13. Осколок в позвонке

- Понимаете, Илья Иванович, я в затруднительном положении. Эта коробка с реагентом оказалась только первой ступенькой. Ситуация не давала мне покоя, пришлось потратить полночи на тщательную проверку. Я уверен, кто-то сознательно надеялся, что это сойдет с рук. Списать без признания факта халатности можно только одним способом. В ряде исследований писать - креатинин из головы, фактически не проводя исследование. Ну или проводить на нерабочем реактиве, суть от этого не меняется! – воскликнул Карл и взмахом руки едва не снес стопку папок, лежащую на углу стола главного врача.

- Спокойнее, Карл Дмитриевич, не горячитесь, - произнес главврач, откинувшись на спинку кресла и переплетя пальцы на груди. – Вы, мне кажется, преувеличиваете значение этого, несомненно неприятного инцидента.

- Так я еще не все вам рассказал, – продолжил оживленно жестикулировать Карл. – Я потратил вчера кучу времени на проверку данных анализаторов и расходов реагентов. Потом уточнил технические данные приборов по перерасходу материалов. И выяснил заметную разницу. Воровать реагенты микролитрами, нет никакого смысла. Отсюда напрашивается вывод, что кто-то в лаборатории делает левые анализы в количестве не меньше семидесяти-восьмидесяти исследований в месяц. Но если какое-то количество списывается на не проведенные плановые исследования, то число подпольных анализов может быть больше в разы. Все проделывается очень тщательно, вероятно, я не обратил бы на это внимания, если бы не испорченный набор.

- Мне не очень понятны ваши выводы о массовости. Почему вы решили, что их так много?

- Соотнес косвенно результаты. Думаю, схема следующая. Врачи в отделении назначают ряд диагностических, не нужных анализов. Их в лаборатории не делают, а освободившиеся реактивы тратят на проведение исследований, так сказать, из под полы. В коммерческих лабораториях базовая биохимия обойдется примерно в полторы тысячи рублей, в черную, конечно, берут меньше, пусть даже вдвое, все равно приработок получается в сто пятьдесят-двести тысяч в месяц. Но тут дело не в деньгах. Я думаю, есть серьезный риск не проведения важных анализов для определения диагноза. Соблазн уменьшить количество больничных исследований в пользу подпольной деятельности будет только нарастать, и это может стоить жизни пациентам.

- Хм, да, дело действительно непростое. И что вы намерены предпринять?

- Я хочу выяснить, кто этим занимается и немедленно уволить, – заявил Карл, хлопнув ладонью по стопке папок, словно это были уже готовые материалы уголовного дела. – Это недопустимое поведение. Вам лучше меня известно, что в лабораторной работе все должно быть тщательно учтено и регламентировано. Калибровки и обслуживание аппаратов должны проводиться строго согласно инструкциям. А у нас, получается, существенная часть анализов никак не контролируется. Врачи, направившие к нам анализы по знакомству, – используют их результаты для лечения. А я не могу поручиться за их достоверность. Это уже сейчас может привести к плачевным результатам! Если и на новом оборудовании такое начнется я вообще… Слов нет, чем такой бардак кончится. При ПЦР исследованиях ложно-отрицательные могут интерпретироваться…

- Не желаете холодной минералки? Вы так разгорячились с этой гневной речью, думаю, в самый раз будет стаканчик воды. Вам с газом или без?

- С-Спасибо… С газом, если можно.

            Главный врач кивнул и поднявшись с кресла, подошел к холодильнику, стоявшему в углу кабинета. Наполнив стакан, протянул его Карлу и произнес:

- Я разделяю ваше возмущение. Очень неприятно, когда люди, которым доверяешь, творят за спиной разные махинации. Но это не повод срочно устраивать репрессии. Вы же понимаете, зарплата, как у заведующего у вас приличная, плюс служебная квартира, вдобавок, детей нет. Жизнь рядовых сотрудников куда тяжелее… А мои зарплатные фонды заметно ограничены, на такой оклад найти хороших сотрудников непросто.

- Я все прекрасно понимаю. Мы живем в России, и тут почти во всех сферах каждый ворует по мере сил. Но когда дело касается прямой халатности и фальсификаций, этого я допустить не могу. Уж простите, но тогда вся моя деятельность не будет иметь смысла.

- Вы пейте, пожалуйста, а то разбрызгаете…

- Извините. Я просто…

- Понимаю, все понимаю. Даже рад, что не ошибся в вас. Евгения описывала вас моей супруге, как крайне честного человека. Я, признаться, не очень верил, но теперь убеждаюсь, что все именно так. Но вы так же очень рациональный человек. Так что я предлагаю смотреть в лицо фактам.

- Хорошо, давайте посмотрим.

- Про подтасовки анализов - это только ваши домыслы. Логичные, обоснованные, но без доказательств. С поличным вам никого поймать не удалось, жалующихся и пострадавших нет.

- Да, но не будем же мы ждать…

- Не перебивайте, пожалуйста. Испорченный реагент, конечно, очень неприятный случай и требует дисциплинарного взыскания со всех причастных. Без установления конкретного виновного.

- С этим я согласен. Однако…

- Хорошо. Что же касается остального, я думаю, нужно ограничиться устным предупреждением на общем собрании и больше никаких действий не предпринимать.

- Я не понимаю, как можно…

- Постараюсь объяснить. Тут все дело в нашем посттравматическом сознании. Моя супруга, как литератор, использует очень поэтичную метафору. Советский союз взорвался, как граната, и его осколок почти у каждого засел в шейном позвонке. Где-то совсем рядом со спинным мозгом.

- Не вполне понимаю, о чем вы?

- В союзе большинство всех видов деятельности были строго государственно регламентированы. И медицина не исключение.

- Это понятно, но…

- Пожалуйста, дослушайте. Но там, где есть жесткий регламент, всегда появятся талантливые и ловкие люди, которые смогут его обойти, ко всеобщей выгоде. Будут воровать, мухлевать, выкручиваться, в общем, обходить тоталитарную систему.  Если их непрерывно наказывать, толку не будет. В советском союзе проклятьем было – чтоб ты жил на одну зарплату! Вы, наверное, помните, даже в фильмах часто говорилось? Этот советский осколок в шее, очень близко к спинному мозгу. Попытаетесь извлечь – вызовите паралич. Разгоните сотрудников – лаборатория встанет. Драконовскими мерами прекратите возможность делать левые анализы – уйдут сами. Так что единственная возможность – аккуратно припугнуть.

- Может, вместо этого принять меры по повышению заработной платы? Чтобы стимулировать лояльность сотрудников, после увольнения их недобросовестных коллег. Новых специалистов можно воспитать из молодежи.

- Конечно, но в условиях государственной медицины это практически невозможно. Мы же тут прямо наследуем советский опыт, а не только здания больниц. Вы правильно понимаете, единственный способ извлечь этот советский осколок – здоровый коммерческий подход. И в частных лабораториях это работает. Человек за деньги работает на совесть и, боясь этих денег лишиться, четко соблюдает все правила. Но там возникает вопрос доступности этих качественно сделанных исследований. Набирать молодых - это хорошее решение, но опять-таки времени требует. А людям анализы уже сейчас нужны.

- И что теперь, действительно так все оставить? Мы же не сможем ручаться за качество проведенных анализов…

- Делайте все, как я сказал. Считайте это приказом. Соберите завтра сотрудников, объявите устный выговор и лишите половины квартальной премии всех, кто у вас выполняет биохимические исследования. Можете аккуратно припугнуть, что знаете про их фокусы. Это будет иметь определенный положительный эффект.

- Вы уверены?

- Знаете, я вообще оптимист. Тут дело такое, плохой специалист леваком заниматься не сможет. А вот хороший будет только улучшать свои навыки. Это очень повышает работоспособность. Ведь ей нужно не только свою работу выполнить, но еще и левую. Да еще аккуратно и качественно, чтобы никто ничего не заметил. Криворукий и неопытный тут не справится, это факт. Так что, видите, во всем есть положительные стороны.

- Да, но что с лабораторией при перинатальном центре, которую…

 - Подождите. Всему свое время. Там, надеюсь, мы сможем уже решить этот вопрос. С достойной зарплатой, которая будет складываться из частных и государственных средств. Я сейчас все эти вопросы прорабатываю, можете не переживать. Ваша забота - качество исследований и я очень рад, что вы так тщательно ко всему подходите. Если считаете нужным – усильте контроль. Отслеживайте все показатели, записывайте, дублируйте протоколы. Но без санкций! Если только не выявите серьезную халатность. Вы меня поняли?

- Да, хорошо. Я все сделаю.

- Вот и отлично. Не переживайте, конечно, обидно, когда творится что-то такое бесконтрольное. Но лучше худой мир, чем добрая война. Мы проживем этот переходный период, вырежем осколок из позвонка, и все будет хорошо.

- Спасибо, я понял. Извините, что отнял время.

- Ничего. Приходите, когда потребуется. Я всегда рад. И как-нибудь приезжайте к нам на дачу на шашлыки.

- Непременно.

            Вернувшись на рабочее место, Карл решил не откладывать собрание на следующее утро и провести его после обеда. Отчасти это было связано с Валентином, хотелось чтобы он присутствовал и тоже понес наказание. Конечно, это было несправедливо, он сам обнаружил порчу реактива, но главврач велел срезать премию всем сотрудникам делающим биохимию. Мерзко, но правильно, нечего выставлять Валю своим любимчиком, и так отношения в коллективе сложные.

            Вообще, после разговора с Ильей Ивановичем остался неприятный осадок. По сути, он не был руководителем даже в своей маленькой лаборатории, просто номинально занимал должность, а за спиной сотрудники делали что хотели. В Бакунинске такого не было, хотя там вся лаборатория состояла из него и двух лаборанток, и то потом осталась одна. Там левые анализы были попросту невозможны, никто не стал бы за них отдельно платить. Зато сам делал все качественно и был уверен в результате. А тут? Если ПЦР будут налево и направо делать, писать, что возбудители не обнаружены, а потом выяснится, что это ошибка. Неприятное ощущение, но невозможно все делать самому. Еще и дома какая-то нестабильность. Женя вчера, кажется, обиделась на его слабую реакцию по поводу Ани и фотографий. Отмахнулся, сказал, что напишет, а сам до сих пор не собрался. Аня звонила, поговорили ни о чем. Не хотелось еще с ней затевать конфликт. Не прав Илья Иванович, нет внутри честности. Был бы честным, не пользовался бы девушкой, как вещью, она надеется, а чувств, кажется, нет…

            Собрание прошло, на удивление, спокойно. Кажется, больше всех был недоволен Валентин, остальные вяло пообещали внимательнее относиться к хранению реактивов, расписались в журнале и разошлись. Никакого особого возмущения по поводу уменьшения премии. Это только укрепило мнение о большом объеме левых исследований. Видимо, приработок большой, поэтому не скандалят. Только Тамара Алексеевна горячо высказалась за всех, старательно демонстрируя лояльность:

- Карл Дмитриевич, я вам ответственно заявляю, от лица всего коллектива, такого больше никогда не повторится. Это, в первую очередь, моя вина, я не досмотрела. Обещаю усилить бдительность. Знаете, я так переживаю, вам же попало из-за нас. Мы вас так подвели. Но теперь все будет не так. Лично все каждый день проверять буду!

            Карл вяло кивнул и ушел в свой кабинет. Наверняка, именно его заместитель и занималась этими махинациями. Она как раз руководила, пока его на работу не взяли.  Не зря вопрос подняла, что тоже хочет пройти стажировку по ПЦР. Как бы это проверить? Надо придумать систему отслеживания. Хорошо бы еще видеокамеру в каждый…

  Ладно, надо отвлечься, раз нельзя исправить, придется принимать ситуацию, как есть. Написать, наконец, Ане и попросить убрать фото. Конечно, ничего совсем порнографического. Ну спит в постели голый по пояс, а Аня - сэлфи в лифчике на его фоне. Шарм какой-то, наверное, все-таки есть. А еще что-то от охотничьего фото. Так на фоне мертвого слона Теодор Рузвельт позировал. Почему про него вспомнил? Чего общего? Бред какой-то. Надо спать больше, а не цифры перепроверять.

            Валентин, обиженный срезанной премией, ушел, не дождавшись, и был уже дома к моменту возвращения Карла. Женя тоже освободилась, но вчерашних кулинарных подвигов повторять не стала, ограничившись варкой пельменей. К удивлению Карла, она навалилась не с претензией про обиженного Валю, а с тем же вопросом, про «ВКонтакт» и Аню:

- Слушай, Карл, я заходила, там все по-прежнему. Ты что, это все так и оставишь?

- А что такого? Ты же сама говорила, что голая грудь - это нормально, тем более, если мужская, – пожал плечами доктор.

- А то, что она без твоего согласия фото сделала и выложила - это нормально? – резко выдохнула Женя.

- На это у неё была причина. Говорит, пара извращенцев присылали ей фото своих членов  и всячески домогались, вот она и решила поставить такие фото на страницу, чтобы их отпугнуть.

- Ох, такую глупую отмазку еще поискать, - усмехнулась Женя. - Мне такие художества шлют по три раза на дню, я таких просто в черный список, а фотки в папку особую.

- Ничего себе, это еще зачем? - вмешался Валентин, до этого обиженно молчавший.

- Чтобы с твоим сравнивать и для коллекции вообще. Можешь не переживать, твой пока самый красивый.

- Знаешь, это все равно как-то неправильно. Ты мне раньше не говорила.

- Хочешь, я им буду фото твоего красавца в ответ слать? Чтобы они сразу осознавали свою ничтожность.

- Блин, это еще хуже.

- Ну вот видишь. Ладно, Карл, ты уже большой дядя, я просто переживала и хотела предупредить. А так делай, как знаешь…

- Спасибо, что разрешила. Вот завтра Аня приедет, и я решу с ней этот вопрос.

- Что ты там, разобрался со своим похитителем химикатов? – поинтересовалась Женя, вороша шумовкой в кастрюле.

- Не-а, зато Карл меня половины премии лишил, - меланхолично отозвался Валя.

- Вот ни фига себе… - едва не уронив поварешку, воскликнула Женя. – Ты чего это решил нам бюджет урезать?

- Не только тебе, а всем, кто с биохимией работает,  – строго ответил Карл. – И попрошу  тут, за столом, мои решения не обсуждать.

            Вот как, получается, Валя специально Жене не рассказывал, ждал пока все соберемся. Злится, значит, решил вот так подставить… Ладно, пропустим, поговорим потом отдельно. Все-таки работать и дружить тяжело. Все время что-нибудь вылезает. Молчат, Женя, кажется, вот-вот взорвется… Надо успокоить, еще только этого не хватало.

- Не беспокойся, Валя, давай я тебе лично все из своих денег компенсирую. Жень, ну не смотри так. Я не мог по-другому поступить. Если Валю выделять в любимчика, только больше проблем будет…

- А почему ты вчера это мне не сказал? – спросил Валентин. – Или с утра, например. Ты мне что, не доверяешь? Закрылся вчера и молчком. Словно мы тут кругом шпионы.

- Доверяю, просто много всего… Не знаю, как объяснить. Я сначала хотел по-другому, но потом с Ильей Ивановичем поговорил и вот, короче, как получилось, так получилось.

- Если мы тебе надоели, то так и скажи, - пожала плечами Женя и стала набирать чайник. – мы не пропадем, еще четыре месяца потолкаемся где-нибудь, а потом папину квартиру продадим и возьмем ипотеку. Тебе же работа важней, я все понимаю.

- Жень, ну что ты. Вы мне совсем не мешаете, я просто действительно запутался и не знал как поступить. А с премией это Илья Иванович распорядился, я только выполнял его указания.

- Правда? А я думала вы уже с Аней кучу Карлят настрогать запланировали. И это типа такой намек, что мы конечно друзья, но не очень. Кстати, если первой девочка родится, обязательно назовите Кларой. А я ей на первый день рождения кораллы подарю, а на второй - кларнет.

- Очень смешно, прямо обхохочешься.  Я одного не пойму. Вроде бы именно ты мне её сосватала и жить к нам позвала, а сама теперь бесишься. Фото мои в интернете тебе покоя не дают. Валь, это тебе странным не кажется?

- Женя просто за тебя переживает, - хмурясь ответил парень, – но я уверен, все образуется.

- Что, например? Первичная материя из вечной пустоты? – ехидно спросила Женя.

- Ой, да ну тебя. Хватит болтать, давай уже пельмени, есть уже охота, - отмахнулся Валентин.

            Доктор тоже сел к столу и принялся за еду. Спор продолжать не хотелось. Вчера Женя предлагала после ужина посмотреть кино всем вместе, а он, поглощенный рабочими сомнениями, просто отмахнулся. Вчера не заметил, но, похоже это ребят задело. А история с премией только все усилила. Ладно, надо что-то придумать в качестве извинения. Вот, Аня вернется, может пойти куда-нибудь вчетвером. С Ильей Ивановичем на шашлыки договориться. Пусть он им тоже расскажет что к чему…

            После ужина Карл ушел к себе и стал продумывать систему учета исследований и реактивов. Хотелось придумать что-то такое, что могло помочь выявить скрытые исследования и хотя бы иметь точные представления об их количестве. Но работа не шла, в голову лезли неприятные мысли. Глупая ссора с Валентином. Наверное, действительно стоило еще вчера вечером ему все рассказать, а потом уже с Ильей Ивановичем. Но слабое сомнение не давало покоя. Что, если и Валя в этих леваках замешан, он же дольше там работает. И деньги им с Женей на ипотеку нужны. Но спросить впрямую неудобно. Легче от этого точно не будет.

            Устал, закрыл ноутбук и взялся за увесистый томик Джойса, который вчера взял у Жени. Очень странная книга. Улисс - это, кажется, Одиссей, герой еще Гомера, книга, получается, какое-то переосмысление. Ничего себе, больше половины объема - различные комментарии. Сюжет тут явно непростой. Что там в предисловии? Ого, роман признан непристойным, запрещен на десятилетие, первый тираж сожжен. Любовь явно что-то хотела сказать, раз предложила прочесть такое. Очень интересно. На английском такое тяжело осилить. Попробовать прямо как есть, сразу без комментариев. А уже потом заглянуть, если что непонятно. Итак:

            Сановитый, жирный Бык Маллиган возник из лестничного проема, неся в руках чашку с пеной, на которой накрест лежали зеркальце и бритва. Желтый халат его, враспояску, слегка вздымался за ним на мягком утреннем ветерке.

            Карла не хватило надолго. То ли слишком устал за день, то ли текст оказался слишком занудным, он потихоньку начал клевать носом, а потом вовсе закрыл книгу и отправился спать, прочтя едва ли половину главы.

            На следующий день, в обед, он уехал из лаборатории на вокзал, чтобы встретить Аню. Она позвонила  из автобуса и сказала, что сумки еще тяжелее, ей даже до такси никак не дотащить. При встрече сразу бросилась на шею и наградила душе-затягивающим поцелуем, словно они не виделись добрых четыре года, а всего-то уезжала на четыре дня.

- Ой, я так соскучилась, ты не представляешь. Очень жаль, что ты со мной не поехал, – улыбнулась Аня, когда Карл с трудом оторвал от земли распухшую клетчатую сумку, – Осторожней, пожалуйста. Нет, даже поставь лучше, там сверху ведерко с яйцами, я его достану и отдельно понесу.

- Ну яйца можно было и не тащить. Мы же не бедствуем…

- Бабушка из деревни специально для тебя положила, я никак не могла ей отказать. Она вообще сказала, что ты на фотография очень худой и надо лучше о тебе заботиться. Ну я думаю, не пропадут. Они свежие, без холодильника можно, и ребята тоже покушают. Домашние, натуральные, они же лучше, чем из магазина. Она еще и пирожков напекла, с луком и тоже с яйцами. Я в дороге ела, очень вкусные. Может тебе дать? Еще пара штук остались…

- Нет, спасибо. Пошли, я такси уже вызвал.

            Дома Аня первым делом рассовала припасы по кухне и холодильнику, а затем зачем-то достала телефон и принялась показывать свои переписки.

- Помнишь, я говорила про извращенцев? Вот, хотела специально тебе показать. Вот видишь, этот старый, он прям настырный. Пишет про свои хотелки во всех подробностях и хрен свой кривой прислал. Я специально не удаляла.

- Знаешь, пожалуй это лишнее.

- Вот смотри, - не обращая внимания на его слова, продолжала Аня, буквально тыкая ему в нос телефоном – Видишь, какой противный…

            С экрана смотрел обычный мужик лет сорока пяти, может, пятидесяти. Коротко стриженный, чуть полноватый, но телосложение крепкое. На дальнобойщика похож или мастера цеха. Аня, между тем, трещала над ухом, не останавливаясь:

- … поэтому я и решила фото с тобой разместить. Чтобы каждому понятно было, что я занята и нечего ловить.

- Можно ведь просто закрыть страницу, оставить только для друзей- сказал Карл и почесал несуществующую бороду.

            Дурацкая привычка, давно пора прекратить. Смотрится нелепо, наверное, уже скоро неделю как побрился, а трогаю. Надо бы закругляться, на работе еще дела. Пусть теперь Аня на хозяйстве и…

- Ну почему я из-за одного мудака должна от своей страницы отказываться. Я с подругами общаюсь, и вообще. У меня сестра двоюродная на страницу заходит, она в Липецке сейчас с мужем. Карл, ты правда обижаешься на эти фото?

- Ну немного. Мы же договаривались об откровенности, ничего друг от друга не скрывать, ты могла прямо у меня спросить. Или рассказать о домогательствах.

- Я боялась, ты расстроишься или ревновать будешь. Ты так на работе сосредоточен, не хотелось глупостями отвлекать. Это все такая мелочь. Если фотка не нравится, давай заменим. У нас с тобой вообще толковых фоток нет. Надо Валю попросить нас пощелкать. У него талант есть. Когда Женю фоткает, всегда так клево получается. И мы сможем. Можно не в постели. Может, у тебя на работе? Ты в халате такой красивый и я платье белое надену, вот будем вместе, классно получится. Хотя нет, белое не надо, я в нем всегда как корова на фото, белое страшно полнит. Лучше то темно-синее, с открытыми плечами, а ты в белом, вот супер будет правда?

- Да, можно попробовать…

- Ты кушать будешь? У вас тут за четыре дня в холодильнике шаром покати. Женя что, вообще не готовила? Ну прямо хоть не уезжай. Слушай, у меня котлетки есть пожаренные, я их специально в дорогу заморозила, прямо как знала. Хочешь, я сейчас разогрею, я быстренько. И макарошек сразу отварю на  гарнир. Ты покушаешь и пойдешь, а я прибираться буду, у вас срач такой, прямо ужас.

- Да, буду, спасибо…

            Аня засуетилась, поставила воду, загремела сковородкой, продолжая, словно радио, трещать новостями о родных и знакомых. Карл слушал вполуха, быстро потеряв нить рассказа. Мысли возвращались ко вчерашнему разговору с Ильей Ивановичем. Засела в памяти фраза про очень честного человека. Ну какой к черту честный. Про Любу не рассказал. Вру Ане, использую как куклу для секса, как домработницу, не испытывая чувств. Вот смотришь сейчас со спины. Говорить не хочется. Слушать, вникать. Максимум завалить на стол, задрать подол платья, трусы спустить и вперед. Но сзади, обязательно сзади, чтобы в глаза не смотреть.

            Аня, тем временем, промыла на дуршлаге макароны и обернулась, словно чувствуя вязкий взгляд, залепетала.

- Слушай, тут я котлетки выключила, но им бы потомиться минут десять под крышкой.  Я подумала, ты же тоже соскучился. Давай прямо сейчас, по-быстренькому, а то потом на полный желудок не хорошо.

- Ладно я…

            Договорить не получилось, Аня тут же плюхнулась к нему на колени и принялась яростно целовать. Табуретка жалобно скрипнула, на двойной вес не рассчитана, как бы не грохнуться. Девушка торопливо запустила руку под рубашку, стремясь как можно скорее начать. Карл тоже почувствовал желание. Вернее раньше почувствовал, а она это поняла, сейчас уже сверху, потянет, нет стоп…

- Подожди, пожалуйста, выпей таблетку. Я тебе новую пачку купил, сейчас принесу.

- Давай потом, никуда не денется, я раньше пила, все нормально, я так соскучилась…

- Секунду, я сейчас…

            Он мягко отстранил девушку и поспешил в комнату. Дурацкая Женина считалка про Клару и кораллы, вроде подколка, но лучше… Лучше перестраховаться, презервативов нет, ну вот так хотя бы, тем более не следил последние дни. Вернулся, Аня уже стянула платье через голову, осталась в трусиках и лифчике. Черные, кружевные, похоже, готовилась.

- Нравится? Я там, у нас на рынке купила, там магазинчик такой классный, хозяйка из Москвы возит.

- Красивое. На, выпей, пожалуйста.

- Да, конечно. Слушай, ты не обидишься, я в душ на пару минуточек. Ты же не опаздываешь?

- Думаю, полчаса у меня еще есть.

- Отлично, я сейчас.

            Девушка скрылась в ванной, а Карл опустился обратно на табурет и погрузился в тяжелые мысли. Все закручивалось в странный водоворот. Со всеми портились отношения. Вроде старался все делать правильно, а выходило черт знает что. Наверное, все из-за недостаточной искренности. С Валентином был не до конца откровенен. С Женей тоже, с Аней так вообще. Вроде нет прямой лжи, так – недосказанность, но все равно ощущение скребущего, шероховатого несовершенства, буквально от всего вокруг. Вот Аню мучаю…

            В животе заворчало. Питание абы как, утром опять Доширак, как в студенчестве, а это уже неприятный синдром. Желудок расстроился на всех этих перекусах. Надо было перед Аней зайти, теперь неудобно. Она выйдет вся такая. Нет, только еще пукнуть в разгар не хватало. Ничего, подождет, пару минут. Ей спешить некуда, на учебу забила.

            Аня выпорхнула влажная, разгоряченная, стремясь превзойти Женю даже полотенцем пренебрегла. Ткнулась тугой грудью прямо в лицо и зашептала.

- Пойдем, пойдем скорее, я прям не могу.

- Сейчас, можно я в туалет на секундочку. Живот прихватило чуток.

- Это все Женина стряпня. Ну ничего, вернется я ей устрою. Давай быстрей, я на матрасе жду.

            Она отпрянула и пошла в комнату. Карл почувствовал нарастающее, пьянящее возбуждение. Так, надо бы тоже ополоснуться, слегка вспотел, пока втащил этот баул на этаж. Можно сразу раздеться и… Чем тут пахнет… Запах какой-то… Нет, не кишечный, кисловатый, затхлое все таки помещение, надо дверь открытой оставлять. Так, ершик не задвинут и…

            Внезапное чувство тревоги нарастало изнутри, оттесняя даже похоть. Кисловатый запах не перепутаешь, слишком часто так пахло в токсикологии. Ершик, шум воды, унитаз. Старый, советский, смыв только прямой, чтобы все убрать, надо ершиком. Вот только если спешить… значит, надо проверить.

            Доктор опустился на корточки и торопливо провел пальцем пальцем под ободком унитаза. Не подвело чутье, пора в частные детективы уходить. К указательному пальцу прилипли бело-желтые комочки с зелеными вкраплениями, кисло-пахнущие желудочным соком…