— Поздравляю, ты дорос до постоянной половой жизни! — сказала Женя и куснула Валю за ухо.

— Ой, спасибо!.. Блин, больно… Надо хоть матрас надувной раздобыть, на одеялах как-то не очень.

— Помнишь, ты задвигал про постапокалипсис? Ну вот прикинь, что конец света наступил. Всемирный потоп какой-нибудь, как в «Водном мире». Мы типа спаслись на спасательной шлюпке, а больше нету никого. Вот лежим, доски твёрдые, а кругом океан с акулами…

— Тогда проще сразу утопиться. Там у героя хоть жабры были.

— Пессимист, что ли? Может, я зря тебя простила? Ты чего-то совсем не обрадовался.

— Просто день тяжёлый, слишком много всего… Устал.

— Ну ты сам выбрал на этой каторге въёбывать.

— Чего это я? Это же твой Макс предложил!

— Да, но как вариант только. Вместо той херни, в которую ты вляпался.

— Но ты тоже согласилась.

— Потому что ты захотел. Меня и полы мыть вполне устраивало. Ха, и тут половая жизнь! На полу про полы вспомнила.

— Но там же хуже работа.

— Чем хуже?

— Ну платят меньше…

— Это смотря как ещё посмотреть. Если за час — то, может, и больше получается. А главное — торчать на работе целый день не надо, и мозг никто не трахает. Ну то есть никто над душой не стоит.

— Но всё равно это низкоквалифицированная работа.

— Это опять же как посмотреть. Бабушка вон — и на пенсии нарасхват. Потому что хорошую уборщицу днем с огнём…

— Ладно, пусть так!.. Не будем спорить, и так уже поздно…

    Валентин повернулся на бок и торопливо скользнул ладонью под Женину футболку. Одновременно он попытался поцеловать девушку, но та неожиданно отвернулась, и он ткнулся губами в висок. Женя тут же крепко сжала его запястье и зашептала на ухо:

— Убери руку, я не хочу.

— Почему? Сейчас же можно. Я соскучился…

— Поэтому не говорил со мной со вчерашнего дня.

— Ты же сама вроде не хотела…

— А что ты сделал, чтобы появилось желание?

— Конфеты купил.

— Молодец, пять баллов!

— А что надо было?

— Сам подумай…

— Знаешь, вот честно: я устал думать. Я всё время думаю о нашем будущем, всеми силами для него стараюсь. Ну делать там всё и ещё к тебе прислушиваться. Но всё равно не выходит нифига. Что ни сделаю — всё не так...

— А каким ты видишь наше будущее?

— Даже не знаю… Ну не в Бакунинске точно. Тут от сроков многое зависит.

— Давай, к примеру, лет десять.

— Хорошо, давай. Мы живём в каком-нибудь миллионнике. Лучше подальше отсюда. Может, даже в Москве или в Питере. Но если не там — то лучше где-нибудь на юге. Ростов-на-Дону или Краснодар…

— Ты ещё Сочи предложи… Дальше что?

— Можно и Сочи; правда, там наверняка с работой похуже, а хотя… Смотря чем заняться… Но не суть. Значит, мы живём в двухкомнатной квартире. Может, даже в своей, но скорее пока в ипотечной… Я работаю в какой-нибудь компьютерной компании — программистом там или что-то вроде того; или даже,  руковожу каким-нибудь отделом. Ты пока в декретном отпуске с первым, а то и со вторым ребёнком. Да, наверняка со вторым…

— Зашибись, как по нотам все… А кем я работаю?

— Даже не знаю, это тебе решать.

— Ты думаешь, я о таком мечтаю?

— А почему нет? Я разве что-то плохое предложил?

— Знаешь, я вот тоже думала тут. Не помню, кто точно сказал, но, короче, люди делятся на коров и ковбоев. Коровы тупо живут, жрут, срут и телят рожают. А ковбоев мало, они на коне и сами гоняют коров. Ну ты понял, о чём я, да? Вот я тебя и хотела спросить: ты корова или ковбой?

— Прям как удачники и неудачники получаются…

— Не, то херня. Ковбою тоже может не везти; херня не в этом, тут дело в самой типа цели. Ну в мысленной установке, короче. Смысл жизни, проще говоря.

— Это глупый какой-то вопрос. В такой постановке каждый ковбоем хочет быть.

— Чего тогда ты из меня корову делаешь? Типа решил всё за меня, без вариантов. Давай я тебе про своё двадцативосьмилетие расскажу?

— Тебе семнадцать вроде?

— А что день рождения скоро, ты забыл уже? Ладно, не важно. Короче, мы типа вдвоём празднуем на твоей яхте успех моего третьего фильма. Моего — в смысле я в главной роли. Ну или в главной злодейской роли, тоже как вариант. Яхта на якоре где-нибудь у берегов Калифорнии. Может, конечно, и пятого фильма, но третьего вероятней. Заодно ещё и номинацию на какую-нибудь премию, но это необязательно.

— Ты правда хочешь в Америку?

— Это необязательно, просто для примера. Лазурный берег Франции тоже норм. На самый край Черноморье под Сочами где-нибудь. Но это уже самый такой себе вариант.

— И дальше что?

— Ничего. Только ты и я на яхте. Можно шампанское и суши с креветками. А ещё с красной икрой эти корзиночки обязательно. Ты же справишься с управлением яхтой?

— Справлюсь. А детей ты не планируешь?

— Нет, раньше тридцати не стоит. На ровном месте можно карьеру запороть. А вот потом уже можно подумать.

— Хорошо, а чем я в твоих мечтах занимаюсь?

— Не знаю. Возможно, владелец успешного бизнеса или гениальный изобретатель. А может, тоже пойдёшь в кино. Тебе же по кайфу со мной работать? Необязательно актером. Например, режиссёром или оператором. Мне кажется, из тебя крутой оператор получится.

— Почему?

— Ну ты внимательный вообще.

— Хм, никогда о такой профессии не думал.

— А о какой думал? Ты вот всё время «программист», «программист», но нифига для этого не делаешь. В прошлый раз уже говорил. А если не выйдет? Другие варианты есть?

— Да, вот как раз появился один. Когда ты про Сочи сказала, задумался. И про свой бизнес вот я подумал. Что если, ресторан свой открыть? Только не СэндВей, а настоящий. Как раз где-нибудь в Сочи прикольно будет.

— Ох, вот это поворот!.. Я думала, ты в готовке не разбираешься.

— Ну вот я только недавно подумал. Можно после девятого на повара уйти в колледж. Дальше — вышку, значит, по менеджменту и экономике, чтобы, значит, управлять получше всем.

— Знаешь, у тебя все мечты всё равно какие-то стрёмные. Говядиной отдают…

— В смысле? То есть я должен об известности и славе только мечтать?

— А ты хочешь травку жевать и радоваться? Бежать куда погонят и гордости своей не иметь? Об тебя сейчас ноги вытирают в забегаловке, а ты хочешь всю жизнь так?

— Блин, ты слишком серьёзно к этой херне относишься. Тебя послушать — если на ногу в маршрутке наступили и не извинились, нужно бежать харакири делать или, наоборот, всех в маршрутке убить. За несмываемое оскорбление.

— Бля, да не в этом дело... Просто ты очень тупо всё… Бойцовский клуб вообще. Вроде врубаешься в тему, а в мечтах всё равно квартирка бетонная и мебель из «Икеи»…

— Подожди, а яхта с кинопремиями — не то же самое? Просто денег больше, а не суть.

— Не-ет! Ты не понял. Это совсем другое. Я бы в бизнес не смогла или там за миллиардера замуж выскочить… Тут бабло ни причём. Важно людям доносить, чтобы они влюблялись и вдохновлялись. Поэтому хочу в актрисы. Теперь понимаешь?

— Блин, вот честно, башка не варит о высоких материях говорить. Давай хоть разок, по-быстрому...

Валя ласково провёл ладонью сверху вниз по животу девушки, стремясь на этот раз проникнуть под резинку трусов.

— Нет! Я же сказала, что не хочу!

— У тебя что, «эти дни» начались?

— Нет, просто не хочу. Может, мне просто не хочется…— или я должна по щелчку ноги раздвигать?

— Ну просто возможность такая, и даже твой папа не против вообще.

— А меня, значит, спрашивать не нужно? У меня пальцы болят, я устала. И не хочу, чтобы папа слышал. Он чутко спит, я знаю.

— Ну и как теперь…

— Потом как-нибудь. Спокойной ночи!..

— Спокойной. Прости, если что не так…

— Забей!

    Она повернулась спиной и замолчала. Валя смотрел в серый потолок, слегка подсвеченный тусклыми уличными фонарями. Листвы нет, ещё и снег отражает. Как-то всё равно зябко. Прижаться? Нет, не стоит. Лучше, потом, как заснёт.

Разумеется, быстро заснуть не получалось. Близкая и тёплая Женя вызывала стойкое напряжение в трусах. Облегчить его не было никакой возможности. Можно, конечно, пойти в туалет и над унитазом передёрнуть. Нет, это дичь совсем. С девушкой спать — и не трахаться. Дурость какая. Нет, так нельзя, это совсем. Может, она передумает. Хорошо бы, хоть рукой. Это же быстро… Ой, нет, ей как раз больно будет, и руку помыть нельзя. Неудачно получилось. Ну вот и как теперь?

Заснуть получилось только к утру.

Зато подъём был очень ранний. Галина Викторовна встала по будильнику и сразу ринулась на кухню, безжалостно разбудив ребят. Женя выглядела довольно бодро, а вот Вале было тяжело. Потом они для экономии времени вместе чистили зубы над раковиной. Только тут Валя внезапно обратил внимание, как отросли у Жени волосы. Уже перевалили за лопатки. Когда смотаны — не заметно, а тут так разлетелись, как в кино прям. Цвет непонятный. Чёрный сходит, теперь какой-то полукоричневый. Зато трусики под футболкой. Специально нагнулась, оттопырила. И как вот теперь с таким стояком из ванной выходить?

Женя выскользнула из комнаты, оставив Валю в неудобном положении, а в туалет уже постучался её папа. Блин, опять отчество не спросил, ну хоть папой его называй.

— Доброе утро!

— Доброе… Как вы на новом месте?

— Чуть прохладно, а так — хорошо.

— Пусти, мне в туалет надо.

— Да, конечно…

    С Женей они толком так и не поговорили. Откровенной ссоры не было, но на работу она опять не пришла. Елизавета Петровна поворчала, сказав, что нужны люди, а не бездельники. Валентин возразил, что она всё равно не платит девушке за пропуски, поэтому ничего страшного, а люди — да, нужны, всё равно из кого-то нужно ещё одну смену набрать.

— Без тебя знаю,— огрызнулась хозяйка.— Только где их взять. Обленились все… Деньги живые даёшь, а всё равно не хотят работать. Ты там поспрашивай у друзей, может, есть кто на примете. А я Максу ещё позвоню, пригодился бы кто-нибудь из его орлов.

— Хорошо, я поспрашиваю.

    С друзьями у Вали было плохо, так что спрашивать особенно не у кого.

Следующую неделю он отпахал без выходных, а Женя на работе так и не появилась, ссылаясь на то, что если постоянно беспокоить пальцы, раны на них так и не зарастут. Пару раз перевязки заходил делать Карл, но потом и Валя приноровился. На его взгляд, зарастало всё хорошо, но он предпочитал не давить на Женю.

    Дни складывались в монотонный калейдоскоп, но ничего интересного не происходило. Они по-прежнему толком не разговаривали. Пару раз вместе делали уроки, но из-за усталости Валя всё время туго соображал. Доступа к телу тоже не было, но в этот раз Женя гордо ткнула ему под нос окровавленную прокладку, и вопрос отвалился сам собой. Плохое настроение и молчаливость стали понятны.

С Василием Александровичем отношения тоже не складывались. Он парня и вовсе как бы не замечал. Они с Галиной Викторовной обычно ужинали отдельно, в комнате перед телевизором, пока Валя с Женей ковырялись с уроками на кухне.

Отец провёл пару дней в поисках работы. Женя обмолвилась, что шансов почти никаких. Судимость за убийство и туберкулёз залеченный. Кому такой сотрудник нужен?..

    Вечерами на кухню доносилось бабушкино ворчание. Из него Валя уловил, что Василий Александрович устроился грузчиком на лесосклад. Как раз отметённый Валей вариант трудоустройства: на морозе брус и доски таскать.

— Вась, ты ж там застудишься и помрёшь! — причитала Галина Викторовна.— Ну посиди дома хоть зимой, не от смерти ведь. С голоду не пухнем, вон Валя колбасу таскает. Каши пшенной наварим и проживём. Женечка тоже…

— Мам, ну не надо,— совсем по-детски отозвался отец.— Не помру! Наоборот, надо разминаться и дышать свежим воздухом. А то закисну тут в четырёх стенах.

— Ох, закиснешь, как же. Свежий воздух… А куртку со штанами стирать. Это можно было так перемазаться!..

— Не стирай, недельку прохожу как-нибудь. А на выходных постираешь.

— Вот и бельё с полу теперь. И Женя не помощница. Теперь выходные — как каторга: стирать не перестирать…

    Слова бабушки зацепились в памяти, и Валя решил выполнить своё обещание насчёт стиральной машинки. Подходила к концу вторая неделя работы, и он решился потребовать выплаты. Елизавета Петровна заворчала, но так как сейчас Валя был практически единственным постоянным работником, а продавщицы из магазинов одежды возились с бутербродами без энтузиазма, выбора у неё особо не было. Она выдала четыре с половиной тысячи, и Валя принялся искать подходящий вариант.

    Новые машинки он отмёл сразу и, зарывшись в газету объявлений, стал искать чего подешевле. Уже на второй странице ему повезло. Подвернулась мастерская, которая по дешёвке торговала восстановленными машинками, даже давала месяц гарантии. По телефону сказали, что варианты начинаются от полутора тысяч, конкретнее можно договариваться на месте, при сдаче сломанной машинки возможна скидка.

Под это дело Валентин с большим скрипом выклянчил себе выходной. Елизавета Петровна напомнила, что и Жене пора бы появиться, нечего из себя вечно строить инвалида. Валя пообещал уговорить её и отправился в мастерскую. Там всего за две триста подвернулся отличный вариант плоской машинки «Индезит». Пожалуй, если постараться, такую и в ванной притулить можно. Но как её до дома дотащить?

Валя рискнул и, взяв у Жени телефон отца, попросил у него помощи.

— Я до пяти работаю. Потом подойду,— коротко ответил Василий Александрович.— Диктуй адрес. А как подключать будешь, ты подумал?

— Не знаю, но сейчас у мастера спрошу… Деньги есть, может, докуплю всё нужное…

— Ладно… давай, на месте разберёмся.

Мастерская была расположена в подвале пятиэтажки. Не очень далеко от их дома, но неудобно, никакого попутного транспорта. Пришлось нести на руках, осторожно ступая, по скользким тропинкам заваленных снегом дворов. Василий Александрович шёл впереди, Валентин семенил сзади, упираясь подбородком в холодный металл машинки. Она была адски тяжёлой, металл резал руки даже через перчатки, но парень упорно шагал, боясь проявлять слабость.

— Давай вон на ту лавочку поставим, передохнём,— сказал Василий Александрович.

— Хорошо.

Они остановились возле развалин хоккейной коробки, которая теперь превратилась в личные парковки, огороженные тросиками. Но одна из скамеек для зрителей тяжёлые времена пережила. Василий Александрович захлопал и по карманам и сказал.

— Курить охота… Ты не куришь, Валентин?

— Нет, не курю. И никогда не хотелось…

— Это правильно. И вредно, и расходы одни. Я вот Женьке говорил…

— Я тоже…

— И спросить не у кого, ну да ладно… Ты разобрался, как подключать?

— Да, я пока вас ждал, посоветовался. И прям у мастера что надо купил. Один переходник, и всё. А ещё порошок, ну это просто… Там, в общем, трубы старые, я думаю, лучше под ванную не лезть. Мало ли, ещё затопим.

— Вот и я думаю, так с чем тогда переходник?

— В общем, воду запитать можно через кран, ну на смесителе. Короче, его прям на душ можно прикрутить. Получится, что душ нельзя будет принимать, пока машинка стирает, но это небольшое неудобство.

— Переживём как-нибудь. А слив?

— А там ещё проще. Шланг с изгибом прямо в унитаз выведем. Правда, в туалет, пока стирается,— тоже нельзя. Но можно на ночь включать или ещё как-нибудь. Хотя там же вода мыльная просто. Можно прям в ванную вывести. Пусть смывается. А унитаз свободен будет.

— Хм, толково. Ну что, понесли?

— Можно ещё минуточку? У меня пальцы затекли.

— Да, конечно. Слушай, а у вас это там, ну нормально всё с Женей? Она хоть и не плачет, но грустная какая-то. Не залетела, часом? Вы же предохраняетесь?

— Обязательно всегда с этим... Но мы даже ни разу, с тех пор на кухне как. Ну у неё «эти дни», в общем,— может, поэтому. А так всё хорошо. Но у нас насчёт будущего…

— Что насчёт?

—Ну как бы споры… Сложно, в общем, я не знаю, как объяснить. Она всё время чего-то нереального хочет: актрисой там стать, в кино и всё такое… В Америку переехать ещё… А я думаю — здесь и сейчас надо проблемы решать, а не в облаках. Мыслить реально как бы.

— Ох, это да, это она в мать такая. Та тоже всё время большего хотела, правда, лезла в… Ладно, не важно. Понесли?

— А можно у вас спросить? Я давно хотел, но неудобно было… Я чтобы Жени не было рядом…

— Спрашивай.

— А как это, ну с Женей, как на самом деле произошло? В смысле с её матерью. Ну почему она её не забрала тогда? Что это за человек был и как с матерью? Женя не помнит и толком не рассказывает. Но мне кажется, это для неё важно. В этом что-то кроется, я понять хочу…

— Я не буду об этом говорить! Никогда! Понял? Было и прошло. Забыть надо. И мне, и ей. Короче, ничего не было. Мать бросила, я пропал по глупости. Теперь вернулся, надо дальше жить. Никогда об этом не говори, понял?

На секунду Вале показалось, что Василий Александрович его ударит. Так яростно раздувались его ноздри. Прямо как у Жени, точно одно лицо. Наверно, черта семейная, когда злятся. Нет, пронесло, наверное...

— Понял, простите, пожалуйста, я не хотел. Просто я думал — это как-то связано. Ну что она…

— Ничего ни с чем не связано. Давай понесли, не стоять же тут до утра.

— Хорошо.

    Установка машинки прошла успешно. И вправду это оказалось несложно. Главное — затягивать аккуратно, но даже если капает чуть, то не страшно: соединение как раз над ванной, так что пол сухой. Места тоже убавилось некритично, вполне остался доступ к унитазу. А когда из машинки достали первую партию чистого белья, восторгу Галины Викторовны не было предела.

— Ох, да оно ж сухое почти! Хоть сейчас на полку. Утюгом горяченьким пройтись, и всё. Ох какая штука замечательная! Закинул — и даже отжимать не надо. И правда техника чудесная. Какой ты, Валя, молодец! Зря я сомневалась, ты прям хороший парень. Женька, ну чё стала, надулась? Поцелуй жениха, такой молодец!

Женя фыркнула, но просьбу бабушки выполнила. Та расщедрилась, выгнала всех с кухни и затеяла курицу в духовке, даже с яблоками. Ещё и картошку с салатом из свеклы. Царский ужин, а под конец всем, кроме Жени,— по рюмке водочки.

— Ну чё ты спаиваешь молодёжь,— недовольно поморщился Василий Александрович.— Он ведь школьник ещё.

— Он мужик в доме, можно ему,— строго ответила Галина Викторовна.— Обмыть надо. Пусть пьёт, заслужил. А вот вертихвостке нашей нельзя, ей рожать ещё, даром что курит.

    Валя смутился, не зная, как поступить, но Женя неожиданно улыбнулась и подмигнула. Парень решил, что это хороший знак, и немедленно выпил. Галина Викторовна хотела налить по второй, но тут уже Василий Александрович первым перевернул свою рюмку.

— Не хватало ему ещё в школу с перегаром прийти. Что тогда люди подумают?

    Бабушка не стала протестовать. Радостно гоняла машинку до полуночи, стремясь перестирать вообще всё, и только закончившийся стиральный порошок остановил её порыв. Валентин не мог дождаться, пока Галина Викторовна наконец уляжется, надеясь получить от Жени свою награду.

— Извини, спать хочу, умираю,— с трудом зевнула она.— Потерпи до завтра, я тебя вознагражу.

— Не обманешь?

— Да чтоб мне вечно кино не смотреть! Вот посмотришь, настоящий сюрприз устрою.

    На следующий день Женя наконец вышла на работу. Елизавета Петровна встретила её на удивление благосклонно. И даже выдала зарплату за отработанную неделю. Вышло немного, но всё равно… Дел в ресторанчике хватало, Женя напялила перчатки и устроила на кухне генеральную уборку, пока Валентин тянул текущие дела. К его удивлению, около пяти девушка засобиралась уходить. Елизавета Петровна не противилась, сказала, что Катя придет к шести.

— Ты тоже собирайся,— подмигнула Женя.— У нас сегодня романтик, я же тебе должна, ты помнишь.

— Да, но там бабушка дома и…

— А кто сказал, что мы домой?

    Катя припоздала, и они вышли ближе к семи. Женя повела незнакомой дорогой. Опять дворы, дворы, пятиэтажки. Она что, нашла свободную квартиру? Может, с кем-то договорилась опять приглядеть. Но, в принципе, не страшно, главное — без никого.

Свернув за очередную хрущёбу, они вдруг остановились перед неприметной железной дверью. Не подъезд, это подвал получается. Но вход в подвалы обычно рядом с подъездом.

— Что это?

— Это клуб. Про который никому говорить нельзя. Не как в фильме, а прямо строго вообще. Правило первое и единственное.

— Что, бойцовский?

— По смыслу похож, но гораздо лучше. Сделан специально для фанатов кино… Обещаю — тебе понравится!

— Так что, мы фильм пришли смотреть?

— Увидишь.

    Она достала из кармана ключ и завозилась с дверью. Валя настороженно огляделся по сторонам. Снег у двери почищен — значит, пользуются, но ни вывесок, ни надписей нет. Вниз ступеньки — и всё, получается.

— Осторожно, тут света нет.

— Хорошо…

    Они двинулись вниз по какому-то тёмному коридору. Женя подсвечивала телефоном. Валя понял только совковую плитку под ногами и трубы над головой. Ещё одна дверь. За ней — комната. Ух ты, неожиданно прям.

    В комнате с низким белым потолком было неожиданно светло и уютно. Горели два неярких бра на стенах по бокам, лампы в стёклах с красноватым оттенком. Прям вампиры, всё очень таинственно. Посреди комнаты — огромная кровать. Настоящая, двуспальная, не диван какой-нибудь. Не королевская с балдахином, но очень добротная, с лакированной спинкой, даже у его родителей не было такой. Перед кроватью — белый ковёр: пушистый, как будто из шкуры неведомого зверя. Может, искусственный, но всё равно круто. Рядом — столик на колёсиках. Вино, колбаса, сыр в нарезку. Два бокала.

— Ну как тебе?

— Что это такое?

— Тайный романтический кинозал. Тебе нравится?

— Кинозал?

— Да, подожди секундочку. Раздевайся пока. Можешь сразу полностью.

— Я это…

— Не стесняйся, сюда никто не войдёт, но можешь дверь на щеколду закрыть…

    Она лихо скинула ботинки и, на ходу сбрасывая куртку, бросилась на кровать. Протянула руку за деревянную спинку и принялась что-то нашаривать. Свет немного померк, но не погас полностью. В следующее мгновение из незаметного отверстия под потолком прямо в белую стену ударил яркий луч. И вправду кино, железки какие-то на экране. Голос из динамиков под кроватью: «…Фильм Бернардо Бертолуччи…».     Женя ещё что-то нажала, и картинка замерла на паузе.

— Это «Мечтатели». Я хочу с тобой пересмотреть. Ты, кажется, конец не видел?

— Нет. Но что это за место? Как-то неудобно…

— Здесь есть я, кровать, кино и вино. Что тебе ещё надо, собака? — рассмеялась Женя.— Раздевайся, не стесняйся, и начнём.

    Она тут же принялась показывать пример и через полминуты уже стояла на ковре полностью обнажённая. Хитро подмигнула, вскочила на кровать и замерла, раскинув руки. На экране появился крест её тени, а тело Жени, как экран, покрыло татуировка кино. Буква «B» из Бертолуччи прямо на животе чуть пониже груди.

— Смотри: круто, я попала в кино!

— Это, как-то неожиданно. Какое странное место…

— Место волшебное. Тебе понравится, обещаю. Это только первый сюрприз на сегодня, их ещё много будет. У нас долгая ночь впереди…

Привет! Это Ярослав, автор книги. Если ты читаешь эти строки, значит моя история чем-то интересна. Написание книг сейчас мой единственный заработок.

 До конца книги осталось совсем немного, и я прошу тебя заплатить за мой труд 128 рублей, перейдя по ссылке.  

КУПИТЬ КНИГУ «НАГРАДА В КОНЦЕ»

Если эта сумма кажется тебе чрезмерной – напиши мне и я сделаю скидку если попросишь. Могу и вовсе открыть бесплатно, если какие-то обстоятельства мешают тебе заплатить.

Написать можно через почту

НАПИСАТЬ НА ПОЧТУ

Или через личные сообщения группы «ВКонтакте»

https://vk.com/che_yar