34. Фруктовый рай

    Танец закончился, а я продолжал стоять, словно контуженный мощным взрывом. Ланна подошла ближе и спросила:

— Ну как?

— Просто невероятно,— честно признался я.— Тебе обязательно нужно выступать на сцене. Я бы хотел описать это в стихах, но боюсь, что у меня не получится.

— Получится, я уверена,— улыбнулась Ланна.— Я вообще верю, что при сильном желании нет ничего невозможного. А ты почувствовал её?

— Кого? — переспросил я.

— Музыку,— снова улыбнулась Ланна.— Я хочу узнать, какая музыка звучала у тебя в голове, когда я танцевала? Вообще мне интересно понять, возможно ли мелодию выразить через движение, чтобы, увидев танец, даже глухой мог слышать музыку.

— Даже не знаю,— растерялся я.— Как тебе объяснить. Напеть, что ли? Я же не музыкант, даже не знаю, как это называется.

— Ну просто вспомни что-нибудь похожее, что сможешь назвать,— попросила Ланна.

— Какой-то могучий рок, даже не совсем рок, а, наверное, что-нибудь из классики в рок-обработке. Что-то в стиле «Апокалиптики», если ты её слышала.

— Знаю,— кивнула Ланна.— Забавно! На самом деле музыка совсем другая, это — Snake Charmer на основе этнической и племенной музыки.

— Я о таком даже не слышал никогда,— честно признался я.— Значит, и почувствовать не мог.

— Ну что-то все-таки почувствовал,— сказала Ланна.— Я считаю, что искусство так и воздействует: каждый видит что-то свое. Ярче всего это проявляется в литературе. Люди читают один и тот же текст, а понимают очень по-разному.

— Тут уже сложно не согласиться,— кивнул я.— Особенно это касается Библии и других священных текстов.

— Я еще немного позанимаюсь, ты не возражаешь? — девушка резко сменила тему разговора.— А то как-то резко начала, без разминки и растяжки.

— Да, конечно, не против,— кивнул я.— С удовольствием посмотрю.

    Ланна снова приступила к тренировке, но на этот раз это был не танец, а набор каких-то сложных упражнений. Я с удовольствием любовался этим зрелищем, оно было не таким захватывающим, как танец, но все-таки очень красивым и по-своему даже эротичным. В голове проносились мысли о том, как такая ловкость и гибкость может проявляться в сексе, и градус возбуждения все возрастал.

    Примерно через двадцать минут Ланна, закончив занятия, подошла и сказала:

— Летом я могу тренироваться только рано утром или вечером, днем слишком жарко. Чаще всё же вечером, утром вставать тяжело, особенно если перед этим засидеться с переводами.

— Меня тоже утренние подъемы очень напрягают,— признался я.— Сейчас живу от клиники довольно далеко, и часто бывает тяжело добираться.

— Да, ты говорил,— кивнула Ланна – Я тебя, кстати, не сильно задерживаю, ты нормально доберешься?

— Да, все хорошо, как-нибудь доеду,— ответил я.— Маршрутки точно до одиннадцати ходят, а некоторые и позже. В любом случае, твой танец того стоил.

— Спасибо,— улыбнулась Ланна.— Но мне и самой уже домой пора, еще кое-что по работе хотела вечером сделать.

    Мы двинулись в обратный путь. Уже стемнело, людей в парке не было, и Ланна спустила Джину с поводка. Та стала кружить возле нас, не исчезая из виду, а я воспользовался моментом и взял спутницу за руку. Она не сопротивлялась, и мы пошли дальше, непринужденно беседуя. Я счел хорошим знаком и решил остановке в полумраке подъезда перейти к объятиям или даже к поцелуям, но пока соблюдал осторожность, боясь спугнуть удачу.

— Ты много переводишь, это будет твоя основная работа? — поинтересовался я.

— Думаю, нет,— ответила Ланна, задумчиво глядя в звездное небо.— Я бы хотела быть учителем или преподавателем. Мне нравится обучать языку, объяснять, придумывать новые упражнения и примеры; одним словом, применять нестандартный подход. Я себя еще в школе ловила на этой мысли: учитель что-нибудь объясняет, а я про себя думаю, что рассказала бы это совсем по-другому. Ну и в институте то же самое; только там легче: как нравится — так и изучай, лишь бы результат был.

— Это замечательная цель. Ты собираешься пойти работать в школу? Я тебе рассказывал, что у меня мама — школьная учительница? Эта тема мне очень близка.

— Да, кажется, учителем рисования,— припомнила Ланна.— Но я там не хочу работать. У меня были непростые отношения с учителями, даже не представляю, как можно работать в таком коллективе. Мне кажется, что многие учителя прямо ставят целью убить в ребенке творческую индивидуальность, буквально постричь всех под одну гребенку. Разве можно сводить такое интересное дело, как познание чужого языка, к тупому зазубриванию?.. Этого мне никогда не понять!

    Я почувствовал, что снова задел неприятную тему, и поспешил перевести тему разговора на чтение и обсуждение стихов. Свои опусы излагать не рискнул, и выбрал беспроигрышный вариант в виде стихов великого китайского поэта Ли Бо:

Цвет перьев зимородка,

Цвет наряда

Красавицы,

Что в зале танцевала.

Кого по красоте

Поставлю рядом?

Одну луну —

И не смущусь нимало.

— Конец не помню,— сказал я,— но, мне кажется, он грустный.

— Возможно,— кивнула Ланна,— В классической китайской поэзии много грустных стихов. Я тебе как-нибудь покажу свои переводы. Я брала стихи, ранее не переводившиеся на русский, это всегда очень сложная и интересная задача.

— Говорят, что стихи невозможно перевести,— вспомнил я.— И переводчик фактически не переводит, а пишет свое стихотворение на тему, заданную великим поэтом. Как ученик за учителем. Кто-то из великих сказал: «Переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах — соперник».

— Верно! Это Василий Андреевич Жуковский написал! Очень лестное суждение,— улыбнулась Ланна.— Считать себя ученицей таких людей.

    Мы подошли к её дому, и теперь я пожалел, что тот расположен так близко. Хотелось гулять с ней всю ночь до рассвета, читать стихи, говорить всякие милые глупости и рассказывать придуманные истории. Я уже собрался предложить Ланне продолжить прогулку еще на полчасика, но в этот момент черная «Тойота», въехавшая во двор с другой стороны дома, дважды моргнула дальним светом, а Ланна тут же приветливо замахала рукой.

— Это мой папа,— пояснила она,— он главный энергетик, часто поздно возвращается с работы. Хочешь, я вас познакомлю?

— Думаю, не стоит,— поспешно ответил я, будучи очень разочарован таким поворотом событий.— Пожалуй, мне уже пора. Я постараюсь завтра пораньше освободиться, чтобы мы смогли сходить на выставку.

— Я узнавала: выставка открыта до восьми,— сказала Ланна.— Я думаю, что смогу часам к четырем-пяти освободиться.

— Давай завтра днем созвонимся и договоримся о месте встречи,— предложил я.— Наверное, лучше где-нибудь в центре.

— Хорошо,— кивнула Ланна, отпуская мою руку.— До завтра!

— До завтра,— сказал я и зашагал к выходу из двора.

    Быть может, стоило поступить иначе, но я отчего-то испытывал страх, и решил не торопить события. Прекрасный вечерний танец не давал мне покоя всю дорогу до дома, да и потом, уже добравшись до кровати, я еще долго не мог уснуть, вспоминая чарующие движения.

Утром стало полегче. Я старался не думать о грядущем свидании и сосредоточился на первом самостоятельном рабочем дне. В итоге встал даже немного раньше звонка будильника. И опасался, что в клинику никто еще не пришел, и мне придется ждать под дверью. Но, к моему удивлению, дверь уже была открыта, в приемной сидел Жора и старательно что-то печатал на принтере. На лице еще отчетливо были видны следы семейных неурядиц, но глаза уже снова горели безудержной энергичностью.

— Привет, ты сегодня прямо-таки рано,— удивился я.

— Привет-привет,— сказал Жора, на секунду вынырнув из своих бумажек.— Это я сегодня прямо-таки поздно, что-то мне не спалось, вот я проснулся пораньше и засел новые статейки полистать.

У меня совсем вылетело из памяти, что Жора теперь живет в клинике: я мог прийти в любое время и всё равно застал бы его на работе.

— Я тут тебе всё подготовил, с восьми можешь начинать,— сообщил главврач.— Вот список из пяти адресов, указаны телефонные номера, примерное время и предположительный диагноз. Запас препаратов я тебе тоже в чемоданчик собрал.

    Жора махнул рукой в сторону подоконника, на который был водружен новенький пластиковый ящик для инструментов. Такими часто пользовались ветврачи: множество мелких отделений хорошо подходили для хранения ампул, игл и шприцов. Я подошел и заглянул в обновку, а Жора между тем продолжал:

— Будь осторожен: пока хозяева животное сами не зафиксируют, не лезь с осмотром, особенно с кошками будь внимателен. Понял?

— Да, конечно,— кивнул я.— Сейчас кофе попью и побегу.

— Возьми пакет, туда положишь халат, несколько штук веревок и пачку перчаток. Перчатки меняй по необходимости, не стесняйся, люди это любят, выглядит солидно…

    Я согласно кивал, а Жора между тем продолжал совсем уже специфические наставления.

— Носки целые? Всегда разувайся, когда в квартиру входишь, даже если говорят, что не нужно. Потом шагай в ванну, тщательно вымой руки, надень халат. И только тогда приступай к осмотру.

    От количества кивков у меня заболела шея. В этот момент я, наверное, был похож на фигурку собаки с болтающейся головой — из тех, что часто лепят на переднюю панель автомобиля.

— Всё понятно? — наконец спросил Жора,— Вопросы имеются?

— Одна просьба есть,— сказал я.— Дай-ка я на пять минут за комп сяду, хочу карту посмотреть, куда идти, чтобы сразу себе маршрут набросать.

    Жора уступил мне место, и я быстро составил оптимальный маршрут( в памяти всплыл термин с одного из уроков информатики: «Задача коммивояжера» — разработка лучшего маршрута обхода по адресам)  чтобы вовремя вернуться в клинику — и уже оттуда отправиться на свидание. В конце концов, не пойдешь же на выставку с чемоданчиком, да еще и с халатом. Получив от Жоры последнюю инструкцию о том, сколько в каждом случае нужно брать денег, я покинул клинику еще до появления девушек.

    Первым клиентом в моем списке оказалась старушка, чей кот страдал от мочекаменной болезни. Перс уже шел на поправку, а вот хозяйке, напротив, стало плохо с давлением, и она не рискнула сама тащить в клинику своего мордатого котофея весом под семь килограмм. От меня требовалось только осмотреть животное и сделать четыре укола. С котом было все хорошо, он вел себя крайне учтиво, безропотно перенося все манипуляции. Когда я собирался уходить, старушка попросила меня о помощи — сбегать за хлебом, я согласился, так как справился быстрее намеченного, да и магазин был на первом этаже дома. Когда вернулся, бабуля рассыпалась в благодарностях и попыталась напоить меня чаем, но я вежливо отказался, сославшись на другие вызовы. В итоге она в качестве поощрения сунула мне лишние пятьдесят рублей и наотрез отказалась брать их обратно, когда я попытался вернуть.

    По второму адресу проживала домохозяйка, сидевшая дома с двумя детьми и молодым котиком, который недавно с трудом перенес калицивироз. Муж девушки был дальнобойщиком, успел три раза принести кота на прием После этого уехал в рейс, и пойти в клинику стало некому. Со вторым пациентом пришлось повозиться, хозяйка ничем мне не могла помочь, она была полностью поглощена трехлетней дочкой и двухгодовалым сыном, так что все действия с животным мне пришлось делать самому. Причем лечение началось с поиска пациента и выковыривания его из-под дивана, благо семья жила в однокомнатной квартире, и мест для укрытия было немного. Я снял только что надетый халат и распластался на не очень чистом полу, а дети в это время носились по комнате, наступая мне на ноги и создавая матери массу проблем. Только когда я встал с пола, до меня дошло, что в этой одежде я собрался вечером на свидание, а переодеться особо не во что.

— Вы уж простите,— лепетала хозяйка.— Но у нас никак не получалось по-другому. Дети так любят Тимочку, столько с ним играют, что он стал часто прятаться под диван и выходить, когда дети спят. Так получается, вы уж простите.

    Я молча кивнул и принялся делать уколы. Позиция котика была совершенно понятна, я бы на его месте поступил точно так же. Сделать ему три инъекции оказалось непростой задачей: дети, обрадованные тем, что питомец оказался на столе, норовили утащить его у меня прямо из рук. Поэтому по завершении манипуляций я тут же опустил пациента обратно под диван, сообщив детям, что котенку нужно отдохнуть. Как и на первом вызове, благодарная хозяйка попыталась напоить меня чаем с домашним печеньем, но я снова вежливо отказался и отправился дальше.

    Даже с учетом задержки я шел существенно быстрее намеченного графика. Следующей на очереди была сука ротвейлера, которой нужно было снять швы после операции по удалению пиометры. Хозяева собаки жили в роскошном двухэтажном особняке, а питомец содержался в просторном вольере с деревянным навесом и утепленной кирпичной будкой. Тут меня встретил сын хозяев, толстый самодовольный парень чуть помладше меня, который не то что не пригласил войти в дом, а даже мою просьбу о мытье рук просто пропустил мимо ушей. Разумеется, он ничем мне не собирался помогать, и я с трудом заставил его надеть на собаку намордник и подержать лапы, пока я доберусь до швов. Слава богу, пациентка была очень дружелюбная, и я справился с задачей без проблем. Перед уходом парень с презрительным видом сунул мне деньги и с грохотом захлопнул калитку, не пожелав даже попрощаться.

    Четвертый вызов был единственным первичным обращением из всех, и с ним пришлось повозиться дольше всего. Пациентом оказался нестриженый пудель, который где-то поранил лапу, и между пальцев образовался нарыв. Жора из телефонного обращения предположил, что под кожу попала заноза, семечка растения устюг, которую мне предстояло найти и извлечь. Владевшие псом пожилые супруги души в нем не чаяли, и когда питомец стал поджимать лапу и со страдальческим видом отказываться гулять, немедленно вызвали ветеринара. Песик был очень чувствительный и избалованный, поднимал визг при малейшей попытке к нему прикоснуться. Хозяева тоже принимались охать и причитать, умоляя не делать малышу больно. В итоге мне удалось путем непростых уговоров зафиксировать пса на столе и, сделав местную анестезию лапы, приступить к вскрытию абсцесса. После получасового терзания я так и не нашел злополучную занозу и пришел к выводу, что причина была не в ней, а в инфицированной ране, из которой образовался гнойник. Хозяева в лечении мне почти не помогали, ограничившись успокаивающей беседой с собакой. Когда из раны пошел гной, хозяйка принялась пить корвалол, ссылаясь на боли в сердце, и тут я не на шутку струхнул, опасаясь, что ей придется оказывать медицинскую помощь до приезда «скорой». Но всё обошлось, я как следует промыл и обработал рану, посоветовав завтра явиться на прием или снова вызвать ветврача на дом.

— Конечно-конечно,— закивал хозяин.— Обязательно придем, завтра сын свободен, он нас на машине отвезет, чтобы Максик лапку не нагружал.

    Далее последовало уже традиционное приглашение на чай, на этот раз с шоколадными конфетами, от которого я снова вежливо отказался, а вот дополнительные двести рублей к оплате принял с благодарностью. Перед свиданием дополнительные финансы были очень кстати.

    Выйдя на улицу, я взглянул на телефон и убедился, что даже с учетом всех задержек я опережаю намеченный график минут на сорок-пятьдесят. Последний вызов значился очень простым, нужно было всего лишь сделать очередную прививку против грибкового заболевания кожи. Надеясь и тут управиться быстро, я поспешил на автобус, поскольку на последний вызов нужно было проехать несколько остановок в сторону центра. В середине дня транспорт ходил хорошо, я быстро добрался до нужного дома и, поднявшись на пятый этаж, позвонил в квартиру. Открыла женщина лет тридцати, ростом на полголовы выше меня. Её лицо с короткими светлыми волосами показалось мне смутно знакомым, и через секунду я вспомнил её имя. Это была Марина, с которой Жора меня познакомил в кафе, когда я помогал ему обманывать жену.

— Здравствуй,— сказала Марина.— Я думала, приедет Жора.

— Здравствуйте,— почему-то на «вы» ответил я.— Георгий сейчас занят в клинике, он теперь стал главным врачом, и дела не позволяют ему ездить на вызовы.

— Понятно,— кивнула Марина.— Ты проходи, не стой на пороге, я сейчас разыщу Жульету.

    Я послушно вошел и, разувшись, остановился в коридоре. Однокомнатная квартира хранила следы недавнего евроремонта, была обставлена стильно и лаконично. Единственной деталью, сразу бросающейся в глаза, была большая афиша фильма «Убить Билла», на которой была изображена Ума Турман с мечом, приколотая офисными кнопками к двери ванной комнаты.

— Ты правильно понял: ванная — там,— сказала Марина, увидев мой взгляд.— Тебе, наверное, нужно помыть руки?

    Я кивнул и вошел в просторный совмещенный санузел, большую часть которого занимала роскошная треугольная ванна с функцией гидромассажа. Я вымыл руки и вернулся в комнату, где Марина уже усадила на журнальный столик, застеленный розовой простынкой, симпатичного йоркширского терьера.

— Прошлый раз в левую лапку делали,— предупредила Марина.— Жора велел чередовать.

— Да, все верно,— кивнул я.— Сейчас в правую уколем.

    Девушка склонилась к столику, придерживая собачку и попутно открыв великолепный вид на роскошное декольте. Марина была одета в легкий зеленый сарафан длиной чуть ниже колена. Поперек груди красовалась надпись «Fruit Paradise». На секунду за тканью мелькнул темный сосок, и я понял, что сарафан она носит на голое тело. Сосредоточиться на уколе стало сложнее, но я взял себя в руки и аккуратно ввел нужную дозу в крошечную лапку пациентки так, что собачка даже не пискнула.

— Молодец, хорошая девочка,— похвалила Марина Жульету.— Пойдем, отнесу тебя на лоджию, отдохнешь там в тенечке.

Она ненадолго вышла, положила собачку в корзинку и, вернувшись в комнату, предложила:

— Хочешь кофе?

Хотя я собирался побыстрее разделаться с вызовами, но отчего-то в этот раз не нашел в себе сил отказаться и коротко кивнул в ответ.

— Пойдем на кухню, я сейчас быстренько сварю,— улыбнулась Марина.

    Её голос по-прежнему казался немного грубоватым, но звучал он не так хрипло, как в прошлый раз, будто Марина избавилась от простуды. Еще она сменила прическу и вместо светлого каре сделала короткую стрижку «под мальчика», которая ей очень шла, придавая сходство с героиней фильма «Бразилия». Я проследовал за ней на довольно странно обставленную кухню и замер на пороге, не зная, где мне расположиться. Стола в привычном понимании не было. Вдоль одной стены тянулась современная кухонная стенка, укомплектованная по последнему слову техники. Углом к ней примыкала высокая барная стойка, прикрученная к стене, возле неё стоял единственный высокий стул. Почти всю остальную площадь занимал широкий и низкий диван, обтянутый чехлом из блестящей темно-красной ткани, похожей на шелк или атлас.

    Марина махнула рукой в сторону стула и, повернувшись к плите, стала колдовать над большой туркой. Я взгромоздился на высокий стул и стал следить за движениями её рук с довольно рельефными мышцами. Со спины её фигура напоминала фигуры с картин Бориса Вальехо, календари с которыми были одно время очень популярны в общаге.

— Сахар класть? — поинтересовалась Марина.

— Да, три ложки, пожалуйста.

— Ха, да ты прям чувствуешь себя как дома,— улыбнулась Марина.— Может, и печенье шоколадное будешь?

    Я кивнул и она, разлив кофе в две довольно большие керамические кружки, одну протянула мне, а после поставила на барную стойку тарелку с печеньем. Сама она тоже взяла кружку и уютно устроилась полулёжа на диване, глядя мне прямо в глаза. Получилось, что я как бы нависаю над ней, сидя на барном стуле, но Марину это совершенно не беспокоило.

— Расскажи, как там Жора? – попросила она.— Доволен ли новой должностью?

— Вроде бы,— уклончиво ответил я.— Забот ему точно прибавилось.

— Ну ничего, он этого давно хотел,— улыбнулась Марина, продолжая пристально меня разглядывать.

— Да, наверное,— кивнул я.— Он всегда спорил с Игорем Вадимовичем, и вот все-таки добился своего.

— Этот парень далеко пойдет,— сделав глоток, сказала хозяйка.— У него есть хватка и страсть. Настоящая мужская хватка, её ни с чем не спутаешь.

    Я не знал, что ответить, и, пожав плечами, просто молча пил кофе под внимательным взглядом девушки. Она чуть сменила позу, и движение колена на секунду приподняло подол сарафана, обнажив мускулистые, загорелые бедра. Я поспешно перевел взгляд на стенные часы и залпом допил кофе, подумав, что пора бы уже идти, ибо скрывать нарастающее возбуждение уже не было никаких сил.

— Давай я тебе еще кофе плесну, в турке самое вкусное осталось,— предложила Марина.

    Она встала с дивана и шагнула ко мне, слегка наклонившись к стойке, чтобы наполнить мою кружку. Её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего, и тут я не выдержал. Рванувшись вперед, я резко обнял Марину, прижал её к груди, впился ей в губу глубоким поцелуем. Кружка с кофе упала на пол, обрызгав мой белый халат, и, возможно, разбившись, но меня это уже совершенно не беспокоило.