слишком отстать от Варварина, который гнал с превышением. Только уже ближе к посёлку, когда дорога стала заметно хуже, пришлось сбросить, объезжая выбоины. Тут уже Пётр Алексеевич оторвался и исчез в темноте.

— Как бы там они без нас…— начал Вулканов.

— Не знаю, надеюсь, обойдётся,— не дослушав, перебила Роза.— Непонятно, куда ехать. К дому или на площадь. Где там эта директор живёт. Не объяснили ничего. Эх, надо было так не торопится.

— Доедем — позвоним, я хотел сказать.

— Марк, ты как, сынок, сильно кушать хочешь? Ох, заснул, намучался, столько переживаний за один день. Но так даже лучше. Алексей, может, ты с ним дома побудешь? Я думаю, не стоит мальчика везде таскать. Но и оставить дома не могу.

— Может, тогда и тебе лучше дома побыть? С ним…

— Машину надо вернуть. И, мне кажется, Пётр один не справится. Может, я смогу договориться лучше с этой женщиной. Как мать всё-таки…

— Там посмотрим. Машину и завтра можно вернуть.

    Когда приехали в посёлок, то первым делом направились по домам. Худшие предположения подтвердились. В доме Ники с Денисом оказались выбиты стёкла. Кажется, внутрь не забирались и кидали камнями с улицы. Но всё-таки опасность была не вымышленной. Вулканов поспешил набрать Нику. Та ответила сразу и велела ехать на улицу Советскую, третий дом от угла, там как раз жила директриса.

— Она одна с сыном, муж где-то на вахте. Так что не хочет нас пускать, сказала, что позовёт подруг,— коротко сообщила Ника.— Давайте поторопитесь, нужно чтобы Марк тоже рассказал, как всё было на самом деле.

— Хорошо, уже едем.

    Роза, слышавшая часть разговора, уже завела машину, и через пару минут они были на месте. Перед калиткой собралось уже человек двадцать, в основном женщины, но была и пара мужиков, один даже с топором на плече. Похоже, дело серьёзное, люди возмущены. Роза остановилась, не доехав метров десять, и они вышли из машины. Перед калиткой стоял Варварин и говорил, широко раскинув руки:

— Это и моя деревня, я здесь не чужой. Кто постарше, помнит моих дедушку с бабушкой. Георгий Никифорович был тут заведующим молочной фермой, а его жена — сначала дояркой, а потом…

— Да ты чего ты нам тут лапшу развешиваешь? То приличны люди, а ты кем стал? Приютил нам тут пидораса! Может, ты и сам такой? — гаркнула баба в первом ряду.— Любитель пацанов за жопу пощупать. У вас там пол-Москвы таких.

— Ваши сомнения справедливы,— кивнул Петр Алексеевич.— Всякий приезжий вызывает сомнения. Поэтому давайте во всем разберёмся.

— Да в чём разбираться? — заорала вторая тётка, что потолще.— Катитесь обратно к себе в Москву. Не нужны тута ваши морды зажратые. Ходит вон одна на блядских каблучищах, морду скривила и зырит, как на говно.

— Успокойтесь, давайте разберёмся в сути проблемы,— продолжал громогласно вещать Варварин.

— Да чего разбираться. Валите отсюда к чёртовой бабушке! — крикнул кто-то из задних рядов.

    Толпа тут же подхватила, вздымая волну общего гомона с хорошо различимыми фразами и невозможностью определить, кто кричит:

— Правильно!

— Уезжайте. Вас сюда не звал никто.

— Ишь понаехали! Холодно им…

— Все на юг рвутся, куда потеплей. А у нас тут тоже не резиново.

— Да за детьми они сюда припёрлися. Не хрен нам тут очки втирать.

— Успокойтесь. Меня вы не слушаете — послушайте ребёнка,— перекрикивая толпу, воскликнул Варварин.— Роза, Марк, идите сюда.

Роза схватила сына за руку и повела вдоль забора, обходя шумящих людей по правому краю. Вулканов на секунду замешкался, а потом двинулся следом, готовый в любой момент прикрыть собой женщину и мальчика. Добравшись до ворот, они стали рядом с Варвариным и Никой.

— Че ты дитём прикрываешься? — заорала первая тетка.— Запугали мальчика, а теперь что? Его в опеку надо сдать, к психологу.

— Марк, расскажи нам, что с тобой произошло! Всё как есть расскажи,— попросил Варварин.— Ничего не бойся.

— Я не боюсь,— твёрдо, но довольно тихо ответил мальчик.— Меня в школе били одноклассники. Били и отбирали деньги. Я жаловался, а учительница…

— Что он там лопочет, не слышно,— крикнул кто-то из заднего ряда.— Заберите уже ребёнка у них. Ну что вы там смотрите.

— Милицию вызовите. Надо у них ребёнка забрать. Видно же, что банда педофилов! — гаркнула какая-то женщина сбоку.— Заморили дитё, еле говорит. Мужики, ну что вы стоите?

— ТИШИНА! — вдруг оглушительно заорал Варварин и дважды ударил кулаком в железные ворота, так что по улице пронёсся набатный гул.— ВСЕ ЗАМОЛЧИТЕ. МАРК, ГОВОРИ!

    Он подхватил мальчика и усадил себе на плечи, перепуганный Марк вознёсся выше всех. Но Варварину показалось этого мало, и он взобрался на лавочку, вкопанную в землю справа от ворот. Пару секунд мальчик испуганно хлопал глазами, а потом закричал, подражая тону Варварина:

— Дядя Денис не виноват! Я сам его позвал, чтобы он меня защитил! Мальчики били меня, заставляли приносить деньги. Заставляли украсть деньги у мамы и принести им! Дима и Сережа и ещё третий. Я не знаю, как его зовут. Большой, старшеклассник.

— ЗА ТО Я ЗНАЮ! — подхватил Петр Алексеевич.— Я ЗНАЮ, КТО ЭТО БЫЛ. ВОВА, ИЗ ДЕВЯТОГО КЛАССА. ВЛАДИМИР КУЗНЕЦОВ, СЫН НАТАЛЬИ СЕРГЕЕВНЫ, ДИРЕКТОРА ШКОЛЫ. КОТОРЫЙ ТЕПЕРЬ РАССКАЗЫВАЕТ, ЧТО СТАЛ ЖЕРТВОЙ ПЕДОФИЛА. НА ОСНОВАНИИ ЕГО СЛОВ В ТЮРЬМУ ОТПРАВЯТ НЕВИННОГО ПАРНЯ. СИРОТУ, У КОТОРОГО НИКОГО НЕТ! ЭТО, ПО-ВАШЕМУ, СПРАВЕДЛИВО?

— Да откуда нам знать, что этот жидёнок не брешет? — крикнул пробившийся в первый ряд мужик.— У них вся порода такая: брешут как дышат. В Ротимберги всякие…

— ДАВАЙТЕ ОБРАТИМСЯ К ЛОГИКЕ,— продолжал не Варварин, не снижая громкости.— ПОЧЕМУ ДЕТИ ПОШЛИ ВТРОЁМ ЗА САРАЙ ВМЕСТЕ С МАРКОМ? СЕРЕЖА, ДИМА И ВОВА. ЧТО ОНИ ТАМ ДЕЛАЛИ? ОСОБЕННО ВОВА, КОТОРЫЙ В ДЕВЯТОМ ЧТО ТАМ ДЕЛАЛ С ТРЕМЯ ВТОРОКЛАССНИКАМИ? КАК МАРК ИХ ВДРУГ СУМЕЛ УБЕДИТЬ ТУДА ПОЙТИ?

— Да дети и дети, что ты к ним прислал. А вот что твой уродец за сараем делал — вот это вопрос! — насёдала тетка в первом ряду.— Ты моего Димку не приплетай. Он нормальный мальчик. А то и я заявление напишу до кучи. На вас на всех…

— Я НЕ ОСУЖДАЮ ВАШИХ ДЕТЕЙ, — продолжал кричать Пётр Алексеевич.— ВСЕ ХОТЯТ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ. ХОТЯТ ДОБЫТЬ ДЕНЕГ ДЛЯ СВОИХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ. НО ЗАДУМАЙТЕСЬ. КУДА ЭТО ПРИВЕДЁТ, ЕСЛИ ОНИ УЖЕ СЕЙЧАС ОТБИРАЮТ ДЕНЬГИ У СЛАБЫХ? ВРУТ ВАМ! НЕ ОБРАЩАЮТ ВНИМАНИЯ НА УЧИТЕЛЕЙ. А ДИРЕКТОР ШКОЛЫ ДЕЛАЕТ ВИД, ЧТО НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ. КУДА ЭТО ВАС ПРИВЕДЁТ? ЧЕМ КОНЧИТСЯ?

— А что ты нам предлагаешь? Если жизнь такая, — огрызнулась мать Димы.— Тут за каждую копейку трясёшься. Дети справедливости хотят. Видят, как другие жируют, вот и просят поделиться. Нечего малым деньги в школу давать. А то ходит, хвалится, вот и получил. Нечего выделываться, тут тебе не Москва!

— А ЕСЛИ НЕ БУДЕТ ДРУГИХ, ЧТО ТОГДА? НЕ БУДЕТ ПРИЕЗЖИХ, К ПРИМЕРУ? — грохотал Варварин.— В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ОНИ УКРАДУТ У ВАС. И ВАС ОБОЛГУТ. И БРОСЯТ. ПОТОМУ ЧТО УЖЕ НЕТ ГРАНИЦ. НЕТ СОВЕСТИ И ЧЕСТИ. ЕСЛИ МОЖНО ОГРАБИТЬ СЛАБОГО И ПОДСТАВИТЬ НЕВИНОВНОГО — ТОГДА ВСЁ. ВСЁ РУХНЕТ, НЕЧЕМ БУДЕТ ТАКИХ ДЕТОК ОСТАНОВИТЬ. НУЖНО СЕЙЧАС ЗАДУМАТЬСЯ. ДАЖЕ ЕСЛИ ВЫ НАС ВЫГОНИТЕ, ВЫ ОСТАНЕТЕСЬ СО СВОИМИ ДЕТЬМИ.

— Ишь до хуя умный выискался! — заорал явно пьяный мужик в первом ряду.— Прямо депутат. Ты ещё поучи нас, как детей воспитывать. Пиздеть — не мешки ворочать.

— И ПОУЧУ! ПОТОМУ ЧТО ЗНАЮ ПРИЧИНУ. ПОЧЕМУ ВАШИ ПАЦАНЫ ОТБИЛИСЬ ОТ РУК. ТВОРЯТ ЧТО ХОТЯТ И НИКОГО НЕ УВАЖАЮТ. ХАМЯТ ВАМ И НЕ СЛУШАЮТ.

— И что ты такое знаешь? — крикнул кто-то из задних рядов.— Ты что, с «Битвы экстрасенсов», что ли, в душу умеешь глядеть?

— ОНИ РАСТУТ БЕЗ ОТЦОВ! ГДЕ ВАШИ МУЖЬЯ? ПОЧЕМУ ТУТ ОДНИ БАБЫ? ПОТОМУ ЧТО ВСЕ В ГОРОДЕ! В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ В ГОРОДЕ, А ТО НА СЕВЕРНОЙ ВАХТЕ. МЕСЯЦАМИ ДОМА НЕ БЫВАЮТ. А ВЕРНУВШИСЬ, ПАДАЮТ В ЗАПОЙ. ВЫ ЖИВЁТЕ ВДОВАМИ ПРИ ЖИВЫХ МУЖЬЯХ. ВЫ ТОНЕТЕ В ХОЗЯЙСТВЕ, СЧИТАЕТЕ КАЖДУЮ КОПЕЙКУ, А ДЕТИ РАСТУТ, КАК СОРНАЯ ТРАВА. ВАМ НЕКОГДА ЗА НИМИ СЛЕДИТЬ.

— Ты допиздишься сейчас, морда еврейская! — заорал мужик.— Ебало тебе раскрою нахуй. Ты, блядь, попробуй на вахте пахать, потом попизди мне тут, уёбок.

— Да что мы этого горлопана слушаем? Гнать его в шею, и сучку его горбоносую,— заорала тётка, стоявшая в первом ряду.— Ишь приехал толстомордый, лапшу развешивать.

— Я ВЫРОС В ЭТОМ ПОСЁЛКЕ! Я ПОМНЮ, КАКИМ ОН БЫЛ! ПОМНЮ ПРАЗДНИК УРОЖАЯ НА ЦЕНТРАЛЬНОЙ ПЛОЩАДИ. СЧАСТЛИВЫХ ЛЮДЕЙ ПОМНЮ. ГДЕ ЭТИ ЛЮДИ? ГДЕ ЭТИ ДЕТИ? КОГДА В ВАШЕМ ПОСЁЛКЕ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПОСТРОИЛИ НОВЫЙ ДОМ? НЕ СТАРЫЙ ПОДШАМАНИЛИ, А ПОСТРОИЛИ С НУЛЯ? Я СКАЖУ. В ЭТОМ ГОДУ ПОСТРОИЛИ. Я ПОСТРОИЛ. ПРОШЛЫЕ ГОДЫ ИЗ ПОСЁЛКА ТОЛЬКО УЕЗЖАЛИ. МОЛОДЁЖЬ УЕЗЖАЛА.

— В огороде бузина, а в Киеве — дядька,— вмешалась Димина мать.— Ты чего по делу хотел, про мужей вроде начал. А теперь скажешь за Явлинского голосовать что ли?

— Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ГЕВАРОВКА НЕ ИСЧЕЗЛА. ХОЧУ, ЧТОБЫ ЛЮДИ ЖИЛИ И РАБОТАЛИ ЗДЕСЬ, НЕ НУЖНО БЫЛО ВАШИМ МУЖЬЯМ ЕЗДИТЬ НА РАБОТУ ЧЁРТИ КУДА. ЧТОБЫ ОНИ БЫЛИ ЗДЕСЬ, С ВАМИ. ПОМОГАЛИ НОРМАЛЬНО ВОСПИТЫВАТЬ ДЕТЕЙ. ЧТОБЫ ОНИ РОСЛИ НЕ ВОРАМИ, БРЕХУНАМИ И ВЫМОГАТЕЛЯМИ, А ЧЕСТНЫМИ ЛЮДЬМИ. Я ПРИЕХАЛ СЮДА ЖИТЬ, И ТУТ БУДЕТ МОЙ ДОМ! КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ ДЛЯ СЧАСТЬЯ НУЖНО СВОЁ ДЕЛО. ЕСЛИ НЕТ ДЕЛА — ЧЕЛОВЕК ПУСТОЙ И НИКЧЕМНЫЙ. И ЕСЛИ ДЕЛА НЕТ, НУЖНО ПРИДУМАТЬ ЕГО. СОЗДАТЬ ДЕЛО, РАБОТУ, ЧТОБЫ ЖИТЬ…

— Да где ж тут работать? Колхоз развалился, из работы только к фермеру кровопийце на поклон, за копейки! — завопила тётка.— Мало ли чё ты хочешь, ты нам денег дай, если такой умный.

— Ты нам ещё про то, что труд из обезьяны человека сделал, расскажи! — крикнула женщина откуда-то из середины — А то ж мы не знаем.

— Я ПРИЕХАЛ, ЧТОБЫ ПОСТРОИТЬ ЗАВОД! КОТОРЫЙ БУДЕТ ПРОИЗВОДИТЬ СЕЛЬХОЗТЕХНИКУ. НА НЁМ НАЙДУТСЯ РАБОЧИЕ МЕСТА ДЛЯ ВАШИХ МУЖЕЙ. И ДЛЯ СЫНОВЕЙ, КОГДА ПОДРАСТУТ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ПОСЁЛОК УЦЕЛЕЛ. ЧТОБЫ, НАОБОРОТ, СЮДА ЛЮДИ ЕХАЛИ, А НЕ ОТСЮДА. И Я СМОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ! ДАЮ ЧЕСТНОЕ СЛОВО!

— Ишь, брехло какое. Таких пиздаболов даже в телевизоре нет. Завод, как же… Пока только пидорасов плодить смог.

— ЖЕНЩИНАМ ТОЖЕ ДЕЛО НАЙДЁТСЯ! — продолжал вещать Варварин.— ВЫ ПЫТАЕТЕСЬ СВЕСТИ КОНЦЫ С КОНЦАМИ В ОГОРОДЕ. ОСТАВШИСЬ БЕЗ МУЖЕЙ, ЕЗДИТЕ В ГОРОД НА ЗАРАБОТКИ. Я ЗНАЮ, МНОГИЕ ИЗ ВАС СТАЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВДОВАМИ. ВОДКА И ТЯЖЁЛАЯ РАБОТА НЕ ПОЩАДИЛА ВАШИХ МУЖЧИН. ПОНРАВИЛОСЬ ВАМ ТАМ, В ГОРОДЕ? МЫТЬ ПОСУДУ В РЕСТОРАНЕ И ТАМ ЖЕ НОЧЕВАТЬ НА СОСТАВЛЕННЫХ ВМЕСТЕ СТУЛЬЯХ. ДОЕДАТЬ ОБЪЕДКИ НЕПРОДАННЫХ БЛЮД. ХОРОШО БЫЛО? ОТ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ ВСЕ ПОД ОТКОС КАТИТСЯ? ВСЕ ТОЛЬКО ПЬЮТ ОТ БЕЗЫСХОДНОСТИ. Я, НЕТ… МЫ… МЫ ПРИНЕСЛИ В ЭТО МЕСТО ПОСЛЕДНЮЮ НАДЕЖДУ. ТЕПЕРЬ ВЫ ХОТИТЕ НАС ВЫГНАТЬ. ОБОЛГАТЬ НИ В ЧЁМ НЕ ВИНОВАТОГО — ЭТО ДЛЯ ВАС НОРМАЛЬНО? ПРИЙТИ ГРОМИТЬ ЧУЖОЙ ДОМ, БИТЬ СТЁКЛА. ЭТО ВАМ НРАВИТСЯ? ОТВЕТЬТЕ МНЕ ЛЮДИ? В ЭТОМ ВАШЕ СЧАСТЬЕ?

— Да иди ты нахуй, капиталист ёбаный! — заорал мужик и рванул вперед замахиваясь бутылкой.

    Варварин, не слезая с лавочки, перехватил его запястье, и бутылка, выскользнув, улетела вбок,  звонко громыхнула о калитку, осыпав первый ряд осколками. Мужик от неожиданности отшатнулся и подался назад вместе с первым рядом. Вулканов улучил момент и, выскочив вперёд, встал перед Варвариным, пока тот склонился, чтобы снять с шеи Марка и передать Розе.

Дело принимало неприятный оборот. Со студенчества, кажется, не доводилось принимать участие в массовых драках. Да и тогда больше разнимал в качестве дружинника. Тут же совсем паршиво. Не будешь ведь всерьёз бить женщин? А вот они будут, и ещё как! Все шансы погибнуть есть: буквально порвут на части.

— Девоньки, да они охренели вконец, бляди городские! — заорала мать Димы.— Они уже людей бьют, не стесняются!

— Тише ты, дура! — неожиданно громко закричал высокий широкоплечий старик, проталкивающийся из заднего ряда.— Петька дело говорит. Я его деда знал хорошо. Я ещё сопливым юнцом с армии пришёл, а его дедушка был зав. свинофермой, а потом бригадиром на втором отделении. Золотой человек был. На ферме работал — дома свиней не держал. Кормов не спиздил ни зёрнышка. И дочка у него — тоже умница, Петина мать. Это семья честная!

— Да и что, что дед хороший был, это не значит ничего! — заорала мать Димы.— Может, он сам вырос бандитом.

— А ты не ори тут мне, Павловна, я тебя с малолетства знаю, — тут же осадил её старик, продвигаясь к забору.— Приведи сынка своего, если считаешь, что брешет. Пускай скажет, как дело было. Если правда, чё ты стесняешься? Он вот не постеснялся выйти и честно сказать. И мальчишку привел. А ты?

— Вот ещё, буду его по ночи таскать,— смутилась тетка.— Пускай дома сидит.

— А сама-то притащилась? — наседал дед.— Тебе чего не сидится, а?

— Так Наталья Сергеевна позвонила. Сказала — педофилы ломятся,— отозвалась мать Димы.— Вот все и собрались. Защитить, значит.

— А чего собрались-то? Поймали злодеев? А может, не тех ловите? У Натальи Сергеевны вон тот ещё ублюдочек растёт! — встав на лавку рядом с Варвариным, продолжил дед.— Полкана моего драконил со своими приятелями. Котят где-то наловили, мелких совсем, и кидали ко мне на двор. Глядеть, как Полкан их на куски рвать будет. Нормальный будет такое делать, а? Хороша забава, нечего сказать. Одного только успел отбить, теперь вот по хате бегает. А этому Вовочке — хоть бы что. Кошек не жалко, на людей вот теперь. Слушайте, давайте и вправду разберёмся. Павловна, Григорьевна, ведите своих обалдуев. А я сейчас до Натальи Сергеевны достучусь. Пусть выходит с Вовочкой. Вот тогда и поговорим. Кто тут прав, кто виноват. А то на приезжих легко бочку катить. Давайте всё по справедливости разберём. Кто тут прав на самом деле.

— Николай Петрович дело говорит! — крикнул кто-то из заднего ряда.— Давайте детей послушаем. А то как-то странно это все. Педофилы бы разве сами вышли?

— Правильно!  Если бы правда виноваты были,— подхватил старик,— кто бы так к людям на расправу сам вышел, если неправ? Истина — она, как вода, дырочку найдёт всё равно и наружу вытечет, как ни затыкай. Заявление в ментуру писать — дело нехитрое. А вот людям врать в лицо — совсем другой табак!

— Верно, давайте разберёмся!

— Правильно!

— Вова и мою дочку обижал, платье порвал тогда.

— Где Наталья Сергеевна? Она почему к нам не вышла.

— И то верно,— усмехнулся дед и заколотил кулаком по гулким воротам.— Наталья Сергевна. Это я, Волков Николай Петрович. Выходи с сыном, надо нам с тобой поговорить. Не боись, народу много, тебя в обиду не дадут.

    Варварин по-прежнему стоял на лавочке, возвышаясь над толпой. Роза с Марком прижались к его руке и стояли справа. Ника — слева, рядом с Вулкановым. Пётр Алексеевич сильно покраснел, словно раскалился от долгого крика, и теперь тяжело дышал, временами хватая ртом воздух. Толпа заметно увеличилась. Подходили новые люди. В задних рядах мелькали старики. Вулканов заметил взволнованное лицо Юры, где-то сбоку у забора на секунду мелькнул Семён, но приближаться не стал. Отдышавшись, Варварин снова громыхнул с прежним задором:

— Я ОБРАЩАЮСЬ К ВАМ, ЛЮДИ! ЕСЛИ ВЫ ДОПУСТИТЕ ЭТУ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ, НАКАЗАНИЕ НЕВИНОВНОГО ЧЕЛОВЕКА, ЭТО БУДЕТ КОНЦОМ ВСЕГО ТУТ. ПОВЕРЬТЕ МНЕ, НИЧЕГО НЕ ОСТАНЕТСЯ. ДОЛЖНА БЫТЬ ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНЬ. ПОСЛЕДНЯЯ ЧЕРТА ДЛЯ СОВЕСТИ. ПОСЛЕ ЭТОЙ ЧЕРТЫ УЖЕ НЕ БУДЕТ НАДЕЖДЫ НА СЧАСТЛИВОЕ БУДУЩЕЕ ЗДЕСЬ, В ЭТОМ ПОСЁЛКЕ. ОТ ВАС ЗАВИСИТ, СМОЖЕТЕ ВЫ ИЛИ НЕТ ПРЕДОТВРАТИТЬ ГИБЕЛЬ ВАШЕГО РОДНОГО ПОСЁЛКА. Я ХОЧУ ВАМ ПОМОЧЬ. И ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПРИЕХАЛИ СО МНОЙ ХОТЯТ. ВМЕСТЕ МЫ СМОЖЕТ ВДОХНУТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ В ЭТО МЕСТО. НО ЕСЛИ ВЫ САМИ НЕ БУДЕТЕ ПОСТУПАТЬ ПО СПРАВЕДЛИВОСТИ, ВСЁ БУДЕТ БЕСПОЛЕЗНО. ВОЗМОЖНО, МЫ — ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА НА ВОЗРОЖДЕНИЕ ГЕВАРОВКИ. ЕСЛИ МЫ УЕДЕМ, ТУТ ВСЁ ЗАГНЕТСЯ ОКОНЧАТЕЛЬНО.

СО МНОЙ УЖЕ РАБОТАЮТ ДВОЕ ВАШИХ ОДНОСЕЛЬЧАН, ЮРИЙ КОРОВИН И СЕМЁН СМИРНОВ. СПРОСИТЕ ИХ, ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ У МЕНЯ НА ПРОИЗВОДСТВЕ. СПРОСИТЕ, ЧЕМ МЫ ЗАНИМАЕМСЯ И К ЧЕМУ СТРЕМИМСЯ. НЕ ВЕРИТЕ МНЕ — СПРОСИТЕ У НИХ. ВОТ ОНИ, ТУТ.

    Толпа снова зашумела, люди стали оглядываться. Толпа постепенно приняла форму знака бесконечности. В одном кругу топтался Семён, а в другом, смущённо опустив голову, отвечал на вопросы Юра. Наверняка и раньше по посёлку ходили слухи о новых жителях. Но впервые обсуждение возрождения известной каждому машинной станции стало таким массовым и публичным. К этому времени, перегораживая дорогу, перед домом директора школы толпилось уже не меньше восьмидесяти человек. Вмешательство старика и переключение внимание на работников сработало положительным образом. Градус агрессии снизился, люди задумались и стали обсуждать слова странного вроде бы чужака, а вроде и местного.

— Что будем делать дальше? — спросил Вулканов, обернувшись к Варварину.

— С директрисой надо договориться,— хрипло ответил Пётр Алексеевич.— Без этого тяжело придётся.

— Договоритесь,— вмешался по-прежнему стоявший рядом дед.— Я с вами пойду. У меня к ней свои резоны имеются. Я давно насчёт этого Вовочки поговорить собирался.

— Спасибо за поддержку,— отозвался Варварин.— Простите, я не помню, как вас…

— Николай Петрович Волков, в прошлом — заведующий гаражом и как раз вашей машинно-тракторной станцией,— улыбнулся старик.— Вы про будущее хорошо сказали. Правильно всё. Кранты Геваровке без мужиков. Как начали по вахтам разъезжаться — так и покатило всё под откос. И пацаны растут, как трава сорная, без ремня и примера хорошего. Толку, что приезжают с вахты? Бухают беспробудно, пока не уедут опять. Разве же это жизнь?

— Очень приятно,— сказал Варварин, пожимая протянутую ладонь.— Рад, что вы помните моего дедушку.

— Ха, да что ж не помнить. Герой был, ветеран. Мне вот повоевать не довелось, мелкий был ещё. А дедушка ваш — ого-го! Полна грудь медалей. Эх ладно, ну чё там, Сергеевна. До утра, что ли, отсиживаться решила.

    Дед повернулся и стал молотить кулаком по забору, вдобавок заорав не тише Варварина.

— Открывай, Наталья Сергеевна! Или прикажешь в Камиловку, к маме твоей поехать? Я поеду, мне нетрудно. Расскажу в подробностях, до какой жизни внучок её дошел. Ужо твоя мать порешает с вами обоими, ты прекрасно знаешь! Тебе там самой не стыдно, а?

    За воротами послышалось какое-то шевеление. Загорелась лампочка над калиткой, и срывающийся женский голос проговорил:

— Хорошо, Николай Петрович, заходите. Я запущу вас, когда придут остальные. Мы все вместе поговорим и обсудим ситуацию.

— Тогда выгляните и крикните людям, чтобы расходились. А то развели, вишь, панику на всю деревню,— сердито проворчал старик.

Калитка приоткрылась, показалось бледное пухлое лицо женщины, кутавшейся в пуховый платок.

— Расходитесь! Люди, спасибо, что пришли. Мы тут сами разберёмся! — крикнула она.— Если что — я позвоню! Спасибо всем за поддержку.

Железная дверь захлопнулась, и все замерли в ожидании. Буквально через пару минут к калитке подошли две женщины. Одна из них была мать Димы — неизвестная по имени и Павловна по отчеству. Она окликнула Наталью Сергеевну и первой прошла во двор. Вторая женщина протиснулась следом, и только потом — Варварин, Роза и Марк. Последним вошёл Николай Петрович, демонстративно захлопнув калитку перед Никой и Вулкановым.

    Люди стали постепенно расходиться, понимая, что ничего интересного больше не произойдёт. Остались две кучки — вокруг Юры и Семёна. И если возле Юры стояли в основном женщины, то к Семёну пристали пожилые мужики, и разговор, кажется, постепенно скользил к более животрепещущему вопросу — куда за самогоном лучше пойти?

Ника вдруг покачнулась и чуть не упала, но Вулканов вовремя удержал её, приобняв за плечо.

— Спасибо,— выдохнула девушка и уткнулась лицом в плечо инженера.— Я так устала. Мне очень страшно. Боюсь, что опять всё рушится. Ничего не получится в итоге. Опять придётся куда-то бежать.

— Получится, всё получится,— улыбнулся Вулканов.— Особенно с таким начальником. Как мощно говорил, а? Ему бы не предпринимателем быть, а революционером. Залезть на броневик и вещать в массы. Я прямо почувствовал, как народ назад подался под напором его голоса. Знаешь, я всё время не воспринимал его всерьёз до конца. Мне казалось, что это какая-то игра для него просто. А вот сейчас почувствовал, что нет. Всё очень серьёзно. Всё по-настоящему!

— Да, это было очень впечатляюще,— кивнула Ника.— Но поможет ли это Дениса освободить?

— Поживём — увидим,— пожал плечами Вулканов.— Но детей на очную ставку эти тётки побоялись приводить. И директор к людям не вышла. Значит, действительно рыльце в пушку. Побоялись, что всё дело наружу вылезет. Думаю, в такой ситуации можно будет договориться.

— Будем надеяться…

— Именно сейчас я поверил, что у нас всё получится. Ты была права. Надо показать плуг Петру Алексеевичу. Я боялся, что он просто продаст кому-то мою разработку, и я не смогу сам её воплотить. Всё-таки очень сложное дело. Много деталей непростых. А теперь поверил. Он из тех, кто слово держит. Кто сумеет все сделать правильно.

— Ой, это замечательно! — воскликнула Ника.— Я так рада, что ты передумал. Правда-правда, очень хочу тебе с этим плугом помочь. Ты уже придумал ему название?

— Ещё нет. Пока только рабочее название ППУ-4. Плуг прикатывающий универсальный, захватом четыре метра.

— Знаешь, это как-то скучно. Ты бы еще его ПУП-4 назвал. Давай его в честь тебя назовем. «Вулкан-4», например? Классно же звучит!

— Не знаю, надо подумать.

    Спустя ещё пятнадцать минут люди вовсе разошлись с улицы. Вулканов предложил отправиться домой.

— Холодает, простынем ещё… Кому от этого будет легче. А как всё закончится — они в любом случае к нам придут.

— Не хочу, буду здесь ждать. Всё равно дома будет слишком неспокойно.

— Ладно. Как скажешь… давай тут подождём.

    Варварин, Роза и Марк появились только через полчаса. Ника сразу бросилась к ним, и Пётр Алексеевич сообщил улыбаясь:

— Договорились. Утром поедем забирать заявление и вызволять Дениса.

— А почему только утром? — возмутилась Ника.— Почему не сейчас?

— Ещё кое-что сделать нужно,— глядя в сторону, ответила Роза.— Да и там уже спать будут, когда доберёмся. Ника, ты, наверное, иди сегодня ко мне ночевать. А то одной, да ещё и с разбитыми стёклами тебе будет неуютно. Только сначала мне надо машину Семёну отогнать.

— Не надо,— вмешался Варварин.— Перед калиткой постоит, ничего страшного. А завтра сам заберёт.

    На следующий день ситуация разрешилась только к обеду. С утра Ника напросилась поехать в Кастрогорск вместе с Варвариным и директрисой. Пётр Алексеевич не стал возражать. Роза осталась дома, продолжая возиться с какими-то бумагами. А Вулканов от нечего делать решил заняться ликвидацией нападения на дом Ники и Дениса. Понятно, что придётся заказывать новые стеклопакеты. Но пока можно собрать стекла и по возможности заделать окна. Хотя бы чтобы дождь со снегом внутрь не попадали.

    Тут как нельзя кстати пригодилась плотная плёнка, которой изнутри были обтянуты ящики с запчастями. Вулканов прогулялся на производство, ободрал все плёнки и принялся за ремонт. Успел почти всё сделать до возвращения ребят, но на последнее окно полиэтилена не хватило, и пришлось вырезать кусок из листа ОСБ, оставшегося после строительства туалета. Тут как раз кстати пришлась помощь Семёна, пришедшего за машиной. Придержал лист, пока Вулканов отпиливал, а потом совместными усилиями притулили заплатку на положенное место.

    Варварин и компания вернулись к двум часам пополудни. Ника счастливо улыбалась, Денис с опухшей губой и синяком под глазом выглядел не слишком хорошо, но тоже пытался улыбаться.

— Ну что, всё благополучно? — спросила Роза, подбежав к калитке.— Получилось дело закрыть?

— Отделались административным штрафом,— вздохнул Варварин.— И несколькими серьёзными подарками.

— Насколько серьёзными? — поинтересовался Вулканов.

— Ну если всё вместе, то это маленькое приключение стоило нам цены постройки ангара,— вздохнул Петр Алексеевич.— Я, конечно, на такое не рассчитывал. Мне придётся продать машину. Давно хотел сменить на «уазик». А ещё, вероятно, квартиру в Москве. Может, не продать, но заложить — точно. Это, конечно, самое неприятное, но по-другому не выкрутимся. Просто негде взять денег на расширение.

— Ничего себе, вот это у ментов аппетиты,— покачал головой Вулканов.

— Выбор невелик, статья серьёзная. Плюс пришлось ещё мамашам компенсацию заплатить,— пояснил Варварин.

— Ах ты ж…— возмутился Вулканов.— Вот это точно, по-моему, лишнее.

— По-другому нельзя, Алексей. Они, похоже, специально ради денег это затеяли, уж не знаю, чья была идея, мамаши или сыночка. Но главное, что всё обошлось,— вздохнул Варварин.— Очень важно, чтобы среди местных не осталось недовольных. А то ведь не только стекла, могут и поджечь вдобавок. Такое у нас случается.

— Но как же мы теперь сделаем сцепку борон? — продолжил сомневаться Вулканов.— Их даже собирать негде.

— Придумаем что-нибудь,— отмахнулся Варварин.— Главное — все на свободе.

— Фпасибо ефе раф,— тяжело прошлёпал Денис разбитыми губами.— Хто ве знал, что так получифся… Изфините…

— Ничего. Ты ещё легко отделался. Молодец, что признание не подписал,— усмехнулся Варварин.— А то бы ещё дороже обошлось. А так и руки и пальцы на месте. Будешь потихоньку отрабатывать. Так, ладно, дорогие сотрудники! Хорошо то, что хорошо кончается, но жду всех через полчаса на производстве. Будет планёрка, не опаздывайте.

    Спустя сорок минут весь коллектив собрался в офисе, и Пётр Алексеевич начал собрание:

— Дорогие коллеги. Не очень люблю это слово, но не знаю, как сказать. Соратники слишком пафосно звучит.

— Есть «товарищи», это универсальное обращение,— тут же предложил Семён.

— Ага, только поговорка сразу на ум, про свинью с гусём,— мрачно заметил Юра.

— Давайте к делу. Вчерашние события несколько отсрочили важный момент. Но сегодня все мы наконец будем писать заявления об официальном приёме на работу. Роза закончила оформление документов. Завтра я поеду забирать печати. Но заявление пишем все сегодня. Этот день можно официально считать днём рождения завода.

— Вот образец,— открыв папку, сообщила Роза.— Пишем все общую шапку. Генеральному директору ООО «ХУФУ», П. А. Варварину…

— Какое ещё «ХУФУ»! — возмутился Пётр Алексеевич.— Мы же решили, что будет ООО «Хеопс». Раз тебе «ГеварСельхозТехника» не понравилось.

— Прости, забыла тебе сказать. Столько вчера всего случилось,— смутилась Роза.— Просто ООО «Хеопс» уже есть тут поблизости. Краснобардская турфирма так называется. Вот я и решила, чтобы не повторяться. Хуфу — это настоящее имя Хеопса. Так его звали на самом деле, а Хеопс — это что-то типа прозвища.

— Хуфу, Хуфу. Ладно, ничего. Зато коротко и оригинально,— пожал плечами Варварин.— Может, и правда так лучше? Осталось придумать какой-нибудь логотип.

— Фараон! — воскликнула Ника — Надо нарисовать фараона на солнечной колеснице. Очень символично будет. Колесница — как первая созданная человеком машина.

— Ага, видел я в кино, такая с серпами,— мрачно заметил Юра.— Как раз на таких Фараон там людей косил.

— Мне нравится,— подытожил Вулканов.— Пусть будет Хуфу на колеснице. Как символ великих дел.