Седьмая ночь

На следующую ночь я все-таки захватил свою большую, раритетную фляжку. Кармана подходящего размера у меня не имелось, так что пришлось нести в руках. На улице похолодало, весь день был сильный снегопад и лишь к вечеру он несколько ослаб, но не прекратился и теперь крупные снежные хлопья неспешно планировали в свете уличных фонарей. В баре царил привычный полумрак - праздники уже закончились и все цветные гирлянды с украшениями были убраны.

- Здравствуй, - синхронно произнесли сестры при моём появлении.
- Доброй ночи, - ответил я. - Вот вспомнил про фляжку и принёс. Кажется, вы обещали её наполнить.
- На фото она казалась меньше, - сказала Эл.
- Мы наполним, но не скажем чем, - игриво предложила Ди. - А ты потом попробуешь угадать!
- Звучит интригующе. Давайте, - не стал спорить я. - И в стакан налейте чего-нибудь.
- Сегодня будет бокал, он лучше подходит для легкого вина, - сказала Эл. – А еще, мы хотели предложить тебе прогуляться.
- Нам нужна твоя помощь, - присоединилась Ди.- Хотим сделать несколько фото, пока на улице такая красивая зима. Погода в этом году очень переменчива и завтра может всё растаять.

            Ди стояла ко мне спиной и чем-то наполняла флягу, но бутылку я не успел заметить. Она нарочно убрала её под стойку, чтобы я не увидел этикетку. Я попробовал белое вино, которое налила мне Эл. Это было что-то мускатное, с приятным вкусом и очень красивым золотистым цветом. Я допил бокал и спросил:
- А играть сегодня не будем?
- Сыграем на улице, - ответила Ди.
- Так даже лучше, - присоединилась Эл. - Ты расскажешь нам что-нибудь про свой город. Ты в нём родился и знаешь его лучше нас.
- Хорошо, тогда пойдем.
Я снял с вешалки куртку и поинтересовался:
- Надеюсь во фляжке, что-то достаточно согревающее для зимней прогулки.
- Не беспокойся, - улыбнулась Эл. - Мы не торгуем томатным соком.
- Как-то двусмысленно звучит, - настороженно произнес я. - Вы на фотографиях хоть видны?
- И в зеркале мы отражаемся, - воскликнула Ди. - Ты же нас днём видел.
- Это был вечер, да и солнца не было, - продолжал упорствовать я. - Но если бы вы хотели моей крови, я вряд ли бы пережил первую ночь.
- Нам от тебя нужно больше, чем кровь, - хором сказали сёстры. Каждый раз, когда они говорили одновременно, у меня появлялось необъяснимое чувство: смесь восхищения и опасения.
            Мы вместе вышли на улицу. Снег продолжал медленно идти пушистыми хлопьями. Сестры были одеты в длинные черные пальто и изящные шляпы того же цвета. На улице старого города это сочетание выглядело особенно уместным, хотелось остановить лихого извозчика на тройке и поехать кататься в зимний лес.
- Ты много знаешь о своём городе, начни рассказ с этой улицы, - предложила Эл. - У нас есть несколько мест, где получатся хорошие фото, но, может быть, подскажешь еще?

            Мы медленно шли по заснеженным улицам, иногда останавливаясь для того, чтобы сделать фото. Фотограф из меня был не ахти, и сестры досадливо морщились, удаляя неудачные кадры, однако некоторые выходили достаточно интересными, так что мы продолжали движение. Говорил в основном я, сестры слушали и иногда задавали вопросы о том или ином здании на нашем пути.
Неожиданно, возле старинного трехэтажного особняка, Эл дернула меня за рукав.
- Здесь! Давайте сыграем здесь! - восхищенно произнесла она.
- Да, - поддержала её Ди, - этот дом, несомненно, подходит.
            Я перевел взгляд с их восторженных лиц на здание. Дом был явно дореволюционной постройки, с обвалившейся штукатуркой, из-под которой была видна кладка узким кирпичом. Когда-то это было роскошное здание, украшенное скульптурной лепниной и барельефами. Два средних этажа были с высокими окнами, а верхний - с узкими, мансардными. Нижний ряд окон был в нишах ниже уровня земли, подобно витражным окнам в баре сестер. Левый его вход был грубо и неряшливо заколочен, а правым пользовались, и там стояла вполне современная металлическая дверь. Окна в доме не светились, он выглядел покинутым и совершенно нежилым.
- Почему именно здесь? - удивился я. - И что я должен рассказывать?
- Ты сегодня уже много говорил, мы просто расскажем две истории про этот дом, а ты сделаешь выбор, - пояснила Эл. - Начинай, Ди!
- Это был дом богатого купца, владельца складов и пароходов, крупного зерноторговца, - начала девушка. - Он потратил немало денег, чтобы подчеркнуть свой статус, богатство и власть. Дом стал символом его величия, здесь собиралось высшее общество города. Но самая большая ценность была его дочь, в которой отец видел не просто ребенка, но успешное средство приумножения капиталов. Дочь содержалась в строгости, с раннего детства находясь под постоянным контролем нянек и репетиторов. Купец следовал духу времени и дал дочери блестящее образование, ведь он надеялся выдать её замуж за кого-то из наследников крупных мануфактурных империй, а значит, она должна была уметь поддержать разговор и соответствовать статусу. Но в этом хозяин дома просчитался. Один из репетиторов оказался марксистом и вместе с французским и немецким языком, дочь стала получать дозы прогрессивных идей. Когда начались революционные события, дочь выкрала в доме все наличные ценности и бежала с репетитором, присоединившись к восставшим. Что с ней стало дальше - никому неизвестно. Отец же принял свою смерть от рук восставших, бросившись с револьвером на пришедших к нему в дом экспроприаторов. А дом остался как величественный памятник вечному конфликту отцов и детей.

            Ди замолчала, в этот раз мы обошлись без традиционных аплодисментов. Через несколько минут, окидывая взглядом старинное здание, заговорила Эл:
- Интересная сказка, но всё было гораздо более буднично и прозаично. Этим домом действительно владел купец, но он никогда в нём не жил. Это были "мебелированные комнаты" - одна из самых роскошных долговременных гостиниц в городе. Но в её роскоши и изысканности скрывалась беда - комнаты в наём стоили слишком дорого, оттого половина из них пустовала, ввергая купца в убытки. Он долго не мог продать особняк, ведь он был малопригоден для частного жилья, а поддерживать и отапливать его выходило в огромную сумму. В конце концов, его выкупили два сомнительных дельца и открыли в нём бордель. На средних этажах размещались комнаты для гостей, а на верхних и нижних - "ночные феи". Причем в мансардном этаже жили девушки, трудившиеся добровольно, а в полуподвале – девушки, принуждаемые к труду. Туда вербовали девушек-крестьянок, прибывших в город наниматься в прислугу. Многие из них, пройдя принудительный путь, свыкались со своей участью и спокойно переезжали в мансардный этаж. Финал, впрочем, почти такой же, только никто не погиб. Восставшие разграбили особняк, и отпустили узниц, напоследок заставив их в последний раз выполнить "работу".

            Эл замолчала и на сей раз, тишина продлилась несколько дольше. Наконец я произнес:
- Вы же понимаете, что я не историк и не смогу определить, кто из вас победил?
- Это неважно, - ответила Эл. - По прошествии времени правда уже не имеет значения. Так всегда бывает в истории. Красота заменяет точность.
- Скажи, чей рассказ тебе больше понравился и в какой больше хочется верить, - продолжила Ди. - Это и станет критерием победы в сегодняшней игре.