9. Свобода, огурец и лук

- Этого не может быть. Это точно не он! Папа умереть не может!

- Я не знаю, просто услышала, сказала, что мне сказали, проверить не могу.

- Так, надо узнать, хотя бы позвонить и спросить. Нет, некуда звонить, надо пойти, значит.

- Подожди, куда? Домой к тебе? А как же мама?

- Нет, не домой, не… только не домой… Наверное, туда, на работу, в этот сраный «Миллениум». Я не знаю, нет, так не может... Да, давай скорей туда, там все выясним. Это точно какая-то ошибка.

- У кого ты узнавать собрался?

- Кто-то должен знать. Может, начальник охраны, директор, уборщицы всякие, еще кто-нибудь. Папу там все знали. Раз эвакуировали, значит, ЧП, значит, в курсе все. Давай быстрее.

- Хорошо, пошли. Подожди секунду, я только в туалет забегу, а то сейчас обоссусь.

- Да, конечно, мне тоже одеться надо.

            Валя торопливо собрался, несколько секунд не мог попасть ногой в кроссовок - задник подмялся, так неудобно и не вовремя. Женя вышла, и они покинули квартиру. Во дворе  парень сразу побежал, бормоча под нос что-то невразумительное. Точно какая-то ошибка - отец с бумагами больше работал, схемы проверял всякие. У него в подчинении два электрика было или три. Он бы сам не полез. Ведь не должен по трансформаторным лазить. Это не его дело, вообще! Жене что-то наплели, а она и поверила. Она его даже в лицо толком не знает. И вообще- труп не видела. Слухов всегда с три короба. Это случайность. Случайность, только  и всего. Точно, совершенно точно.

            Он выскочил, забыв надеть шапку, толком не застегнул куртку. Проклятые кроссовки, долго так возился. Фу, мелкий, неприятный дождь. Набросил капюшон только, когда голова уже промокла. Непривычно холодно, волос нет, странное ощущение. Все не так, бред какой-то. В маршрутке смысла не было - вечер, забитая, и дольше будешь ждать. Надо просто добежать. Может, он там, на работе. Просто не разобрались, всякое бывает.

            Женя догнала его только на третьем перекрестке. Ухватила за плечо, не дав перебежать на красный. Валя вдруг почувствовал боль под правым ребром. Сам не заметил, как запыхался. Замер, судорожно глотая раскрытым ртом воздух.

- Осторожней, не надо так, успокойся, - ласково попросила Женя. – Может, я правда ошиблась, но от того, что ты под машину бросишься, никому легче не станет.

- Конечно, ошиблась. Папа опытный инженер. У него доступ, он знал… Пошли быстрее, нужно точно понять…

- Разберемся, разберемся, ты только смотри куда идешь. Тише, мы же теперь вместе. Давай, я тебя за руку возьму.

- Ладно, да, хорошо. Извини. Я что-то…  Блин, ну ты понимаешь… Сразу навалилось столько всего.

            Женя улыбнулась, и больше ничего не говоря, подхватила его под локоть. Они пошли дальше гораздо спокойнее, напоминая обычную влюбленную пару. Парню на какую-то долю секунду стало легче, просто от приятной тяжести, повисшей на локте, от тепла, прижавшегося к боку. Но тревога взяла свое, и через секунду он уже опять пытался бежать вперед, чтобы во всем разобраться.

            Добравшись до «Миллениума», Валентин бросился к служебному входу. Он никогда не заходил отсюда и не был во внутренних помещениях. Конечно, в самом торговом зале приходилось бывать довольно часто, но всегда заходил как покупатель, да и то чаще с матерью, а отец встречал уже внутри. Его вчерашнее творчество было содрано, видно, что грубо и торопливо - клей и обрывки бумаги видны на деревяшке. Заперто, не пускают. Он несколько раз ударил кулаком по двери прежде, чем Женя заметила кнопку и позвонила в звонок.

- Вы к кому? - грубо рыкнул динамик сбоку от двери.

- Мы по поводу… - начала Женя и тут же дернула за руку Валентина. – Давай, говори.

- Я сын Виталия Ключинкова, он тут работает, мне…

- Извини, войти нельзя, внутри следователь работает, посторонним вход запрещен…

- Я хотел узнать, отец тут, мне сказали…

- Он умер, в больницу увезли. Ты не знал что ли?

 - Как это? Пустите, я не знал, я посмотреть должен.

- Нельзя. Посторонних не пускаем, идет разбирательство.

- Пустите, я его сын, я должен знать.

- Извини, пацан, но мне тоже… Работа, понимаешь. Иди домой, там тебе все расскажут. Тут тебе делать нечего.

            Валентин в ярости ударил кулаком по двери. Замахнулся еще раз, но Женя перехватила его запястье, прижалась к спине и зашептала на ухо:

- Пойдем. Ты тут ничего не добьешься. Он только наряд вызовет, и тебя загребут. Пошли, вернемся и…

- Нет, не могу. Я хочу знать. Мне спросить нужно!

- Тише. Успокойся, пойдем…

            Она увлекла его за собой. Валя шел шатаясь, не разбирая дороги, словно внезапно ослеп. Пелена...навернувшиеся слезы на глаза.. С ним никогда подобного не было. Когда бабушка умерла, с папиной стороны, три года назад - точно не плакал. Как дедушка не помню, маленьким был. А с бабушкой грустно, но без слез. А тут, все непонятно. Что теперь делать? Домой, с мамой поговорить? А что ей сказать? А она жива, вообще…

- Куда мы идем? - неожиданно придя в себя, спросил Валя.

- Домой вернемся, погода, видишь, какая хе… плохая. От твоей простуды легче не станет никому.

 - Что теперь делать? Надо на похороны. В больнице узнать?

- Пока просто не вымокнуть. Посидеть подумать слегка. Все равно сразу никого не хоронят, плюс там же вроде разбирательства идут, сам слышал, может вскрытие или еще чего.

- Ты такая спокойная. То есть такая красивая, когда спокойная

- Ты чего это?

- Не знаю, вдруг показалось. Вообще, голова кружится, представить не могу, понять не получается, просто такая слабость и все. Что делать теперь?

- Давай разберемся, что не делать. Не делать глупости. Ты через лужи напрямик пер, я тоже подмочила слегка, а у тебя ноги точно мокрые.

- Плевать, ты что не понимаешь? Я вообще не знаю, что делать. Куда идти теперь!

- Так, спокойнее, не заводись, что тебя в крайности шатает? Пойдем, посидим и разберемся.

            Теперь Женя буквально силой тянула его за собой. Валя слабо соображал что вообще происходит. Улица плясала, подкатывала тошнота, словно опять наглотался кофеина. Вдруг все менялось ясной и чистой яростью. Хотелось схватить кувалду или топор, ворваться в этот сверкающий торговый центр, который светился в темноте, огнями  за спиной, как ни в чем не бывало. Папа умер, а всем плевать. Ну подумаешь, торговать же надо, а то убытки, простой. Дверь закрыли, сидят себе, типа ничего не было. А вдруг не сам, а вдруг ему помогли…

- Что ты бормочешь, я не пойму? – отчетливо спросила Женя. – Давай в дом зайдем, там разберемся.

- Это я так, я не знаю, я запутался, правда не знаю… - продолжал бормотать Валентин.

            Они вернулись обратно. Подъезд встретил гулкой тишиной, но теперь в полумраке слабой лампочки вдруг на секунду почудились странные тени. Глаза опять слезятся, теперь, точно две дорожки по щекам. Добравшись в квартиру Женя первым делом, бросилась в ванну, чуть не наступив на хвост кошке, имя которой Валя забыл. Причем тут кошка, почему он о ней задумался? Киса-киса, скажи как тебя зовут. Так, стоять, только не в подъезд. Тупая кошка…

- Так, раздевайся, я тебя ванну запустила погорячее. Сейчас купаться в первую очередь.

- Зачем?

- Так надо. Горячая вода прямо супер мозги прочищает, я тебе гарантирую.

- Я не понимаю.

- Валь, просто верь мне. Надо минут пять в горячей ванне полежать. Потом легче станет. Плюс, ты ноги промочил. Полезно погреться будет.

- Ты как бабушка.

- Тренируюсь. Я теперь думаю долго жить. Еще пригодится.

- А твоя бабушка сказала, что лучше бы я тебя отпустил. Может, правда. Упали бы вместе и папа был…

            Щёку обожгла резкая боль. Валентин не успел сообразить, что случилось, как в другую щёку прилетела ещё одна пощечина, на сей раз задев ухо и вызвав конкретный звон. Женя замахнулась и третий раз, но заметив, что парень не реагирует, гаркнула резко и страстно.

- Соберись давай! Ты был смесь человека паука с суперменом, а теперь что? Давай, хватай меня за руку, ну? Или ты только по старушенциям…

- Больно.

- Клин клином вышибают, так моя бабушка говорит.

- Оставь, мне надо присесть, я не знаю.

- Прилечь тебе надо в ванной. И дверь не вздумай закрывать. А то решишь еще захлебнуться, мало ли.

- Ладно…

            Сил сопротивляться её напору не было.  Чувствуя себя зомби, а вернее ничего не чувствуя или не соображая, он позволил себя раздеть. Слез теперь не было, пропали куда-то сами собой. Была просто утрата реальности. Не то, чтобы не верилось. Все вокруг разом поплыло и пропало. Был только холодный кафель под ступнями. Ноги правда промокли и замерзли, но почувствовал только когда разулся. Женя, стоя на коленях стягивала с него носки, следом за трусами. Он зашатался, чуть не упал тут же, на пороге ванной, но девушка ловко прижала его плечом к стене. Валя стукнулся локтем о косяк двери, но сохранил равновесие. Руке стало больно.

- Вот так. Теперь залезай, только резко.

- Ай, блин, горячо!

- Полезай, поможет, я тебе говорю.

            Она резко надавила ему на плечо, погружая в воду по шею. Он плюхнулся с кучей брызг изрядно окропив Женю и хорошенько намочив пол.

- Вот блин, и вытереть нечем. Придется видом тебя радовать, - воскликнула она, стягивая через голову линялую сиреневую кофту. – В виде тряпки ей самое место.

-Ай, сука!!! Горячо, -волновался Валентин, пытаясь подняться, из ванной. – Очень горячо блин.

- Терпи, это специально так. Не бойся, кожа не слезет, я локтем проверила.

- Зачем это все?

- Бодрит. Видишь, ты как задергался. А то был, как медуза на солнышке. Теперь, зато сразу заметный прогресс.

- Блин жесть, я вылезаю.

- Две минутки погоди и можно будет.

- Тьфу, а одежду ты куда, Мне надеть нечего, в рюкзаке.

- Успокойся. В полотенце выйдешь, все свои. Погоди, тапочки поищу.

            Спустя пару минут он даже как-то привык к горячей воде и сумел расслабиться. В голове еще шумело. Но взор прояснился и головокружение прошло. Он попытался сесть и воздух показался недружелюбно холодным. Опустился назад. Женя, сидя на корточках в трусах и футболке продолжала вытирать расплескавшуюся воду, поминутно пристально на него поглядывая. Все казалось странным и нереальным. Правда матрица какая-то, все с таблетки кофеина началось и теперь тянется, этот сон непрерывный.

- Почему ты так смотришь?

- Может мне хочется. Тебе на меня по кайфу пялится.  Вот и ты голый мне нравишься, почему бы не полюбоваться...

-  Я не могу. Я не хочу, ты же понимаешь.

- Так я и не пристаю. Просто смотреть можно?

- Отвернись лучше.

- Ох, какой ты нежный принц. Вставай, вот завернись в полотенце.

            Она подала ему махровое розовое полотенце и бросила на пол неведомо откуда взявшиеся древние сланцы. Тапочки были черными, похожими женские и оказались слегка малы. Валя никак не мог попасть резинкой между пальцами, Женя снова присела на корточки чтобы его обуть. Вывела на кухню, усадила к столику.

- Ты голодный?

- Я не знаю, я тут так…

            Она заглянула в кастрюлю и поболтав ложкой, выловила несколько сердечек.

- Ох, да ты Макаревич, блин. Прямо «Смак» настоящий. И прическа один в один. Ладно, извини, шутка правда дурацкая. У меня сегодня тоже так себе с угощением. Но я успела пару баночек паштета урвать по акции. И хлеб свежий. Так что сейчас забадяжу бутерброды, типа канапе.

- Я не хочу есть.

- Так есть и не надо. Надо закусывать.

- Что?

- Так, я же говорила, тут водка ноль семь початая чуток. Больше половины бутылки точно есть. Нам с тобой хватит.

- Я не хочу пить.

- А чего ты хочешь?

- Не знаю.

- Тогда давай по одной. Помянуть надо, обычай не зря придумали. Легче станет.

- Ладно, давай.

- Я ща, один момент.

            Он сидел и смотрел, как она торопливо режет буханку хлеба. Зачем-то старается потоньше, а хлеб крошится, выходит бестолково. Долго возится с открывашкой, вскрывая печеночный паштет «Клевая цена». Потом нарезала колечками огурец и стала укладывать поверх слоя паштета. Достала откуда-то маленькую луковицу. Как он её не нашел когда суп варил? Порезала на полукольца и тоже стала их вдавливать в паштет.

- Ну, фуршет готов, сейчас только рюмки достану и вперед.

            Валя ничего не ответил. Напала какая-то странная апатия. Буквально ничего не хотелось. Просто упасть и лежать смотреть в потолок, пока все это не закончится. А что должно закончится. Да, наверное, вообще все. Нужно просто взять и проснуться. Проснуться, а что потом?

- Держи, не расплескай только. Первую пополнее, для рывка.

            Он принял рюмку и уставился в болтающуюся выше пальцев прозрачную жидкость. Женя в футболке. Джинсы снимает. Смотрит странно. Зачем…

- Я не знаю каким был твой отец. Но верю, что хорошим. В конце концов он тебя воспитал, ну таким добрым и правильным. Пусть ему там будет хорошо. Давай, не чокаясь.

            Она выжидательно посмотрела на него, держа рюмку на уровне рта. Валя помедлил всего секунду, затем взял и почему-то очень медленно выпил. Сначала в нос ударил резкий запах, затем не менее отвратительный вкус. Он закашлялся. Как это вообще пить можно? Запах мгновенно вызвал отвратительную ассоциацию. Мама пьет на кухне с дядей Борей и дядей Сашей, а отец ушел в комнату смотреть телевизор. Кажется, он тоже водку не любил.

- Ну, многовато вышло, надо было наверно на глоток. – поморщившись проговорила Женя. – Вроде после первой не закусывают, но нам думаю можно. На с огурчиком, такой повкусней.

            Она сунула ему бутерброд, сама подхватила второй и принялась жевать. Валя тоже откусил и совсем не почувствовал вкуса. Водка будто прилипла сплошной полосой, от неба, по гортани и дальше вниз. Никуда не делась, продолжая жечь и пульсировать.

- Эх, я про запивон не подумала. Можно было компотик захватить. А так, получается, и нет ничего. Одеваться неохота, может потом сбегаю. Там у бабушки кажется еще банка грибочков где-то завалялась.

- Нет. Не надо, давай без грибов.

- Ладно, как скажешь, я просто. Ты как, нормально вообще?

- Надо еще по одной. Всего три, потом легче станет и дальше можно не пить.

            На сей раз она налила чуть меньше. Валя не сопротивлялся и выпил почти сразу, как только Женя протянула рюмку. Опрокинул залпом и вторая действительно скользнула легче. Прямо даже не заметил, может от первой не отошел. Посидел секунду, мир вдруг вздрогнул, возвращаясь, расправляясь вокруг, словно пакет наполняемый воздухом. Поймал дыхание, сейчас хлопнут.

- Закуси.

- Нет, не надо, сейчас норм. Правда, чуть легче стало. Давай еще.

- Погоди, марафонец, я так жонглировать не могу.

- Налей мне, я сам.

- Хорошо.

            Опять пол рюмки. Теперь хуже, но с бутербродиком ничего. Даже паштет с огурчиком показался теперь вкусным. Ох, проголодался наверное, надо еще. С луком тоже нормально, даже может вкуснее, острота какая-то есть. Ой, а запах. Да пофиг, вон Женя сама. И ей все равно, она примет любым. И ему все равно. Сырой лук по своему круто. Зачем нужно думать про лук. Может надо еще выпить.

- Так, три положенных выпили, значит помянули. Будем еще или хватит?

- Будем, - уверенно кивнул Валя. – Не так уж и плохо идет. Ты права. После ванной и так, как-то полегче стало.

- Давай выпьем тогда с тостом. Только я буду по чуть-чуть наливать. Ну так, на донышке. А иначе вырублюсь раньше времени.

- Слушай, вот ты так. А школа?

- Забью один день. Первый раз что ли? А к обеду уже норм будет. Пойду полы мыть. Слушай, а ты как со школой.

- Да не думал вообще. Столько всего. Нет, не хочу сейчас об этом, давай потом.

- Хорошо, давай конечно. Давай выпьем за свободу.

- За свободу? А почему?

- Ну я вдруг подумала, а вдруг ему так лучше? Ну папе твоему. Ты убежал, а ему как? Он может знал про все эти мутки, терпел кое как. Может ради тебя даже, а тут смысл пропал. Он и все, типа откинулся. Мир как тюрьма. А смерть как побег типа. Я тоже об этом думала, ну пока ты…

- Да что ты несешь. Какой побег. Зачем ему такое?

- А ты себя на его место поставь? Чтоб ты сделал? Может порадоваться нужно за него, что все так мгновенно без мучений вышло. Вот прикинь насколько хуже медленно от рака яичек умирать. Трахаться не можешь, сиськи растут. Или наоборот, худеешь до тех пор пока в живой скелет не превратишься. А тут раз, током и конец. Даже боли не почувствуешь и свободен.

- Нет, Папа не мог. Он не такой, так не может.

- А какой он? Ты ничего не рассказываешь. Какой он был?

- Блин, не знаю, трудно сформулировать.

- Давай выпьем за его освобождение. Пусть ему там будет хорошо.

- Ладно, давай.

            Опрокинул и не заметил. Наверно, это называется хорошо пошла. Паштет с корочкой. А если сразу огурец и лук положить. О вот так вообще ничего. Женя тоже зарумянилась, улыбается. А чего тут лыбиться, папы уже не будет. В голове не укладывается, как это вообще.

- Он знаешь, очень спокойный был. Стойко переносил все. Говорил, что всегда, в любом случае договориться можно.  И в драках никогда смысла нет. Потому что победить окончательно можно только договорившись. Типа – дружба означает победу. Все остальное – только временная херня.

- Не поняла, это как?

- Ну типа подрались на кулаках, ты победил, а он взял камень. Ты камнем получил и взял палку. Он палкой получил, позвал друга. Тебя двое побили, ты двух друзей позвал. И так типа до бесконечности. Вечная вражда. А вот если договориться, то дружба это победа и ссора закончена.

- Заебись идея. А если он тебя камнем убил, это победа или нет?

- Я не знаю. Мы про такое не говорили.

- Вот он наверное и задал себе такой вопрос.

- А может не задал? А может действительно случайно все. Зашел там, обрыв или что, я не знаю. А может его специально убили, за то что сказал или знал.

- Тогда и маму могли и…

            Женя не договорила, а Валя нервно оглянулся на дверь. В воздухе схватилось коркой легкое молчание, несколько секунд никто не решался расколоть прозрачную преграду. Наконец Женя взялась за бутылку и плеснула в рюмки на три четверти.

- Давай еще по одной и пойдем в комнату. Я не говорила, с проката фильмец захватила. Просто бомбический, как раз для нашего момента очень зайдет.

            Валя молча выпил водку и закашлялся. Кажется это было чересчур, словно попало не в то горло и теперь застряло в трахее колючим каштаном никак наружу не протолкнуть. Женя решила что он подавился и хлопнула ладонью по спине.

- Кхе, спасибо, я не это…

- Плохо пошла?

- Да, наверное…

- Ладно, хватит киснуть. Пошли посмотрим кино. Ты же не видел Бойцовский клуб? Это тебе прямо сейчас в тему будет. Поможет взглянуть на все по-другому.

            Внезапно внутри разорвался пакет. Раздутый переполненный едкой желчной злостью. Почему она улыбается. Это что для неё игрушки? Повод прибухнуть? Папа умер, его больше не будет. Вообще не будет. Просто раз и нет. Как лампочка перегорела. По выключателю щелк, а она морг… моргнула вспышкой, бац и темнота. И сколько не щелкая темнота. Что за бред…

            Он вскочил и шатнувшись вперед резко вывалил гневной скороговоркой:

- Че ты ржешь? Достала ты с этим, блядь, кино. Какое на хер кино. Он умер, понимаешь, умер. По-настоящему умер, не в кино, понимаешь?

            Потянулся рукой схватить за шиворот футболки. Промахнулся и попал тыльной стороной ладони в челюсть. Кажется сильнее чем думал, губу тоже… Голова дернулась, нет улыбки. Вскочила. Схватила в ответ…

- Да, блин, понимаю! Я без папы жила… Знаю что как. Это ты заигрался в героя. Супермен спаситель блять… А жизнь тебе не сказочная хуйня, тут сдох  и пиздец навсегда понимаешь. Ты слышал только, а я видела как это… Крик этот, кровь  до сих пор в ушах и ноги дергаются. Что тебе смерть вообще? Слово из книжки? Картина на экране компа? Вы сдохли начните заново… Нет! Ты придурок в хрустальном замке. Ты бля ни хера не понимаешь смерть. Это бах и больше ничего. Совсем ничего, понимаешь. Ты тоже там, будешь, ты уже там… Что ты вчера папу не вспоминал? Вчера тебе похер на него было.

            Она крепко держала его руку, пытаясь вывернуть. Головокружение усилилось, пол завибрировал под ногами.

- Отпусти! Ты гонишь фигню какую-то… Я ничего не понял…

- Все ты понял. От того и бесишься. Ты тоже его убил. Запустил цепь событий. Щелбан по доминошке и побежало все сыпаться. Раз и поймал результат…

- Нет, не так, не я все… Я не виноват.

- А кто? Почему сегодня именно, а не раньше.

- Я не знаю. Нет, не я не может.

- Ты же сам кричал, что логичный парень. Причина за следствием, да? Кто это объявление приклеил я что ли?

            Вопрос завис в воздухе, мир крутанулся перед глазами, все заволокло мутно-красной пеленой. Валя дернулся, пытаясь вывернуться. Она отпустила, он пролетел мимо и грохнулся на пол в коридоре. Ударился локтями и предплечьями, голова не коснулась пола. Внутри заклокотало и рвануло тугим водопадом, прорываясь сквозь рот и нос. Прямо непереваренные кусочки кажется застревали везде. Буро зеленая лужа. На пол, на сползшее одеяло, откуда так много вообще, откуда одеяло, голова кружится. Не упал.

- Ох, бля, ну конечно. Давай, поднимайся, ты цел? Фу, брысь отсюда тупая кошка.

            Одна из кошек выбежала из комнаты и теперь с интересом нюхала лужу рвоты, казалось вот, начнет лакать. Поток продолжался. Женя попыталась подхватить его подмышки. Но не смогла, поскользнулась, упала сверху окунув его в лужу рвоты.

- Бля. Ну и дерьмо, как хер теперь убирать.

- Ой, Встань, дура. Неудобно.

- Ща, погоди, ухватиться. Лежи не дергайся.

            Она с трудом поднялась и шатаясь дернулась в ванную. Открыла унитаз и крикнула.

- Давай тащи что осталось, сюда вывалить. Хорошо не оделся, а полотенцу пизда…

            Поднялся, оставив полотенце в луже и упираясь руками в стены, добрался к ней. Упал на колени перед унитазом, но рвоты не было. Женя, открыла воду в ванную.

- Что мылся, что не мылся, давай опять.

- Извини, я что-то психанул. Не знаю что накатило

- Забей, бывает. Я же первая драться начала.

- Да я не хотел, я просто. Просто устал и запутался. Вообще запутался, ничего не понимаю.

- Я правда хочу тебе помочь. Там кино как раз про чувака, который не знает и запутался. А потом сумел разобраться.

- Я не могу…  устал. Это фигня, это бегство. Ты прячешься в этом кино, от всего. Там такого дерьма нет. Там калифорния, вилла на берегу машины и белое платье без трусов. Херня короче. Смысла нет, тут все равно это болото серое. А туда никто попасть не может.

- Там своя херня, ты тоже понимаешь. Давай лезь в ванну, ща душем теперь.

            Он повиновался, и она скинув на пол изгаженную футболку, переступила трусы, стала рядом и задвинула выцветшую шторку,

- Романтик бля, двое под одним душем. Голову запрокинь. Я тебе шею обмою. Во время побрили, удобно так.

            Она держалась гораздо увереннее, словно, хотя кажется выпила столько же. Голова еще кружится, но после рвоты стало чуть легче. Нет шатает все равно, как бы не поскользнуться. Держаться за стену, а не за неё.

- Ай, горячо.

- Извини я, это, блядский, кран, рука соскользнула. О вот так хорошо.

 Она держала шланг душа в поднятой руке и направляла то на себя, то на него. Без воды было сразу холодно, под струйками тепло. Две ладони между ними, но не соприкасаются. Вспомнил, что хотел сказать…

- Это, все как в мультфильме остров сокровищ. Помнишь старый, совковый еще?  Там песня была в конце, такая приставучая. Что-то там про то что любит зритель этот дивный жанр. Наш душевный исцелитель и бальзам для ран. Распахнет иллюзий фея в мир чудес окно. Фортуна-лотерея…

- Валь, тебя прет. Я не пойму, чего ты хочешь сказать.

- Вот и я не понимаю, когда ты цитатами говоришь. А вспомнил я потому, что там в конце было типа, сейчас вспомню, а вот. В жизни как в кино, вроде как в кино, но ни как в кино.

- Валентин, успокойся, я не это…

- Не работают хитрые планы, понимаешь? Все что там себе придумываешь, потом идет в жопу и наперекосяк. Потому что кино – это бля как в сценарии написано, в жизни обязательно не так. И вот нет смысла убегать в кино, если тут типа деваться некуда.

- Знаешь, лучше в кино, чем в окно, мне вот так кажется.

- Ты про папу только что наоборот говорила.

- Да, я ну, для каждого по-своему. Ну типа уже случилось, значит, может. От возраста короче. Ну если вот уже все, потом шансов нет, если как от рака умирать, то тут уже кино не то, конечно.

- Ты опять бред какой-то, я не пойму. Мне может тоже все уже, идти некуда.

- Оставайся тут, авось как-нибудь разместимся. Я в любом случае тебя не брошу.

- А хозяйка вернется, тогда как?

- Будешь у нас в ванной спать калачиком свернувшись. А я утром душем устраивать романтик. Стой, ты чего, опять?

            Валю скрутил новый приступ тошноты. Он упал на колени и уперевшись колючим лбом Жене в живот изогнулся в мучительном спазме, но рвоты не было, только вязкая нитка слюны с языка. Она держала над ним душ, а левой рукой гладила по затылку, приговаривая:

- Мы теперь как настоящая семья. Жить негде, денег нет, трахаемся, бухаем, деремся… Теперь осталось только залететь и пиздец полный. Смешно получается, да?