8. Сарай и хата
Дима
с нервной гримасой спустил штаны и стоял голый, перемазанный в вонючей склизкой
массе, словно неопытный зомби, который только что обратился и ещё не знает, что
делать, но уже хочет мозги. Сначала он было хотел прикрыть ладонями висюлькина
в рыжих зарослях, но взглянув на грязные ладони, поспешно одёрнул и раскинул
руки в стороны. Даша замерла, ну блин, святой прям... Он что думает, что сейчас
нужно именно с пипки начинать? Ну молодец.
- Держи, вот губка. Ты
сам себя спереди отмывай и выжимай губку в это ведро. Наклоняйся, но с места не
сходи, а я сзади буду. Голову наклони, у тебя затылок весь в хлам.
- Х-хорошо.
Напяливать противочумный костюм было, наверное,
глупостью. Вспотела сразу как мышь в микроволновке. А ещё этот чудик впал в
панику и нервно бормотал какую-то херню.
- Я умру? Оно жжётся, я
чувствую. Ты видишь какие-то раны? – без умолку бормотал Дима. – Что это за
болезнь? Что это, от чего он умер? Скажи, кожа покраснела? Есть сыпь? Мне не
видно!
- Да не вертись ты, блин.
Стой спокойно…
- Мы уже перешли на ты?
- Ну если перед лицом
писькой своей трясёшь, то на вы как-то сложно.
- Подожди… Ты не ответила....
Не злись, скажи, пожалуйста… Какое заболевание нужно было исследовать в этом
дерьме? Фу, бля, запах такой, не могу. Сейчас блевану.
- Можешь не сдерживаться,
только в ведро попади.
- Бухгве. Бухеее, бухгве…
- Я не знаю, надо смотреть, что там в
документах. Нет, вспомнила, Октябрина звонила, это точно бруцеллез. Да, точно
на бруцеллез нужно было сеять, точно!
- Что это бруцеллез? Я не
помню… Не знаю такой болезни…
- Это бактериальная
болезнь, даже для коров не смертельная, люди не болеют. Ты по-любому не
заразишься… Вообще только для коров опасная, аборты потому что… Короче, ты если
рожать не будешь, можешь не париться.
- А как же трупный яд?
Раз жгло, то может были какие-то ранки, царапины. В рот могло попасть. Я помню,
в школе мы учили по литературе, отцы и где-то… Там этот, как его. Базаров… От
трупного яда умер, палец порезал и всё.
- Блин, ты бы лучше
биологию учил, а не это самое… Это же пятнадцатый или шестнадцатый век, там
чихнул раз и сразу в могилу. И вообще, это выдуманный тип, автору захотелось,
чтоб сдох, вот и сдох. Отставить панику, никакой опасности нет. Всё, что в рот
попало – выблевал, остальное с тебя смоем. Рот закрой, а то бактерия залетит!
Точно,
не надо было надевать костюм. Сама бы потом приняла душ да и всё. А теперь вот,
паникёр, пожалуйста. Но и самой в этом говне вымазываться нельзя. Вот и что
теперь? Нет, лучше по правилам, всё по правилам. Ни о чём не думать. Всё в
ведро, всё утилизировать.
- Повернись!
На сей раз, отмыв руки,
прикрылся. Не такой уж и толстый, просто жопа широкая и сам такой массивный, а
пуза там не особо. И бицепсы даже есть, в качалку ходил что ли? Квадратный
какой-то, не хоббит, а гном. Бороду ему и точно гном получится. А так на груди
такие же кучеряшки, как и на голове. Смешной. Так, ну вроде отмылся, теперь…
Что теперь? Как бы не накапать?
- Вот, набрось этот
старый халат… А на ноги? Вот бахилы обычные, и пошли.
- Прям на голые?
- Что? На ноги? Да, пошли
в душ… Нету у меня тапочек твоего размера.
- Блин, а телефон, ты
его… Он не в кармане, – засуетился Дима.
- Да нет же, вон на
столе, возле компа, это же твой?
- Ох, слава богу, я думал
он в кармане, а я штаны это…
- Так, давай условимся.
Ты никому звонить не будешь? И вообще, я тут аккуратно всё уберу, и типа ничего
не было. Ну, то есть было, я конечно скажу аккуратно Октябрине, что эти мудаки
через жопу всё запаковали. Но так чтоб официально и не дай бог в центральную… Вот
не надо этого…
- Кхм, думаю, это не
очень правильно…
- Дмитрий, Дима, я тебя
очень прошу. Мне такое устроят, ты не представляешь.
- Хорошо, неудобно
конечно, но ладно… Куда идти?
- Там, как в зону зайдёшь
дверь слева, не ошибёшься. Ещё шкаф рядом с халатами.
Так, нормально не отмылся – в раздевалку нельзя, надо в
душ, который в отделе. После контакта с опасными материалами там смывать
дезраствор, всё по правилам. Полностью не отмоется, надо ещё дезраствора
принести. И ещё раз всё обработать. Там в ведре не осталось, надо свежий
развести. Ох, ну и вид. Голый в халате и бахилах, а халат нормально не застёгивается,
всё болтается в разрезе. Ох, ничего себе, он ещё и… Так, надо быстрей всё.
- Смотри, ты сейчас
моешься, шампуня нет, вот мыло хозяйственное. Потом я тебе ещё дезраствора
принесу, ты ещё раз все места им помой, а потом опять душ. А потом вот, другой
халат. А этот кинь в это ведро из-под дезраствора. Всё понял?
- Да-да…
- Отлично, молодец.
Вернулась
в комнату, ещё раз взглянула на масштаб проблемы. Блять, блять, блять… Это пиздец,
сука, нахуй! Всё, что могло пойти не так – пошло не так, ещё и гораздо хуже!!!
Что делать? Как? Как этот пиздец ликвидировать, мать моя роди обратно. Слова
цензурные закончились. Кому рассказать, что буду отмывать перемазанного в
разлагающемся трупе мужика, да никто б не поверил. Надо же было так умудриться.
Так, не думать о кудряшке-барашке, теперь нужно на уборке сосредоточиться.
Первым делом, что первым делом? Нужно из этого говна извлечь что-то для
исследований. О господи, они и сопроводительные туда сунули. Это ни в какие
ворота уже.
Только
теперь увидела, что Дима упал и от души повалялся на пачке с документами,
заботливо засунутыми в один файлик, который лежал поверх аборт-плода в коробке.
Оболочка от этого лопнула и всё документы оказались безнадёжно изгажены. Вот
как так можно было умудриться? Что теперь со всем этим делать? Так, первым
делом принести контейнер куда это сложить. Эксикатор пойдёт, если самый большой
взять, потом в биксу поставлю. Так, нужно ещё ножницы, отрезать лишнее. Нет,
сначала перевязать ниткой, потом обрезать, потом прижечь. Чтобы содержимое
осталось внутри желудка… Или как там по правилам? Блин, нет правил как с пола
посев аборт-плода делать. Соберу как-нибудь, потом разберусь.
Из
развороченного месива кое-как удалось извлечь нечто похожее на желудок. Вроде
бы по правилам можно сделать исследование только из желудка. Или нельзя? Но
тогда в сопроводительной должен быть указан желудок… Или нет? А тут вообще
никаких сопроводительных. Может Октябрину попросить, чтоб завтра новые
документы прислали? Ой, воплей будет, что великий Агрохолдинг должен заново
машину гонять. Что там сеять? Всё забыла, нужно срочно в справочнике
посмотреть. О господи, придётся весь костюм снять, чтоб в кабинет за
справочником зайти, а он же уже выпачкался. А душ занят, и костюм в резерве ещё
один только. Нет, так нельзя, это ещё на час возни. И не взять тоже нельзя, не
хватало ещё после всего с исследованиями накосячить, и так непонятно чем всё
закончится. Бля, этот ещё и наблевал сверху, теперь что вырастет после посева
вообще непонятно. Это телёнок болел или Димасик зубы не чистил. Бред, бред, что
за бред, о господи…
Может
бросить всё как есть? Или позвонить Октябрине, пусть придёт? Нет, не придёт,
пусть пришлёт Михайловну и Ольгу Юрьевну тоже, она вроде в бактериологии
работала? Зинаида Сергеевна знает, как это всё ликвидировать, тоже давно
работает в лаборатории. Пусть придут и разберутся тут со всем. Даже если уволят
и фиг с ним. Можно домой вернуться, на ферму куда-нибудь. Или тут, в Магнит
какой-нибудь, вот чёрт, не виновата же ни в чём, а теперь расхлёбывать. Вот бы
за яйца повесить того, кто догадался двухдневный аборт-плод в картонку засунуть
и как есть в лабораторию послать. Пусть кто-нибудь придёт и сделает. Всё, больше
не могу.
Продолжила,
стиснув зубы. Если исследования не получатся – это полбеды. Такое случается,
возмущайся не возмущайся, но если материал отобран и доставлен неправильно, не
своевременно или как сегодня через жопу, лаборатория ответственности не несёт. Но
вот загаженная приёмная, такого не простят. Ещё и запах, блядский запах, через
двойную маску даже, аж голова кружится. Одна радость, главный журнал не
изгадили. Если бы до него брызги долетели – тогда совсем вешайся.
Кое-как
убрала пол комнаты, сгребая вонючую массу на плотную плёнку. Потом можно будет
свернуть одним мешком и как есть в крематорий вынести и сжечь нахер… Нет, за
один раз нельзя, ещё порвётся по дороге. Надо второй кусок плёнки и на два
разделить. Да, так лучше, так правильно.
За
спиной раздалось шлёпанье босых ног. Вот блин, этот халат ещё короче оказался.
В нём этот гномик ещё смешнее смотрится. Хорошо, что под маской не заметно как
ржу. Или теперь всё мне смешно и это истерическое?
- Ты это зачем? Сюда не
надо. Постой там… Там, прямо в отделе, рядом с душем, я сейчас закончу и решим,
что дальше делать.
- Я не могу, там холодно,
я только намылился как следует, и горячая вода кончилась.
- А ты сколько мылился?
- Ну минут пять, я же
тщательно хотел.
- А воду выключал?
- Ну нет, конечно, текла
тёплая, а я…
- А ты, блин, всю воду из
бойлера ухреначил впустую! Тут тебе не город, блин, вода горячая в дефиците. Я
тоже руки мыла, пока это ну, в общем и привет. Теперь ждать надо пока
нагреется. Так-то надо быстро мыться, потом выключать пока мылишься, потом
опять смывать. А не петь частушки под душем.
- Ну извините… Ты меня не
инструктировала! – возмутился Дима. – Я до сих пор охреневаю от того, что тут у
вас творится. Понятно, что ты не хочешь огласки, но блин... Если Владиславу
Георгиевичу рассказать, тут дело выговором не ограничится.
- Так-так, стоп, давай
без вот этого… Мы же договорились, правда? Это будет наша с тобой тайна. Потом
ещё смеяться и вспоминать будем. Я может погорячилась, у меня такое в первый
раз, я вот разнервничалась. Сам видишь какая жопа… Давай, всё это будет так,
между нами, я же уже говорила, да? Даже Октябрине Борисовне не надо
подробностей, ладно? Особенно Октябрине Борисовне…
- И что, ты всё-таки
хочешь замять? – Дима прищурился и чуть наклонился к сидевшей на корточках
Даше. – Я тут подумал, пока мылся… Мне кажется, так нельзя, это слишком всё…
- Так, а что тут? У тебя!
– воскликнула Даша, вскидывая руку в перчатке к кучерявой шевелюре Димы. – Ты
как мылся, у тебя же в волосах осталась эта хрень! Вот, слипшиеся прям с
затылка. А ну давай бегом назад, ещё раз и всё тщательно!
- Я не закончил, там вода
холодная… – возмутился Дима. – Я замёрз уже, смотри мурашки.
- Так, а ну пойдём. Я
тебя по-резкому вымою как следует, – рыкнула Даша. – Пока ты ходил, должна была
уже хоть чуток нагреться.
Кому рассказать, что в лабораторную работу входит мытьё
холодным душем голого пухляша – в такое никто не поверит. Прежде, чем вымыть,
тщательно выбрала руками из шевелюры все ошмётки. И как он умудрился так
перемазаться, просто слов нет. Дима покорно стоял, вскинув руки, теперь не
пытаясь прикрыться. Оно и к лучшему, а то лезет вот этот детский сад. Ну что
там не видела: ну член, ну волосики рыжие кучерятся. Сжался весь, но всё равно
не маленький. Вода холодная – тоже хорошо, а то вскочит вдруг, а положение так
себе.
- Вот теперь хорошо, теперь точно голова
чистая, да и остальное вроде бы…
- Ай! Что это? – заорал
Дима замерев у зеркала. – Это что, я это…
Даша
глянула через плечо и чуть не хлопнула себя ладонью по лбу. Вовремя удержалась,
плохая привычка для лаборатории. Когда выбирала ошмётки из шевелюры, рука была
в перчатке, в той же перчатке в которой тёрла пол шестипроцентной перекисью
водорода. Теперь на подсыхающей шевелюре отчётливо проступала широкая белая
полоса от лба до затылка. Мокрые волосы прямо светились в свете яркой лампы. По
бокам волосы оставались тёмно-рыжими, что придавало Диме вид клоуна в каком-то
странном парике.
- Ч-что это, это яд так,
т-такое… – беспомощно забормотал парень. – Это почему, это симптом, это я… Не
понимаю…
- Ой, извините, это я
случайно, – забормотала Даша. – Это ничего, это перекись водорода просто.
Знаете, как блондинки раньше, то есть в блондинок это самое. Ну женщины
перекрашивались. Так что вы теперь блондин в некотором роде, как этот, француз в
ботинке…
- И что, и как это я
теперь? – взвизгнул Дима. – Я теперь как такой?
- Ничего страшного, если
состричь, новые опять рыжие отрастут.
- Состричь? Ты чё? Вообще?
- Хочешь, я сейчас
тампончик, обмокну и всю голову тебе обработаю? Будешь совсем блондин как
Басков. Или кто там блондин кучерявый? Леонтьев?
- Ты что совсем
долбанутая? Какой Леонтьев? У меня от вас вообще слов… слова закончились.
- Ну, тогда можешь утром
пойти в парикмахерскую и под ноль постричься. Сейчас лето, тебе пойдёт. Будешь
мужественнее выглядеть, наверное… Такой бритый браток почти.
- Да ну его, лучше уж
это, блондином пока. Можно же в рыжий обратно покраситься поверх бесцветного?
- Ну да, наверное можно,
женщины же красятся, и у тебя получится. У нас Ксюха специалист.
- Так говоришь, как будто
ты не женщина.
- Да я не красилась, мне
и так норм. Так, давай вытирайся тщательно. Потом халат. Ну уж извини, только
этот женский есть, запахни как-нибудь.
Посиди пока в лаборантской, я сейчас убирать закончу и приду.
- Я не представляю, как я
с такой головой.
- Шапочку тебе подарю, а
пока заткнись и успокойся. Тебе ещё одежду надо придумать, чтоб ты до гостиницы
добрался. В женском халатике на голую жопу, тебя местные малость не поймут.
Уборка приёмной заняла ещё добрых пару часов. Потом ещё
пока раскочегарила крематорий и закинула в воющее пламя пакет с собранной
патологической хренью. Подумала и кинула туда же грязные халаты. Похер,
замачивать в дезрастворе это ещё дофига возни. А ещё исследование сделать надо.
Но сначала в душ и переодеться.
Бойлер успел нагреться и буквально на пару секунд
получилось расслабиться под горячими струями. Вот так, уже легче. Сейчас
выдохнуть, может пять минут на кофе, прочитать справочник и сесть за посев…
Нет, под горячей водой ещё минуточку. Хотя бы минуточку, чтобы хорошо. А завтра
после работы доползти домой и набрать горячую прегорячую полную ванну, залезть
туда и забыть обо всём вообще… О чёрт, это ещё что за бля…
Вода из душа передумала уходить, уже заполнила кабинку по
щиколотку и бодро спешила под дверь и дальше по отделу, растекаясь огромной
лужей… Вот твою ж мать! Сливной резервуар переполнился! Выскочила, кое-как
напялила халат, толком не вытершись бросилась в лаборантскую. Ну точно, горит
красная лампочка, всё… Приехали…
- Дарья… Даша, что
случилось? – Дима испуганно вскочил, опрокинув стул.
- Пиздец мне, резервуар
переполнился через край!
- Какой резервуар?
- Патологический. На жёлтой
лампочке надо было тормозить, а уже красная. Всё, поисследовала на фиг. Теперь
мне точно пиздец. В отделе ничего делать нельзя!
- Успокойся, я не
понимаю… Что ещё?
- Из бактериологического
отдела все стоки идут в особый резервуар. И из душа тоже. Чтоб никакие
возбудители не попали в канализацию, а оттуда в окружающую среду... Примерно
раз в месяц присылают спецмашину, откачивают и увозят на обеззараживание. У нас
резервуар маленький, так что душ в отделе принимаем только в крайнем случае. И
теперь походу у нас резервуар полный. Это означает остановку всех исследований,
потому что теперь ни руки помыть, ни дезраствор слить, ничего нельзя в отеле
сделать. Пока специальная машина не приедет, деактивировать и утилизировать
отходы. Блин, это один день простоя, в лучшем случае. А ещё воду разлившуюся
надо собрать, а куда её слить, я вообще не понимаю. Это жопа какая-то сплошная,
беспросветная…
- Наверное можно
что-нибудь придумать…
- Это всё твой долгий душ,
блин, два раза, плюс я дезрастворы сливала после мытья. Это всё, это пиздец…
Теперь меня Октябрина убьёт точно.
Всё, конец. Это уже вообще ни в какие рамки. Сорванное
исследование, авария с разливом опасных материалов, химический ожог
постороннего сотрудника, не сотрудника даже, он по правилам вообще быть не должен.
Ещё одно нарушение до кучи. И похеренная работа целого отдела на пару дней.
Завтра пересевы и покраски мазков делать надо, а куда отходы сливать? Там
десяток экспертиз похерится, если не больше. Да такое увольнением не кончится.
Есть же за распространение опасных инфекций уголовка. Всё, что можно было
проебать, проебала. Просто сто из ста, такое даже не придумаешь…
Даша уронила лицо в ладони и разрыдалась. Всё кончено,
можно не спешить, всё пропало…
- Не плачь. Я не буду Владиславу
Георгиевичу жаловаться.
- Я не плачу… я просто…
просто устала очень. Это мыло сранное в глаза наверное, не помылась нормально,
вода через верх попёрла…
- Завтра же я подам
служебную записку на имя директора центральной лаборатории, где укажу все
обстоятельства произошедшего, – забубнил умным тоном Дима. – За такие нарушения
их инспекция должна не слабо на… нахлобучить. Там до миллиона штраф может быть
на организацию, если у них регулярные нарушения. А я пока был, уже дважды
видел. Раз кровь не запакованную, а сегодня вообще. Мы зря так быстро всё
убрали. Нужно было сфотографировать.
- Не надо ничего писать.
Только хуже будет, меня всё равно крайней сделают. Я не должна… Я не должна
была, ох…
- Может ты пить хочешь,
я… Давай я…
- Ой, чай, вон там в
тумбочке, а чайник… там в шкафу на полке спрятан.
- Я сейчас. Успокойся,
сейчас всё хорошо будет.
Дима с чем-то завозился. А Даша не удержалась и продолжала реветь. Пиздец, ну какой же пиздец, почему всё так плохо?
Завтра, нет, сегодня уже будут орать все. Просто все… Дома мать, отец тоже… Пошлют
свинарник чистить, как тот раз. Куда теперь? Дальше уже некуда. До конца жизни
на ферме корячиться в дерьме по уши. Какой там в универ, не восстановиться
после такого... На километр не подпустят к ветеринарии, а хотелось с телятами
милыми на ферме и…
Спустя пару минут в руки ткнулась кружка. Подняла голову,
взяла, не глядя на парня, и сделала глоток. Ой, чего такое холодное? Вкус
какой-то, не поймёшь…
- Что это? Это не чай…
- Это яблочный бурбон со
льдом. Я у вас в холодильнике позаимствовал лёд, надеюсь, он был чистый.
- Да, наверное… А бухло откуда?
- Наверное чистый? Я в
рюкзаке вожу, так, на всякий…
- Наверное это то, что
мне сейчас было нужно. Ты, блин, наверное, не такой случай думал. Умм… Очень
вкусно, спасибо. Я никогда не пробовала.
- Да, приятная штука,
крепость совсем не чувствуется. Можно пить как лонг дринк, не закусывая.
- Лонг чего? Я не
понимаю…
- Лонг дринк, долгий
напиток, который не залпом бахают, а растягивают как коктейль.
- Ага, поняла, в кино
часто такое. Просто не знала, что так называется. Но у меня так наверное не
получится… – Даша залпом осушила стакан. – Хочется жахнуть и заснуть. У тебя
что, фляжка? Есть ещё на глоточек? Плесни ещё, вроде получше стало…
- Есть, давай, сейчас
налью…
Ого, у него целая бутылка в рюкзачке, какой заботливый Хоббит.
Что ж он шоколадку к ней не захватил, ладно и так сойдёт. Густой бурбон
растекался по животу приятной яблочной теплотой. Захотелось лето, сбежать на
ставок. Валяться там в теньке, в густой
траве рядом с водой. Слушать как в камышах крякают утки. И есть мелкие, ещё
кислые, дикие яблоки. Такие твёрдые, что зубы болят, но вкусные…
- Вот, держи… Если
хочешь, у меня тут рафаэлки есть… – Дима замер рядом с её стулом, стыдливо
одергивая расходящийся короткий халат…
Трусов нет, в несуразном
халате на голое тело, теперь на психа из больницы похож стал.
- Ум, спасибо, я их люблю
как раз. Удачно у тебя это завалилось. Бутылочка особенно.
- Я её на всякий случай в
рюкзаке таскаю. Уже не полная, но иной раз…
- А рафаэлки?
- Сам их очень люблю.
Раньше пару пачек в день заточить мог. Теперь сдерживаться стараюсь, но пара
штучек в рюкзаке вот.
- Вообще запасливый, я
так могу блин…
- Слушай… Я хотел, я… Можно
у тебя спросить?
- Валяй, мне уже всё
похрен… Сейчас посижу, потом пойду на станцию. Первая электричка часов в семь,
поеду домой. Всё похерено, это пиздец… Надо ещё придумать во что одеться, на
квартиру не варик топать.
- Ты уже это говорила… А
я говорил, что ты не виновата, это они нарушили правила транспортировки опасных
грузов и сдачи материалов, наверное…
- Какая на хрен разница?
Я всё, что можно было плохо сделать плохо, сделала ещё хуже. Даже не знаю, чего
ещё можно накосяпорить. Может вообще лабораторию подпалить?
- Не надо отчаиваться. Всё
не так плохо… Я уверен, что…
- Что ты отсюда свалишь и
тебе ничего не будет. А у меня теперь только дерьмо беспросветное.
- Я не об этом хотел
спросить.
- Ну спрашивай уже,
задолбал…
- Можно тебя поцеловать?
Ну всё, приехали. Хренасе стойкий гномик попался. Только
что блевал дальше, чем видел. А всё, уже отошёл, целоваться лезет. Блин,
ситуация, конечно. Надо было что-то кроме халата надеть. Это же как хотеть
нужно, вообще отчаялся бедненький… Да и похрен, теперь терять уже нечего.
- Только если это не твой
первый поцелуй.
- Нет, не первый…
- Ну тогда, валяй… От
меня уже…
Ох, ничего себе… Лоб защекотало электричеством. Сразу так
резко и выверено, обнял левой и… Где он так языком, прямо… Так никогда, вот это
первый, куда… куда… что…
Крепко прижимая Дашину голову и продолжая долгий поцелуй
с вантузным засосом, Дима уверенно сунул руку ей под халатик. Никаких
неуверенных лапаний, хирургический захват клитора. И нежно замерцал пальчиками,
там всё быстрее и быстрее… Секунду думала выбраться, но накатила приятная
теплота… Хорошо, ничего себе. Это что такое… это как это… что… это…
- Ты что делаешь? Это уже
не поцелуй… Ты куда лезешь…
- Это продолжение. Если не
хочешь, скажи нет… На раз, два…
Не дал опомниться и снова впился поцелуем. Так, что
голова закружилась. Что уж там, терять нечего… Если утром застукают, так даже
смешнее будет. Ох, что он так… Это прямо вообще… Хотя, чего бля переживать.
Сарай полыхает во всю, теперь и хата пусть горит.
- Подожди, – оттолкнула
его и вскочила с дивана. – Я…
- Расслабься, сейчас тебе
будет хорошо. Вот, выпей ещё глоточек.
Протянул кружку, из-под халата уже мелькает, не висит уже,
багровый на рыженьком, стоит крепко. Угораздило же раздеться. Хотя, что теперь…
Медленно сделала большой
глоток и опустилась обратно рядом с ним на просиженный диванчик. Халат на голое
тело такое себе. Умудриться надо было.
Вдруг отпрянул и скатившись на пол присел у её ног.
Решительно раздвинул и… Прильнул губами бешено работая язычком. Тут уже не голова
закружилась, тут как диван из-под жопы выбило, карусель в голове, центрифуга.
Вот про что Ксюха хвастала. В себя пришла на секунду, когда встал.
- Я сейчас, ещё чуточку…
Зашуршал разрывая презерватив. Рафаэлка, бутылка,
презики. Так он с самого начала это всё? У него план был, получается. Бонжур,
ёпта! Рафаэлки любимые, сука Оксанка! Ничего себе. А в труп тоже или… Ни хрена
урод, уебать. А… Ладно, похер. Сараю пиздец, а хата так горит, так горит… Как
никогда не горела. Подхватила ноги под коленки, откинулась на диванчик
запрокинув голову к потолку.
- Давай ковбой, скачи –
не тормози!
И дал, ох как дал, да так, что звёзды разом рухнули с
потолка и в диван впечатали тёплым рыжим животиком.