21. Миссия невыполнима

Ожидание на остановке казалось мне бесконечным. Я дважды спрашивал у людей вокруг, который час, и узнавал, что назначенное время еще не пришло. Я в сотый раз  размышлял, о том, что сказать при встрече, когда появилась она.

      Песенная поэзия - странная штука. Мало кто представляет, как на самом деле выглядит каравелла (довольно угловаты и тяжелый корабль с пузатыми обводами), когда слышит песню Леонидова «То ли девочка, а то ли видение».  Сейчас, глядя на быстро приближавшуюся прекрасную незнакомку, я мучительно подбирал слова для первого комплимента. Она была одета в легкое белое платье  и изящные босоножки, но первое, что привлекало  внимание, были длинные черные волосы, дикой волной бушевавшие у неё за спиной. Птица. Да,  конечно, удивительно изящная птица. Белый тонкий журавль с черным краем оперения. Лучшего сравнения не найти.

      Пока я размышлял о сравнении, девушка подошла ко мне и, широко улыбнувшись, сказала:

- Привет, я Ланна, а как тебя называть?

- Ярослав, можно Ярик, -  неуверенно ответил я, механически пожимая протянутую руку.

- Ну что, пойдем? -  не переставая улыбаться, спросила Ланна.

- Пойдем, - кивнул я. – А куда?

- Гулять, не стоять же на остановке, - ответила девушка. – Движение - жизнь, я не люблю стоять на месте.

      Она двинулась быстрым шагом по аллее. ведущей вдоль многоэтажек. Я двинулся за ней и зашагал рядом.

- В жизни ты еще красивей, чем на фото.

- Да? Спасибо! – сказала Ланна. – А я, когда увидела твое фото, почувствовала, что где-то тебя уже видела, но не смогла вспомнить, где. Знаешь, так бывает - мне кажется, если ты знал человека в прошлой жизни, а теперь он возродился, и вы встретились вновь.

- Это очень поэтично, - согласился я. – Но жизнь гораздо  прозаичнее. Мы с тобой виделись в ветеринарной клинике.

      Ланна остановилась и внимательно посмотрела на меня, а потом воскликнула:

- Точно, ты же доктор, теперь вспомнила. Теперь понятно, откуда у тебя мой номер телефона.

      Я ожидал, что она расстроится, ведь все объяснилось банально и просто, без мистических случайностей. Может быть, ей хотелось встретить принца из прошлой жизни, а тут простой коновал, злоупотребляющий служебным положением. Но вопреки моим опасениям, Ланна безмятежно рассмеялась и произнесла:

- Ха! В клинике, в белом халате, ты выглядел гораздо старше и солиднее, чем сейчас. В жизни бы тебя не узнала!

      Я почувствовал  облегчение и, осмелев, спросил:

- А Ланна - это в смысле Света? Ну то есть Светлана полное?

- Нет, Ланна - это Ланна. Китайское имя, пишется с двумя «н» или вообще в два слова по-русски. А иероглифами вот так.

      Она достала из маленькой сумочки блокнот и, раскрыв его, быстро и изящно вывела два сложных иероглифа.

- Они означают, как бы это перевести на русский. «Утонченность цвета индиго» будет точнее всего.

      Я еще раз внимательно посмотрел на девушку. На китаянку она была совсем не похожа. Скорее в чертах лица было что-то ближневосточное, может, арабское, а может, индийское. На ум пришла почему-то  принцесса Жасмин из диснеевского мультика про Алладина. Если бы снимали фильм по этой сказке, она вполне смогла бы сняться в этой роли.

- Ого, тебя так родители назвали? – удивился я.

- Его дал мне один китаец, мой хороший друг, профессор, физик и философ. Мне сразу пришлось оно по душе, - ответила Ланна. – Я два года жила в Китае и привыкла, что меня называют так. Тебе не нравится это имя?

- Очень нравится, - быстро ответил я. – Поэтично звучит – утонченность цвета индиго.

- Ты во всем ищешь поэзию? – спросила Ланна, снова ускоряя шаг.

      Получалось, что я шел чуть позади неё, любуясь на её прекрасные волосы, а она разговаривала, поворачиваясь в полоборота.

- Я  изучаю китайский язык и литературу, - пояснила Ланна. – Ну и вообще учусь на переводческом факультете, скоро заканчиваю.

- Ты будешь переводчиком с китайского? -  спросил я.

- Нет, почему. Вообще официально я изучаю Английский и Испанский, а китайский вообще изначально мое хобби, он самый любимый, - пояснила Ланна.

      Что-то испанское в ней тоже, несомненно, было. Красная роза в распущенных волосах, длинная широкая юбка - и она смогла бы петь на сцене арию Кармен. Голос был подходящий, очень звонкий и мелодичный. Меня подмывало  спросить про её национальность или хотя бы фамилию, но я подумал, что это будет бестактно.

- А ты давно ветеринаром работаешь? – спросила Ланна, нарушив минутное молчание, за которое мы преодолели приличное расстояние.

- Ну я еще не совсем работаю, я еще учусь.  Ну то есть сейчас на производственной практике.

- А на каком ты курсе? – удивилась Ланна.

- Да вот сейчас на пятый перешел. У нас большая производственная практика, аж до середины октября, если не до ноября вообще.

 - Прямо целый день вот полноценно работаешь как врач? И как, получается?

- Ну вообще да, но сейчас временно не работаю, на больничном вроде как.

      Я помахал в воздухе левой рукой. Ланна замедлила шаг и спросила:

- А что с тобой случилось? Порезался?

- Собака на вызове покусала, - признался я.- Но я сам виноват, допустил ошибку, морду ей не зафиксировал.

- Какой ужас,  - воскликнула Ланна. – Опасная у тебя работа.

- Тут, в клинике, еще не очень, а вот были мы на ликвидации опасного заболевания в одной дальней деревне…

      Я принялся описывать свои приключения в колхозе имени Индианы Джонса. Разумеется, я не упоминал в рассказе Пчеловодову и историю с убийством девушки тоже благополучно пропустил. Зато несколько преувеличил опасность заболевания, так вполне мирный некробактериоз стал в моей истории аналогом сибирской язвы.

      Ланна внимательно слушала, а в конце рассказа задала неожиданный вопрос:

- А ты часто убиваешь животных?

      Я замер в недоумении. В её вопросе чувствовалось явное неодобрение и даже какое-то  разочарование.

- Случается, - смущенно ответил я. – Иногда нет другого выхода. Ветеринар должен облегчить страдания животного.

- А если он ошибся? – метко спросила Ланна.

- Значит, доктор совершил убийство по неосторожности, - вздохнув ответил я. – Иногда ветеринары обязаны убить животное из экономических соображений или чтобы не допустить распространение опасной инфекции. Такое часто бывает в сельском хозяйстве.

- Я этого не понимаю и никогда не смогу этого принять, - гневно воскликнула Ланна. –

Как так, ну как так можно легко вершить судьбу живого существа. Я не понимаю.

- Ну кушать-то надо. Животным ради пищи рано или поздно придется умереть, -сказал я и тут же пожалел об этом.

- Я вегетарианка, - неожиданно сказала Ланна.  - Резко и очень решительно перестала употреблять в пищу еду животного происхождения. Пришла к этому из этических соображений, а, прислушавшись к своему телу, поняла, что это еще и потребность физическая. Это мой личный выбор, даже, наверное, не выбор, а предначертание.

- Извини, что я затронул такую тему, я не знал…

- Ничего страшного, я не навязываю свое мнение. Это исключительно личный выбор каждого, я к этому спокойно отношусь. Нельзя заставить человека не есть мясо, он должен сам к этому прийти.

      Я молчал, проклиная себя за то, что затронул такую скользкую тему. Мы прошагали еще квартал в полном молчании. Вообще мы двигались очень быстро, уже покинули район больницы и скоро в таком темпе должны были оказаться в окрестностях клиники «Доктор Морж».  Ланна наверняка жила неподалеку и выбрала маршрут, который должен был закончиться у её дома. С одной стороны меня несколько напрягало такое беговое свидание, а с другой - не нужно было тратиться на кино или кафе, что в моем шатком финансовом положении было огромным плюсом.

- Расскажи что-нибудь о себе, куда вот ты ездила в горы? – неловко попытался я прервать затянувшееся молчание.

- Ездила с родственниками на Кавказ, - ответила Ланна. - Папа мой с Кавказа, буквально «спустился с гор». Вот поехали в первый раз с дальними родственниками познакомиться. Нравы и общество там, знаешь, довольно ортодоксальные. И это вообще чудо, что я появилась на свет, так как моему отцу была выбрана и сосватана другая невеста, не моя мама, пока он учился здесь. А перечить родителям, ты сам представляешь… В общем, лучше всю жизнь прожить в мучениях, чем пойти против устоев. А мой папа на это решился, да еще и притащил туда мою маму. А она у меня очень свободолюбивая. Были проблемы с тем, чтобы натянуть на нее косынку, там все мусульмане все-таки. Но все обошлось. Папа очень стойко все перенес. Интересно то, что его брат, мой дядя, пострадал от этого больше всех: чтобы не обидеть семью напрасно сосватанной невесты, пришлось ему жениться на ее сестре, которая, мягко говоря, не слыла там ни красотой, ни хозяйственностью… Короче, своя «Санта-Барбара».

      Я несколько минут шагал молча, переваривая полученную информацию. На ум почему-то пришел фильм «Кавказская пленница». Мне, видимо, очень повезло, что Ланну не украли во время поездки, и она смогла пойти со мной на свидание. Все, что она рассказывала, было неожиданным и удивительным, из-за этого я не сразу решился задать следующий вопрос:

- А у тебя большая семья, наверное?

-  Да, - как ни в чем не бывало улыбнулась Ланна. – У  меня две старшие сестры-близняшки и два младших брата. Мы все дружно живем и почти не ссоримся.

      Я решил, что хватит вопросов о семье и немного рассказал о своих родственниках. Ланну особенно поразила история про моего дядю композитора и тётю оперную певицу.

- Надо же, сколько талантливых людей! – воскликнула она. – Я тоже очень люблю музыку и поэзию, сама, как ты понял, пишу стихи и даже песни. А вообще мне недавно сказали, что у меня голос, подходящий для оперы. Я когда-нибудь хочу попробовать.

- Уверен, у тебя получится, - сказал я. – А спортом ты давно занимаешься? Я видел твои упражнения в парке, случайно мимо проходил. Это было очень круто.

- Спортом я занималась всегда. Это не хобби, это образ жизни: прислушиваться к своему телу. А тело требовало движений, красивых и осознанных, поэтому мы с сестрой пошли на Кунг-Фу. Чуть позже кунг-фу переросло в йогу, что в свою очередь  переросло в танцы под названием Трайбл Фьюжн Белли Дэнс. Это что-то типа смеси арабских, индийских и племенных танцев с йогой. Он в России почти неизвестен, я на англоязычных ресурсах о нем узнала и прям загорелась.

- Круто, я бы с удовольствием посмотрел на твое выступление, - сказал я. – Сложно было выучить китайский язык?

- Ты знаешь, в отличии от английского он учился как-то сам собой. Я бы даже сказала: «не учился, а вспоминался», я интуитивно воспринимала этот язык. Однажды во сне я увидела свою прошлую жизнь в Китае. Не берусь утверждать, что все так и было, как у меня во сне, но язык давался относительно легко.

      Я около минуты шагал молча, не зная, что бы такое еще спросить. Ланна отвечала на все легко и непринужденно, вообще вела себя очень раскованно и естественно, будто действительно знала меня уже сто лет, еще из прошлой жизни. Мне нравилось с ней разговаривать, но я такой свободы не чувствовал, а после фразы про убийство животных все время боялся брякнуть что-то не то.

- Слушай, а можно тебя как врача спросить? – неожиданно сказала Ланна. – У моей овчарки Джины шерсть стала после линьки лезть сильнее чем обычно. По дому сыплется везде, убирать не успеваем. Она так не лысеет, а просто равномерно сыплется и даже как потускнела что ли. А так вообще здоровая, кушает хорошо. Мы её даже с шампунем стали купать, но не помогает. Что это может быть?

- Может быть нехватка витаминов или микроэлементов, - с важным видом ответил я. – Вы ей витамины даете?

- Мама покупала какие-то, но еще весной, - ответила Ланна. – Я не помню название.

- Можно еще серу подавать, она для шерсти очень важна. Прямо подмешивать по чуть-чуть буквально, на кончике ножа, в кашу или корм.

- Ух ты, не знала, - удивилась Ланна. – А где эту серу взять?

- Продается в ветаптеках. У нас, кстати, есть. Давай зайдем, я тебе дам пару пакетиков.

- Как-то неудобно.

- Да ничего, я тебя с ребятами познакомлю, они хорошие. Там Игорь Вадимович - опытный врач, может, еще что-то сразу посоветует.

- Ну хорошо, - сказала Ланна, и мы свернули в проулок, ведущий к доктору Моржу.

      Буквально в воротах клиники мы неожиданно столкнулись с Дашей, которая куда-то  спешила с сумкой на плече.

- О, Ярик, привет! – радостно воскликнула она. – Ты как раз вовремя, мне очень нужна твоя помощь. У Жоры что-то случилось на вызове, он толком ничего не объяснил, очень просил приехать, в клинику вернуться не может, должен меня на остановке подобрать, Юля отпросилась, Игорь Вадимович отпускать меня не хотел тут, скандал вообще…

- Подожди-подожди, скажи помедленней, что делать надо? – спросил я.

- Тебе Жора звонил и не дозвонился, а мне позвонил, а я на приеме, - снова затараторила Даша.

      Ланна смотрела на нас удивленными глазами, но не вмешивалась. Я чувствовал себя страшно неловко и очень пожалел, что пришел в клинику. Даша выхватила из сумочки сотовый и, набрав Жору, коротко сказала в трубку:

- Тут Ярик появился, я сейчас трубку передам.

      Я перехватил телефон и услышал в трубке взволнованный голос:

- Ярик, выручай, больше некому помочь. Ты чего вообще трубку не берешь?

- Да я телефон дома забыл. Я тут…

- Короче, я тебя через десять минут на остановке возле парка подберу, ну там, короче, на углу Буковского, знаешь?

- Да, знаю, а что…

- Некогда объяснять, дуй на остановку живо, вопрос жизни и смерти!

      Жора отключился, а я вернул телефон Даше и повернулся к Ланне. Она понимающе кивнула и спросила.

- Там какое-то важное дело? Операция? Если надо иди, можешь меня не провожать, я тут недалеко живу, а серу потом зайду купить. Мне уже и правда пора домой, заниматься надо.

- Давай еще раз встретимся? – попросил я.

- Обязательно, - сказала Ланна. – Теперь я буду на связи, и легче будет  договориться. Я хочу вживую послушать твои стихи.

      Даша в момент нашего разговора резко развернулась и скрылась в помещении клиники прежде, чем я успел попросить её дать Ланне пакетик серы.

- Я тебе сегодня еще обязательно напишу, - взволновано  сказал я и, схватив её руку, протянутую  для рукопожатия, старомодно поцеловал тыльную сторону ладони. – До свидания.

- До свидания, - снова обворожительно улыбнулась Ланна.

      Я нелепо кивнул, развернулся и побежал к назначенному месту встречи. Мне очень не хотелось расставаться с Ланной. Она произвела на меня ошеломляющее впечатление и после встречи с ней казалась еще более загадочной. Неясная симпатия теперь быстро превращалась в яркую влюбленность, захлестывающую пьянящей волной. С ней хотелось даже не интимной близости,  а просто так бродить, хоть всю короткую летнюю ночь до утра. Читать или писать стихи  и просто разговаривать.

      Только момент разговора о вегетарианстве и убийстве животных внушал мне тревогу и сомнения. Я в очередной раз сказал сам себе тщательно думать перед тем, как что-нибудь ляпнуть вслух. С этими мыслями я вышел на условленное место и стал ждать. Я был зол на Жору, за то, что свидание закончилось так внезапно (я надеялся поцеловать Ланне не только руку, но и хотя бы щеку).  Но с другой стороны, Жора уже не раз меня выручал, и бросать его в беде было совсем нехорошо.

      Жора резко тормознул рядом со мной минуты через три. Он сидел за рулем в белом халате, что было  довольно удивительно и помахал рукой садиться, не выходя из машины.

- Что случилось? – спросил я, усаживаясь на переднее сидение.

- Небольшая спецоперации, - пояснил  Жора. – Нужно залезть  в один палисадник рядом с пятиэтажкой и забрать мои вещи.

- Какие вещи? – не понял я.

- Джинсы, трусы и футболку, - сообщил Жора.

- Чего? – снова не понял я и тут обратил внимание, что Жора сидит за рулем в халате одетом буквально на голое тело.

- Короче, конфуз вышел, - на ходу стал объяснять доктор. – Приехал к одной телочке на вызов, собачку её долечить и ей киску помассировать. Уже не первый раз, приехал, раньше все было прям огонь. Ну вот собачку уколол, только собрался хозяйкой заняться, слышу, в двери ключ проворачивается. Муж её вернулся, пожарник хренов. Эта дура что-то перепутала, думала, он на дежурстве, а он вернулся. Я в чем мать родила, деваться некуда, схватил свой халат, застегнулся быстро и типа собаку слушаю. А девка хвать мои шмотки с пола, с балкона кинула и шмыг в ванную. Заходит её мужик, амбал пиздец, как два тебя в ширину. Обрадовался, что я собачку долечил, бульдога их французского, еще и чаем хотел напоить. А я деру быстрей, говорю:  извините, очень много вызовов. Быстренько в чемоданчик все покидал, аж пот на спине выступил. Выскочил, пока он не заметил, что я в одном халате и под балкон побежал. А там под балконом бабка с первого этажа блядский палисадник устроила. Цветочки там, хуёчки, оградка. А в середине здоровый куст сирени и как раз на нем мои шмотки.  И, как назло, рядом на лавке три бабки как часовые на посту. Увидели меня в белом халате, аж глазенки выпучили. Я быстрей в машину прыг и газу, думал попозже подъехать, как стемнеет и бабки рассосутся. И тут, как назло, жена звонит, хорошо еще, что телефон в машине на зарядке был. Она с сыном к теще поехала, звонит, приедь, забери. Мама, мол, гостинцев собрала, солений, не хочу на такси ехать. Соленья-варенья, блядь! Ну вот как я к теще покажусь в таком виде?

- Ну поехал бы домой, переодеться, в чем проблема?- удивился я.

- В жене, - вздохнул Жора. – Она у меня ревнивая, пиздец. Если я приду не в той одежде, что утром ушел, она меня подозрениями загрызет. А если тёща еще услышит, то вообще…

- Хорошо, а я чем должен помочь?

- Ты должен мои шмотки из палисадника достать, хотя бы джинсы и футболку с этого куста снять и мне принести.

- Блин, как в игре квест, - вздохнул я. – Ты же мог  в другой одежде приехать, сам снять, еще раз переодеться и всего делов. Нет, блин, ты меня и Дашу умудрился напрячь. Ты знаешь, что меня со свидания выдернул?

- Ну извини, как-то не подумал. Боялся с её мужем случайно встретиться, ну и вообще как-то. Ну вообще, раз уже приехали, сбегай ты,  вон та пятиэтажка, со  стороны подъездов надо зайти, - затараторил Жора. – Главное, чтобы бабки не поняли, зачем ты туда полез. А то еще начнут выяснять из какого окна шмотки упали и пиздец.

- Ладно, давай попробую, - сказал я. – Куда идти?

- Палисадник между вторым и третьим подъездом, смотри, бабки там и там сидят, хватай шмотки и не останавливайся, - проинструктировал меня Жора.

      Я вылез из машины и двинулся к торцу дома, а Жора отъехал обратно и припарковался возле выезда на проспект. Свернув за угол, я двинулся вдоль дома, внимательно оглядываясь. Уже наступали сумерки и следовало торопиться. К счастью, Жорина белая футболка была заметна на кусте сирени, а джинсы были где-то рядом. Поравнявшись с кустом, я громко заголосил: «Барсик! Барсик! Кис-кис-кис!» и тут же, перемахнув ограду, ринулся в кусты. Бабки на крайней лавочке зашевелились, но не сдвинулись с места. Я схватил джинсы и футболку, быстро свернул их в клубок и бросился обратно, продолжая звать мифического Барсика. Одна из старушенций разразилась истошным воплем по поводу вытоптанных цветов, но я уже выбрался на дорожку и со всех ног бросился вдоль дома к проспекту, растворяясь в набегающей летней ночи.