1. Без рук и поцелуев
Один неудачный поцелуй
превращает принцессу в ведьму. Она вскакивает на метлу и больше уже не
вернется. Остается теперь как-то доживать. Хотя бы побриться не помешает.
Вулканов потряс
баллончиком и нажал клапан. Раздалось слабое шипение, пена вяло хрюкнула
последним всплеском и закончилась навсегда. Он посмотрел на себя в зеркало.
Худое морщинистое лицо, седая щетина и мешки под глазами. Как тут можно было
разглядеть Бельмондо? И ведь увидела… А может просто глупая шутка? Но про
поцелуй тоже думал, что шутка, а вон как все получилось.
Вулканов тряхнул головой
и потянулся к хозяйственному мылу. Когда-то так и брился, где-то еще валяется
кисточка-помазок, кажется на балконе в ящике, осталась на той квартире.
Пришлось просто намылить щеки пальцами и морщась от жжения скоблить щеки тупым
желтым Биком. На щеке выступила пара капелек крови, ополоснул холодной, так
быстрее остановится. О, еще лосьон остался, с пеной шел, расход меньше, хорошо.
Набор Ника дарила, память остается. Эх разнежился, старый, на работу пора.
На улице моросил мелкий
дождь, в конце сентября еще не мороз, но проклятая сырость и солнца не видно.
На выходных такой ветрище, что и листьев не осталось. Была золотая осень,
осталась серая хмарь. До автосервиса было полчаса быстрым шагом. Бывший гараж
пищекомбината, выкупленный ушлым коммерсантом, представлял собой теперь унылое
зрелище. Линялая вывеска «Автосервис Амба», три бокса с подъемниками и ямой,
шиномонтажка, вагончик-бытовка и туалет. Постоянный экипаж составляли
сторож-шиномонтажник Кузьмич и седомордый Полкан, остальные сотрудники постоянно
менялись.
- Салют Вованыч! Треснем в обед по маленькой? – весело
помахал с порога бытовки похожий на
гнома Кузьмич,– Да не корми этого брехуна, и так вон к зиме брюхо отъел, под
дебаркадер не пролезает.
Вулканов отмахнулся и продолжил разворачивать пакет с куриными костями. В пятницу подвернулась в Пятерочке акционная тушка, вот и устроил в субботу праздник живота под футбол. Теперь пусть и старый бродяга порадуется. Только и осталась теперь радости, брюхо набить. Ох, замолотил хвостом. Прям как мамка, тоже бубликом, еще по заводу бегала, Пальма. Тоже ласковая была, на своих рабочих не лаяла.
Он
поморщился от воспоминаний, отряхнул руки и вошел в вагончик. Половину его,
отгороженную листом фанеры, занимала квартира Кузьмича, а во второй стояли
четыре шкафчика, стол с чайником и лавка. Мелкопян, хозяин сервиса, обещал ещё купить
микроволновку, но все как-то забывал, так что народ пользовался Кузмичевской
электроплиткой. Старый шиномонтажник не возражал.
- С добрым утречком, Алексей Владимирович, - подскочил
с лавки Жора, молодой чубатый автослесарь. – Сегодня вам работы нема. Могли
дома косточки погреть.
- Доброе-Доброе, - проворчал Вулканов, доставая из
шкафчика линяло-серую спецовку. – Ничего, я тут потолкусь, если что тебе ключи
подавать буду.
- А у меня тоже работы не до хера. – хмыкнул Жора. –
Сейчас Акцент прикатит стойки поменять и так вообще по ходовке, а дальше хуй
его знает, вторую неделю на подсосе.
- Ничего, скоро сезон, будем с Кузьмичем колеса
крутить, там поднимем копейку. - Наслаждайся пока отдыхом.
- Вот пока работки нет, в обед и раздавим пузыречек. Я
вчерась меди сдал, чтоб юбилей отметить. – оживился за стеночкой Кузьмич.
Вулканов
переоделся и аккуратно надел старинный синий берет, последнюю память о работе
на заводе. Из-за головного убора ребята над ним посмеивались, называя за глаза
французом, а в лицо иной раз «мусье». Алексей Владимирович не обижался. На вы
до сих пор и то хорошо. Не совсем еще к старшим уважение потеряли. А берет, ну
что берет, самому удобно, остальное не важно.
Остальные
автослесари сегодня не вышли. Понедельник дело такое, все бухают на выходных.
Все равно все поблизости, работа будет – вызовут. А не вызовут – к вечеру
отоспятся и выползут к ночи таксовать. Из всех аборигенов только Вулканов
безлошадный, даже у Кузьмича за вагончиком гниет Таврия. Но ездить все равно
некуда, да и прав никогда не было. Где родился, там и пригодился, чего уж
теперь рыпаться.
Алексей
Владимирович прошел в свой угол и по старой привычке занялся бессмысленной
уборкой. Его хозяйство, состоявшее из универсального фрезерного станка,
выкупленного в сервис при развале завода, верстака и стеллажа с инструментом,
без того было самым чистым местом в автосервисе. Но Вулканов все равно оторвал
кусок ветоши и принялся вытирать пыль в труднодоступных местах. Глупо просто
сидеть без дела. Так можно совсем затосковать, а там и до бутылки недалеко.
Нужно держать себя в руках. Ничего не болит, уже хорошо. Жора включил
магнитофон и тот послушно завыл про рюмку водки на столе. И тут выпивка, прям
больше не о чем петь.
День
тянулся медленно. Акцент приехал ближе к десяти, кроме стоек понадобилась
замена сайлентблоков, и Вулканов с удовольствием завозился с прессом, пока Жора
копался со стойками. Молодой механик не возражал. Машина все равно числилась за
ним, а Вулканов своей доли за помощь не требовал. Просто скучно без дела
сидеть. На прошлой неделе была одна хорошая капиталочка, но если так дальше
пойдет – плохо дело. Тут и коммуналки за пару месяцев накопилось, не дай бог
еще отключать начнут. Все к одному – не выкрутится. Может ноутбук продать?
Толку теперь от него, пустая игрушка, пыль только в углу собирает. Нет, жалко,
все-таки подарок. Глядишь еще подвернется работа по чертежам. Но может так
легче будет? Концы в воду и встречать пьяную старость? Не будет все время
напоминать про неё. Пена кончилась и ноутбук того…
В
обед Кузьмич закатил обещанный банкет. Видимо правда добыл на выходных меди и
теперь душа требовала праздника. На столе в бытовке раскинулись соленые огурцы,
сало, чеснок, селедка и небывалая роскошь – две бутылки приличной водки с
зеленой этикеткой.
- Налетай, мужики, юбилей празднуем – три года как на
пенсию откинулся! – весело объявил Кузьмич.
Вообще
этого бородатого весельчака звали Иосиф. В пятидесятые еще было модно называть
детей в честь вождя, но теперь Кузьмич своего имени стеснялся и, кажется, даже
в документах пытался ограничиваться отчеством.
- Не ерепенься, Вованыч, выпей с нами по-рабочему. Ты
ж теперь не инженерская кость, как при той жизни, - хитро улыбнувшись, затянул шиномонтажик.
– Я ведь помню еще, как ты меня за это дело на партсобрании пескоструил. Под
указ плешивого гнулся. Ну теперь вишь, уравняла нас дермократия. Надо хлопнуть
за реабилитацию.
- Если бы ты не пил на рабочем месте, ходил теперь с
пятью пальцами вместо трех, - не удержавшись, пробурчал Вулканов.
- А мне чё? Бабу драконить тремя сподручней, да и
стакан держать удобней, ниче оттопыривать не надо. – усмехнулся работяга. – Я
хоть и пью, но дело добре знаю. А ты умный такой сам чуть не сел помнишь? А
ведь трезвый был, а за сынком не глядел. Бревно в глазу, понимаешь…
- Заткнись, - резко оборвал его Вулканов. – Нашел что
вспоминать!
- А что ты строишь из себя директора? Ходит пыль
сдувает, понимаешь! А со старым товарищем…
- Ну что вы тут как бабы, зацепились, - вмешался Жора.
– Давайте чтоб у нас все было, и нам за это ничего не было.
- Давай, - кивнул Вулканов. – Тем более что у нас и
правда уже все было… И больше не будет никогда.
Они
выпили, Жора бодро захрустел огурцом, а Кузьмич лихо разлил по новой и хлопнув
ладонью по столу предложил:
- Давайте что ли за любовь. Выпьем, чтоб вам молодым
всегда бабы давали!
- Нашёл молодого, У меня тут до пенсии тоже… -
поморщился Вулканов. – Это только Жорику вон можно пожелать.
- Хе, а ты чего ж? Ты и сам еще, хоть и без жены
теперь, но все равно, хорохоришься. У тебя ж была в том году молодка чернявая.
Я вас тогда на дворе видал. Ты еще над ней зонтик держал, жентельменился!
Красивая, - похабно чмокнул губами Кузьмич. – Или это твоя дочка была? Да ну
нет, ты на неё так пялился, так на дочурку не смотрят.
- Не нарывайся, Кузьмич! Давай выпьем уже, - снова
поморщился Вулканов, - за любовь так за любовь.
Он
первым осушил рюмку и на секунду закрыл глаза, отдавшись жару нахлынувших
воспоминаний. Да в прошлом году была… Была совсем другая жизнь.
Ника
ворвалась в его жизнь как летучая мышь на балкон, быстрой тенью в набегающей
летней ночи. Это случилось ровно в тот момент, когда Алексей Владимирович
всерьез размышлял о самоубийстве. Ворвалась конечно не то слово, вошла
уверенным шагом, втаптывая сомнения в грязь. Молодая, строгая и очень красивая.
Сперва принял её за какую-то юную рокершу. Вся в черном, кожаный плащ, высокие
ботинки со шнуровкой до колен, короткая черная стрижка под мальчика… Только
глаза такие голубые. С черным совсем не вяжется…
Когда
завод закрылся, работы совсем не стало. Последние годы трудился там уже не
инженером, простым рабочим, то слесарем, то фрезеровщиком. Зарплата мизер, но
шабашки помогали выкручиваться, а теперь все кончилось. В автосервис едва
приткнулся, дела шли еще не ахти. А тут брат подставил под кредит. После ухода Ирины,
это стало самым тяжелым ударом. Казалось, что выхода нет, придется расстаться с
последней ценностью, маленькой однушкой и тогда будет один путь, дальше на дно.
С тех пор как брат подставил никакой семьи не осталось вовсе.
Пару
дней Вулканов балансировал на грани запоя. Не начинал пить когда просыпался,
даже не похмелялся, стойко перенося страдания, но к вечеру от накатившей тоски
и безысходности, снова шел за бутылкой. На третий день удержался, надавал сам
себе пощечин по небритым щекам. Гаркнул в зеркало:
- Распустился бомжара, почуял вкус разложения. Ничего,
рано еще открывать кингстоны.
Позвонил
бывшему одногруппнику. Тот уже давно заведовал кафедрой в политехническом, и
когда-то давно, в голодные девяностые подкидывал Вулканову работенку –
нерадивым студентам дипломы чертить. Дело хоть и постыдное, но прибыльное. Да и
с автосервисом совмещать можно. Днем цилиндры точишь, вечером дома черти.
Приятель
выслушал и сообщил, что времена поменялись. Теперь чертежи сдают в электронном
виде. Нужно иметь дома комп и владеть программой Автокад или чем-то подобным. Вулканов только
горестно вздохнул. Времена совсем переменились, зав кафедрой посочувствовал и
обещал подкинуть какой-нибудь вариант:
- Помню, ты у нас на курсе лучше всех придумывал,
голова светлая, может и получится что-нибудь.
А
неделю спустя раздался звонок. Чуть хриплый женский голос спросил про работу и
сходу назначил встречу. Вулканов несколько обалдел от такого напора и невнятно
спросил:
- А как вас зовут простите? И как я вас узнаю?
- Ника, телефон есть, не ошибемся.
- Спасибо.
- Олег Георгиевич сказал, что у вас есть прошлые
проекты. Захватите что-нибудь.
- Да-да, конечно.
К
этой встрече Вулканов готовился словно к первому свиданию. Уже забыл, когда
последний раз был в кафе, чувствовал странную неловкость. Последний раз пиджак
надевал на развод. Нет, еще когда Игорь Петрович умер, на похороны. Не совсем
черный, но все-таки. А проект… Этого навалом. Когда конструкторский отдел на
заводе разогнали, забрал домой чертежи. Полшкафа папок, рука не поднялась в
макулатуру сдать, годы работы, планы и мечты. Что ей показать? Мой лучший плуг?
Модернизацию сеялки? Подкормочные приспособления? Они универсальные, могут быть
и сейчас актуальны. Отупел совсем с этим автосервисом. Возьму все три…
Ника
оказалась резкой, с крупным подбородком, похожей на какую-то спортсменку есть в
плечах что-то такое. Может лыжница или биатлонистка. Руками при ходьбе
взмахивает чуть заметно. Точно бывшая лыжница, руки сильные, пожала прям
по-мужски.
- Добрые день, Алексей? Я Вероника.
- Да, здравствуйте, а как вы…
- Папки бросаются в глаза. Давайте посмотрю. Ну что вы
вскочили? Присаживайтесь, заказывайте пока...
Вулканов
опустился на краешек стула и неловко раскрыл картонную книжечку. Ну и цены. Ну
тут только по-Шараповски, только можно пить. А какое выбрать? Американо,
мокиано, где-тут обычное, возьму подешевле.
- Дайте, пожалуйста, эспрессо.
Вероника
быстро просмотрела все три папки, пару раз задумчиво хмыкая над длинными
вклейками общих планов машин, и сказала, глядя прямо в глаза:
- Где мы сможем заниматься? Давай сразу на ты? Я Ника,
ты Алексей? Не хочу в эти формальности по возрасту.
- Знаете, это как-то неудобно… Все-таки я…
- Вам нужна работа или нет?
- Нужна.
- Значит давайте не будешь спорить. Я трачу на тебя
свое время и хочу общаться как мне удобно. Нашей фирме нужен специалист для
адаптации зарубежных чертежей под наши условия производства. А также для
решения разных других задач. Но требуется владение компьютером. У тебя с этим
как?
- Не очень вообще-то. У нас стояли для документации,
набирать спецификации и тому подобное, но чертежи мы по старинке.
- Ладно, все равно попробуем. Где я смогу тебя
обучать. Теплое помещение со столом и розеткой. Стулья тоже приветствуются.
- Можно у меня дома. Если вам будет удобно…
- Тебе. Тебе будет удобно. Давай на ты, Алексей.
- Ладно хорошо. Только у меня еще работа есть. По
вечерам можно.
- Пойдет. Диктуй адрес…
- Но у меня компьютера нет…
- Ничего, посмотрю как пойдет, если получаться будет,
дам тебе в аренду ноутбук.
Она
записала адрес, коротко кивнула и расплатившись покинула кафе размеренным шагом,
так же рассекая воздух широким взмахом руки. Вулканов медленно выпил наперсток кофе
размышляя о том как испортилось нынешнее поколение. Девке и тридцати нет, в
дочери годится, а так хамит, куда там начальница. Надо было сразу развернуться
и уйти. Насмотрятся фильмов и хамят с ходу. Нашла батрака, такое отношение.
Зачем сразу адрес сказал? Даже зарплату не обговорили, а тут раз, обучение…
Таких к нам на практику слали на завод, бегали там в ОТК.
Нахлынули
какие-то смутные воспоминания. Красивые были девчонки, не то что эта швабра
чернокрашенная. Какой же это был год? Восемьдесят седьмой кажется. Двадцать три,
а уже замначальника отдела. Еще не женился, девчонки заглядывались. А теперь
вот, сопля, а ты при ней на побегушках.
Весь
следующий день Вулканов собирался позвонить и сказать этой наглой девчонке, что
не будет с ней работать. Гордость надо иметь все-таки. Но в автосервисе не было
работы, и вместо гордых слов Вулканов занялся уборкой. Уже забыл, когда в
квартире были гости, а тут вроде как повод. Да и деньги нужны, кредит сам себя
не заплатит.
- Добрый вечер, проходи, разувайся здесь, пожалуйста.
- Не хочу, это долго. Я бахилы надену, не натопчу.
- Хорошо, пожалуйста, как ва… тебе удобно. Проходи,
пожалуйста, в комнату.
Крошечная
гостинка так и не стала Вулканову привычным домом. Но после развода это был
единственным вариант. Пока своя и слава богу. Но все равно убого смотрится.
Если подумать, это первая женщина тут. Никогда не приходили, живу бирюком,
получается. Да какая женщина, девочка еще.
Ника
скинула в руки Вулканову кожаный плащ и грациозно опустившись на колени,
осторожно натянула синие бахилы. Это казалось немного брезгливым, но с другой
стороны, гостевых домашних тапочек у него не водилось, так что это по-своему
хорошо. Ника прошла в комнату и извлекла из большой спортивной сумки крупный ноутбук, явно не новый, со сколами по
углам и царапинами на крышке. Открыв компьютер на столе, она слегка протерла
экран рукавом водолазки и принялась распутывать провода мышки и зарядки. Потом
еще покопалась в сумке извлекла три толстых потрепанных самоучителя.
- Ну что, приступим? Где у тебя тут розетка? Аккумулятор
сдох давно, а от сети нормально работает.
Занятия
неожиданно оказались увлекательными. Вулканов никогда не занимался компьютерным
проектированием, а тут перед ним неожиданно открылся мир невиданных
возможностей. Ника не была хорошим учителем и постоянно отвлекалась на какие-то
звонки, но Вулканов крепко ухватился за подвернувшуюся возможность. Даже после
ухода девушки, он забыв про сон сидел с самоучителем за ноутбуком и пытался
освоить сложные функции. После трех занятий он принялся с увлечением переносить
свои старые наработки в трехмерный формат и с восхищением рассматривать
трехмерную модель готовой машины. Вот он культиватор сплошной обработки, вот
двенадцатиметровая дисковая борона , совсем такие,
какими представлял еще в восемьдесят девятом, а ведь так и не успели сделать в
металле. Эх, как бы в поле посмотреть…
К
концу второй недели он ждал прихода Ники с нескрываемым нетерпением. Теперь её
грубоватая речь и короткие отрывистые команды не раздражали. Она буквально
подарила новый смысл. Пусть говорит все что хочет, лишь бы дала возможность
работать всерьез. Снова придумывать что-то, а не тупо стоять у станка изо дня в
день, под окрики новых хозяев жизни, загоняющих на сервис свои сверкающие
корыта склепанные за бугром.
Спустя
несколько недель напряженных занятий Ника стала приносить рабочие задания.
Обычно это оказывались задачи переделки чужих иностранных чертежей под
российское производство. Исходный материал был бестолковый. Местами казалось
что чертили чуть не по фотографиям. Чтобы привести это в рабочий формат вид
приходилось крепко потрудиться. Мало было перевести размеры в метрическую
систему, часто приходилось менять материалы под доступные и более дешевые,
усиливать конструкции, менять диаметр отверстий под доступные болты, подбирать
другие подшипники и делать множество мелких, но важных изменений в конструкции.
Работа в принципе не сложная, но кропотливая, требующая опыта взаимодействия с
реальным производством. У Вулканова часто возникали вопросы, и он звонил Нике:
- А какую толщину трубы они гнут?
- Сейчас выясню. Кажется до восьми миллиметров.
- Выясни и угол, там кронштейн сдвинуть придется иначе
упрется при складывании.
- Хорошо, я выясню и напишу на электронку.
- Жду…
Электронная
почта оказалась еще одним приятным открытием. Сколько было беготни с толстыми
журналами и папками чертежей. Поездки на согласование. А теперь милое дело, два
клика мышкой и все сразу тут. Почему при той жизни такого не было? Ох мы б
тогда…
Через
два месяца задания серьезно усложнились. Теперь они походили на какой-то
шпионский боевик. Ника присылала фотографии импортных сельхоз машин, и набор
размеров, которые удалось узнать, просила сделать чертеж или всей машины или
отдельных узлов и агрегатов. Получалось не всегда, тут уж конечно нужно было
посмотреть вживую и померять. Но Вулканов старался как мог. Иной раз просто
включал фантазию и, просто посмотрев на работу машины и фото с разных ракурсов,
пытался придумать свой вариант. Пусть похожий, пусть вдохновленный, но свой. Конечно
такая работа занимала гораздо больше времени. На каждую задачу уходило
несколько недель, но заказчики не возмущались.
Результаты
устраивали Нику, но удалось ли воплотить чертежи в металле она не рассказывала.
Просто регулярно приносила конверт с гонораром и давала следующее задание.
Вулканов воспрянул духом. Удалось разделаться с кредитом и даже кое-что
отложить на черный день. Подумывал уже совсем бросить работу в автосервисе, но
пока не решался. Инженер никому старался не рассказывать о своей новой
начальнице. Все-таки дело казалось каким-то подлым. Как ни крути – промышленный
шпионаж, воровство чужих идей – дело нехорошее. Они редко выходили куда-то
вместе. Пару раз только встречались не дома, а в кафе. Один раз как раз на
двадцать третье, Ника подарила набор для бритья. Было очень приятно.
Спустя
неделю опасения подтвердились. Он не успел подарить в ответ букетик к восьмому
марта. Ника внезапно пропала. Телефон не отвечал, выключен или вне зоны
действия сети. Письма по электронной почте оставались непрочитанными. Вулканов
всерьез беспокоился, даже думал обратиться в милицию, но поймал себя на мысли,
что ничего не знает о Нике, даже её настоящей фамилии. Да и кто он такой, чтобы
заявлять о пропаже человека?
Звонить
институтскому приятелю Вулканов тоже не решился. Мало ли, вдруг и его
неприятности коснутся. Просто нужно принять как есть. Все хорошее когда-нибудь
заканчивается. Может он просто перестал быть нужным, и так в новом мире
выглядит увольнение. Просто нет заказов и все.
Спустя
месяц, субботним вечером, Ника внезапно
появилась у него на пороге. Без звонка, зато со здоровенным рюкзаком походного
вида. Как обычно, сразу перешла к делу, словно никуда и не пропадала:
- Привет, Лекс, можно я у тебя переночую. У меня
неприятности, осталась без съемной квартиры и с деньгами напряг, не хочу на
гостиницу тратиться. Много места не займу, у меня спальник есть, если что и на
полу мне нормально будет. Одну ночь, ну две максимум, а дальше я как-нибудь…
- Здравствуй, Ника, проходи, конечно, ну что за
вопросы...
Инженер
широко улыбнулся и отступил в сторону пропуская гостью. Ему нравилось такое
странное сокращение имени. Никто больше так не обращался, что-то особенное.
Вообще никогда не слышал, чтобы так Алексеев звали. Леша, Леха, всегда
пожалуйста, Алекс – ну если выпендриться, да и то так Сашей чаще. А тут Лекс.
Прямо чувствуешь себя моложе. На двадцать , а не на сорок получается.
Ника
прошла в прихожую и сбросила с плеч рюкзак и попросила:
- Дай, пожалуйста, стул.
Вулканов
выполнил просьбу и Ника впервые принялась расшнуровывать свои тяжелые ботинки.
Первым сняла левый. А с правым завозилась, наконец стянула. Послышался какой-то
легкий стук. Вулканов обернулся и увидел блик на хромированном стержне в
штанине и странную, сразу даже не понял что… Ника слабо улыбнулась:
- Ну вот, теперь ты знаешь. Не люблю об этом
рассказывать.
Она закатила
штанину черных джинсов. Правой ноги ниже колена не было. Полукруглая чаша для
культи, потом металлический стержень и пластиковая стопа, как у манекена в
магазине.
- Поэтому разуваться не люблю. Жалеют потом, а я не
хочу. Живу как нормальная, даже бегаю и танцую, просто…
- Все нормально. Я ничего… - рассеяно произнес
Вулканов. – Ты голодная? У меня супчик есть, я сейчас еще картошки соображу.
- Мне бы в душ… Помотаться пришлось, тяжелая выдалась
неделька.
- Да, конечно. Только я там белье. Проходи в комнату,
располагайся, я сейчас, - засуетился хозяин.- Уж прости, у меня тут холостяцкий
бардак.
- Не прибедняйся, Лекс. У тебя всегда идеальный
порядок. Видел бы ты мою халабуду, - усмехнулась Ника. – Вот где реально треш.
Пока
Вулканов возился с бельем, она успела переодеться в свободную длинную футболку
и какие-то широченные шорты, которые казались вообще мужскими. Когда Вулканов
вернулся в комнатку, она собирала тонкий алюминиевый костыль, который извлекла
из рюкзака. Протез уже был снят и лежал рядом с диваном на полу.
- Я у тебя так попрыгаю, ладно?
- Да, конечно, что ты спрашиваешь, делай как удобно. Я
тебе на диване постелю, а сам на полу уже. Так ты суп будешь?
- Буду, все буду, но сначала в душ. От меня прёт, как
от кобылы на скачках.
Спустя
час они сидели на крохотной кухоньке, за самодельным раскладным столиком и пили
чай с последним пряником. Вулканов гостеприимно предложил его гостье, но Ника
разделила ножом пополам. Отхлебнув чаю она вдруг предложила.
- Лекс, слушай, у меня ром есть. Будешь?
- Ну я не знаю, я как-то…
- Да ладно, что ты. Никогда с одноногой пираткой не
пил?
- Прям с пираткой. Я вообще стараюсь не пить. Возраст
уже, сама понимаешь.
- Да какой возраст. Тебе же и полтинника нет, в
расцвете лет. Ты еще крут. Даже не знаешь насколько. Да за твои чертежи…
Она
вдруг осеклась, будто сказала что-то лишнее. Помолчала с полминуты, а потом
продолжила:
- Ох прости… Я просто устала. Очень устала, от всего.
Нужно расслабиться, выдохнуть. Голову отпустить, иначе чокнусь вообще. Столько
всего случилось, я запуталась… Не знаю что делать.
- Алкоголь тут плохой помощник. Знаю я таких, которые
дорасслаблялись. Тем более девушка, - назидательно начал Вулканов, но тут Ника
вдруг погладила его по руке.
- Пожалуйста, давай вместе, один раз можно. Мне много
не надо, пару рюмок и все, лягу спать спокойно, чтобы мысли не мучали.
Бессонница она знаешь…
- Ладно, скажи где, я…
- Я сама принесу, давай что-нибудь по мелочи из
закуски сообразишь. Есть у тебя какие-нибудь запасы?
- Сейчас посмотрю.
В шкафчике
над раковиной нашлась только две банки кильки в томатном соусе и зеленый
горошек. Ника вернулась с бутылкой черной летучей мыши объемом ноль семь.
- Добро пожаловать на борт, капитан. – подмигнула она.
- Извини, у меня тут немного. Но могу в ларек сбегать.
Ой, кажется еще окорочок замороженный. Можно сварить.
- Да ничего, пойдет. Я же не голодная. А тут прям
морская закуска. Рыбка и бутерброды с зеленой икрой. Давай открывай банки, а я
налью.
Они
выпили по паре рюмок под один короткие тосты знакомства и здоровья. Ника толком
не закусывала, и Вулканов чувствовал неловкость ситуации. Ника в дочки ему
годилась, а тут пришла, с бутылкой и явно… Понятно, все, но как дальше. Нет…
нельзя с таким затеваться, она и так жизнью измученная, так еще я… Нет, это не
игрушки. Конечно, у них, у молодежи, в порядке вещей. Но это не Люба из
магазина. Тут другое… Не надо было соглашаться, лучше бы денег дал на такси и
гостиницу. Есть еще десятка в заначке, ну хватило бы как-нибудь, а теперь что.
- Ты похож на Бельмондо, когда хмуришься, - неожиданно
сказала Ника. – Но тебе очень идет. А вот если улыбнешься резко, так вообще,
очень обаятельный. Ты заметил, что улыбаешься за работой?
- Нет, не замечал.
- А ты зеркало поставь возле ноутбука. Я рядом когда
сидела, ты так всегда. Пока модель на экране крутишь, прям светишься. Миленький
такой. Комп выключишь, опять угрюмый.
- Так что мне, ноутбук принести?
- Не надо, давай лучше еще выпьем. Выпьем чтобы все
забыть и на все забить.
- Может хватит? Ты собиралась две рюмки и все…
- Лекс, я устала. Я очень устала от всего, - вздохнула
Ника.- Больше всего от предательства. Сто раз зарекалась никому не верить и вот
опять наступила на те же грабли. Одна нога, и то не промахнулась. Понимаешь,
разом все рухнуло. Опять одна и идти некуда. Хуже чем когда ногу оторвало,
тогда надежды были, а теперь все…
Ника
устало махнула рукой, чуть не задев край стола.
- Ничего, ты молодая и очень сильная. Все еще
образуется и будет…
- Ох, давай только, блять, без этих банальностей. –
скривилась девушка. – Я уже блять знаешь сколько их наслушалась? На хер каждый
кто мной пользовался, такую хуйню городил, заебали…
Она
оборвала фразу и резко хлопнула кулаком по столу, так что рюмка Вулканова
опрокинулась.
- Успокойся, - строго сказал он и поправил
покосившуюся от удара ножку складного стола. – Если хочешь, скажу без
банальностей. Но в моем доме не матерятся, имей в виду.
- А что я такого сказала? Зато правда, как есть… Если
пиздец, значит пиздец, по-другому не назовешь. У тебя в сервисе только на
литературном мужики пиздят?
- Мне все равно, как говорят другие. Тут я мат слышать
не хочу. Особенно из твоих уст.
- И че, ты меня сейчас выгонишь на хуй? – не отводя
глаз, спросила Ника – прям блять как есть, на костыле. Мне можно материться, я
же не принцесса ни хуя…
- Нет, но говорить с тобой перестану. -строго ответил
Вулканов – Как с собакой, что лает попусту.
Несколько
секунд они молча глядели друг другу в глаза, потом Ника не выдержала и первой
посмотрела в сторону.
- Прости, я не хотела обидеть. Слишком много всего,
правда устала. Но я постараюсь сдерживаться. Давай еще выпьем. С тобой так
спокойно, мне этого очень не хватает. Я как в боксе, ждала удар, в стойке все
время. Ой да что я несу. Ничего не ждала, все равно прилетело. Почему всегда так?
Почему…
- Хорошо, но эта последняя. Тебе уже хватит. -
Вулканов наполнил рюмки и произнес – За храбрость!
- Почему за храбрость?
- Почему бы и нет? Это такая вещь, которой людям
всегда не хватает. И тебе тоже не помешает.
- Согласна. Давай!
Они
чокнулись и выпили. Ника попыталась подцепить вилкой хрупкую томатную кильку,
Вулканов зачерпнул горошка и прожевав, спросил:
- Расскажешь, что случилось?
- Нечего рассказывать. Па… Друг, теперь уже бывший,
кинул нас. Он был директор нашей конторы. Свалил с деньгами, оставил только
долги за аренду офиса. Там еще другие проблемы. Короче, можно полночи сопли
жевать...
- Бывает, -покачал головой Вулканов – У меня тоже
случалось такое. Только хуже. Родной брат кинул и исчез. А раньше и хуже
бывало, чуть руки не наложил. Но ничего, справился как-то и без алкоголя. И у
тебя получится, вот увидишь.
- Я же просила без банальностей.
- Ну что поделать, если правда такая? Главное руки не
опускать.
Ника
усмехнулась и вскинула руки, демонстрируя сдачу в плен. Вулканов нахмурился:
- Не юродствуй, дай доскажу. Я тебе очень благодарен.
Ты мне новый смысл дала, можно сказать на краю удержала. Такое не каждый
сможет. Я сейчас вполне серьезно. Получается дала надежду, открыла целый новый
мир. Я уж думал жизнь кончена, а теперь по-другому смотрю. Пока жива, всегда
второй шанс есть. Жизнь начать с чистого листа,
как-то найти свое место.
- Ну прям никогда не поздно, - сказала Ника и
потянулась к бутылке. – Я вот тоже так думала, пока от жизни обрубок не
остался.
Она погладила
себя по правой коленке и потянулась к рюмке.
- Хватит.
- Я одну… Чтобы заснуть покрепче. Забыться нужно. А то
вот тоже, воспряла духом, в людей поверила. А мне раз! И выбили табуретку
из-под ног. Виси-качайся.
- Не сказала бы, я б никогда не догадался. – кивнул на
ногу Вулканов. – Ты всегда так держалась…
- Я устала, нет больше сил… Одно дерьмо кругом, тонешь
как в болоте. Убежать хочется от всего, куда-нибудь далеко-далеко…
- Все мы в этом болоте, с девяносто первого еще. Так
что теперь, помирать? На болоте тоже знаешь, жить можно.
- Ага, сидеть царевной-лягушкой и ждать Ивана-Дурака?
- Дурак в другой сказке был, про бой на Калиновом
мосту. А с лягушкой Иван-царевич.
- Да какая разница? Давай за болото! Чтобы цвело и
пахло.
Она
звякнула рюмкой, выпила и потянулась за костылем:
- Я в туалет, чур не подглядывать!
Ника
схватилась за стол, неуверенно поднялась, опираясь на костыль шагнула и,
пошатнувшись, едва не рухнула на пол. Вулканов вовремя вскочил с места и
подхватил её под локти. Ника жарко дохнула в ухо томатным ромом:
- С-спасибо.
- Давай отведу.
- Только не смотри.
- Конечно…
Пока
Ника была в туалете, Вулканов застелил свой старенький диван и стал раздумывать,
что бы положить себе на полу. На улице опять похолодало, а батареи уже греют
слабо. Весна не спешит как назло. Потянулся, достал из-за дивана старенький
электрокамин. Счетчик взвоет, конечно, но все-таки теплее. Зашумела вода,
Вулканов поспешил к двери и, придерживая, проводил Нику в комнату.
- Вот располагайся, я выйду, пока ты переоденешься.
- Зачем? Я же сказала могу на полу. У меня спальник
есть, снизу к рюкзаку.
- Вот и давай я на твоем спальнике, а ты тут. На полу
дует, на диване теплее.
- Я не мерзну.
- Не спорь. Давай укладывайся, я пока пойду приберусь.
Он
вышел на кухню, убрал со стола. Спрятал в холодильник недопитую бутылку рома.
Помыл посуду и вернулся, Ника лежала укутавшись в его старенькое одеяло.
Свернулась калачиком и кажется уже заснула. Он вернулся в прихожую, отвязал
спальник и расстелил рядом с диваном. Внутрь забираться не стал, как матрас
нормально, холод-то снизу идет. Укутался пледом – нет, прохладно. Пришлось из
прихожей принести пальто. Вот теперь хорошо.
Ночью
проснулся от легкого прикосновения к щеке. Испугался, дернулся, открыл глаза.
Красный полумрак. Чуть светятся только четыре раскаленные спирали камина,
словно угли от костра. Ника свесилась с дивана и гладит его рукой.
- Ты чего не спишь? Замерзла? Плохо тебе? Может,
тазик?
- Ты похож на Бельмондо. Он мой любимый актер. Правда…
- Похож и похож, всякое бывает.
- Мурр... Я тебя хочу.
- Не дури.
- Хочу быстро, давай…
Он не
успел ответить, Ника свесилась сильнее, уперлась левую рукой ему в грудь.
Нависла, балансируя, а правой потянулась ниже по животу, Откинула пальто,
потянула резинку трико. Секунда, обхватила, сжала, задвигала. Кровь прихлынула
мгновенно, есть еще порох оказывается.
- Хорош красавец. Давай только без рук и поцелуев.
Она
свалилась совсем. Тяжелая. На секунду скользнула культей по животу, выпрямилась
стоя на коленях. В красноватом отблеске спиралей что-то демоническое, соски
торчат телячьими рожками, внизу пушок…
- Не двигайся, просто не двигайся, я сама.
Придерживая
правой рукой за член, медленно опустилась. Ох горячо, словно кран перепутал в
ванной. Пошла, задвигалась, сначала медленно и осторожно, потом все быстрей,
потом чуть вращая, словно танцуя ламбаду, вдавливая в потертый паркет. Резко,
до боли, до скрипа, хороша, Взмахивает головой, отблески на каплях пота как
брызги лавы. Хороша, не удержаться, ох ты ж, а как…
- Подожди, я не…
- Не дергайся.
Навалилась
на плечи, придавила задвигала тазом еще быстрей. Потянулся к груди, соскам
танцующим восьмерки перед глазам, поймать, погладить. Хлопнула ладонью,
отбрасывая.
- Без рук…
Вдруг
тепло. Потекло по ногам, густо, влажно, не поймешь. Не уж-то сама. Эх, не
удержался. Чего теперь. А если вдруг. Дожил на старости.
- Спасибо, было крепко, лежи, я в душ.
Потянулась
за костылем, он грохнул, гулко звякнув по решетке камина.
- Вот бля…
- Подожди, я же не…
- Не парься, я таблетки пью.
Она
поднялась, обнаженная, раскаленная до красна и прыгнула через него к холодной
бездне санузла. Голова кружилась. Вот и как теперь? Что теперь делать? Жениться.
А возраст? Что люди скажут, молодуху нашел. Как с этим. Но как хорошо…
Зашумела
вода. Вулканов поднялся и побрел на кухню. Достал из холодильника ром и плеснул
прямо в чайную чашку. И так сойдет…
- Эй, Вованыч, ты че заснул бля с рюмкой. Пей давай!
Вулканов
тряхнул головой. Наваждение волшебной ночи пропало, словно и не было никогда.
Он по-прежнему сидел с Кузмичем и Жорой в вагончике автосервиса, а первая
бутылка уже подошла к концу. В руке рюмка водки. А сколько времени прошло?
- Мужики, я пойду…
- Да куда ты? Хорошо сидим, - возмутился Кузьмич. –
Накати уже, а то смурной че-то сидишь, насупился.
- Да вспомнил тут. Соседка снизу звала, кран починить
надо. – зачем-то соврал Вулканов.
- Красивая? – оживился Жорик.
- Ну так, ничего…
- Ладно, это дело святое, - ухмыльнулся Кузьмич. –
давай уже накати эту и топай. Она только красивей будет. Ежели не справишься,
зови. У нас тут все сантехники.
- Или может у ней подружка есть. Которой тоже
чего-нибудь починить надо. – весело поддакнул Жора. – Так мы готовы всегда.
- Обязательно, - кивнул Вулканов и выпил.
По
дороге домой снова накатили воспоминания. Тогда ночью они больше не
разговаривали. Ника из ванной доковыляла до кровати и коротко выдохнула:
- Было здорово, но я одна спать привыкла. Не обижайся,
Лекс…
Вулканов
промолчал. На полу все равно будет холодно. Диван узковат. Завтра надо будет
что-то придумать. Начинается теперь другая жизнь. Ничего, как-нибудь прорвемся.
Не война все-таки. Раньше хуже было.
Толком
заснуть он уже не смог. Всю ночь в голове крутились мысли о будущей жизни.
Тяжело будет, но прорваться можно. Тут тесно конечно, но если тут продать и в
деревню податься, там можно купить домик с огородом. Так спокойнее будет, там
их не знает никто. И детки если родятся, на природе лучше. Опять же продукты
свежие. Опасно, конечно, с маленькими. Но теперь будет следить. То, что с Колей
никогда. Никогда не повторится. Нет, теперь за
сыном обязательно… ни на минуту вообще… никогда…
В
шесть утра устал ворочаться. Встал, тихонько оделся и выскользнул из квартиры.
На завтрак толком ничего нет. А надо Никочку порадовать. Хорошо ларек есть
круглосуточный. Купил кофе, сахару, зефир в шоколаде и пряники. Хватит червячка
заморить, а после сбегать можно еще за чем-нибудь. Воскресенье сегодня, на
рынке куры домашние. Нет, лучше утку, давно хотел, но себе жалко, а для
Никочки, с яблоками хорошо получится.
Вернувшись,
он тщательно сервировал завтрак на табуретке. Оставалось только кофе налить, но
это уж как проснется. Осторожно отнес и поставил возле дивана. Вот так хорошо,
теперь только прийти с чайником и налить, чтобы растворилось. Так точно не
расплескать, все аккуратно получится.
Сел
ждать, любуясь спящей Никой. Какая красавица, намучалась в жизни, бедняжка. Но
во сне так мило улыбается. Ну ничего,
теперь не пропадешь. Никому в обиду не дам. На руках носить буду. Силы есть
пока. Чего там, сорок шесть только. Еще лет двадцать побегаю. За двадцать лет
дите поднять можно, до восемнадцати. Ничего, главное, что пришла, значит
поняла, поверила. Хорошо все будет. Бельмондо… Скажет тоже… А может и правда.
Тоже крутой, даже без пистолета.
Время
тянулось медленно, и через полчаса Вулканов не выдержал. Без десяти восемь.
Рановато, но… Сил нет… надо разбудить. Поговорить и во всем признаться.
Сбросить это ночное наваждение. Осторожно опустился рядом с диваном на колени,
провел рукой по волосам и поцеловал. В губы крепко, долго, чтоб разбудить как
принцессу, рассказать, какая теперь будет счастливая жизнь.
Она
открыла глаза и испуганно вскрикнула. Вулканов поспешно отпрянул и забормотал:
- Доброе утро. Прости что рано, я… Я хотел спросить
хотел, ты утку любишь? Я утку это… в духовке хотел…
- Я не знаю, не смотри…- хрипло проговорила Ника,
закрываясь одеялом до подбородка. – Выйди, мне одеться надо, я в туалет хочу…
- Да, конечно. Я тут завтрак сообразил так сказать. Ты
делай все что нужно, а я пока на рынок за уткой и овощами. Кушай мы потом
поговорим.
Он
поспешил выйти из комнаты, натянул куртку и выскочил в подъезд. Напридумывал
романтики. После ночи в туалет конечно, а тут кофе. Ей же еще протез надеть,
это она вчера только. Нехорошо получилось. Не надо было будить, пусть спала бы
и спала. Не мог на кухне книжку почитать, что ли. Ну ничего, теперь исправлюсь.
Когда
он через час вернулся с рынка, Ники уже не было. Квартира открыта, ни вещей, ни
записки. Только недопитая бутылка рома в холодильнике, как память, что все это
не приснилось. И вот уже полгода прошло, как её ждет. Что появится вечером на
пороге и скажет, что передумала. Но чудес в жизни не бывает, и телефон молчит. Размечтался,
старый дурак, кому ты нужен? Чудес не
бывает, за столько лет можно запомнить. Но полгода упорно ждешь, допоздна не спишь,
вдруг позвонит и все получится?
Вулканов,
ежась от холода, прошелся по пустой гостинке. Гады, разворовали все, уже
отопительный сезон скоро, а они трубы поменять не могут. Все разрыли, везде
срань и болото. Черт с ним, включу камин.
Вернулся
на кухню и достал из морозилки злосчастную утку. Пора рубить концы, разморожу,
пожарю, поужинаю. И ром надо допить. Там две
рюмки, а все на дверце телепается.
Утка
была каменная, и Вулканов включил воду, чтоб быстрей растаяла под струей. Может
вообще суп сварить и не мучаться? Нет, спешить некуда, а в духовке даже без
яблок вкуснее. Налил рюмку рома, хакнул и задумался, глядя в окно на
бесконечный серый дождь. Чудо в жизни только раз случается, второго шанса не
будет. Что еще осталось, ноутбук этот. Продать к чертовой матери, чтобы глаза
не мозолил. Только данные все удалить, а то мало ли.
Он
тяжело прошаркал в комнату, достал с подоконника компьютер и аккуратно смахнул
пыль. Включил и зачем-то потянулся к модему. Воткнул свисток в разъем, кажется,
на счету еще были деньги. Можно глянуть, что там в мире делается.
Шесть
непрочитанных писем с незнакомого адреса. Открыл последнее:
ЛЕКС!!!
ЗАЧЕМ ТЕБЕ ПОЧТА ЕСЛИ ТЫ ЕЁ НЕ ЧИТАЕШЬ? ОТКРОЙ ФАЙЛ, ТАМ ЗАДАНИЕ!