19. Боеприпасы с жидким вакуумом

Утром мы все проснулись у Лёни. В разном состоянии, в разных комнатах и в хаотичном порядке. Что происходило прошлым вечером, в подробностях помнили не все. И это было к лучшему. Бодрость духа и безудержный оптимизм сохранила только Беговая, она с рассветом проснулась без будильника и подняла остальных, чем спасла от опоздания на работу.

Как обычно, к нам в столовую заявился главврач и с воодушевлением сообщил, что с сегодняшнего дня начинаются осенние обработки. Хуже новости для похмельного утра придумать было нельзя,  но Александр продолжал «приветственную речь», невзирая на наши возмущенные возгласы:

 — Значит так, сегодня все дружно работаем на комплексе. Ни на какие объекты больше никто не поедет, и завтра тоже! У нас по плану взятие крови, вакцинация и туберкулинизация всего основного поголовья. Уложиться нужно в два дня максимум, поэтому все сразу и активно включаемся в работу.

 — Это как же в яремную вену попадать? – заныл Юра. – Они у вас на беспривязном содержании, по двое нужно, один держит, другой отбирает. Где народу столько взять, мы и за неделю не управимся. В учхозе на это сто человек задействовали, а нас шестеро всего.

 — Да что там брать, делов-то, – неожиданно подключился к беседе Леонид, который вместе с нами явился завтракать в столовую, так как после вчерашней пьянки у него дома продуктов не осталось совсем.

 — Надо не из ярёмной вены брать, а из хвостовой, — продолжил гинеколог. — Тогда один человек легко управится. Я вас научу, это нетрудно. У вас вакутайнеры[1] водятся?

 — Водятся, — отозвался Саша. – Только б/у, в основном.

 — Это как? – не понял Лёня. – Они же одноразовые.

 — Это в вашей Москве они одноразовые, а у нас помыли и набирайте по новой, но уже без вакуума, самотеком и через иглу от шприца, – огрызнулся Саша.

 — Охренеть экономия, — включился в разговор Тоха. – Это же гораздо дольше получается.

 — Вот я и говорю, нечего чаи гонять, давайте на комплекс быстрей, — скомандовал Саша. – Скоро с ветстанции приедут на помощь, но они сами брать не будут, только с описями и учетом помогать.

Спустя полчаса мы уже собрались в кабинете ветврачей. Кроме нашей команды там присутствовала Аня и новый зоотехник Любовь Михайловна. В этой женщине лет сорока с короткими черными волосами чувствовалась некая скрытая мощь и привычка командовать. Она обладала подтянутой фигурой, в которой угадывалось спортивное прошлое. Я подумал, что примерно так будет выглядеть Пчелка лет через двадцать.

Мы сидели в ожидании специалистов из РайСББЖ, Саша категорически отказывался начинать без них, видимо опасаясь обвинений в подтасовке проб или халатности. Но собравшиеся не теряли времени даром: мы с Вованом перебирали и чистили безыгольные пистолеты для вакцинации –  удобный, но чрезвычайно капризный инструмент, Лена и Пчелка возились с разведением туберкулина, а Тоха с Юрой сортировали б/ушные вакутайнеры. Неожиданно Антон произнес:

 — Я так смотрю, у вас тут игл для вакутайнеров целая куча нераспакованных, почему так?

 — Да потому что задолбаешься каждый раз иглу менять. Макнул в дезинфектант и дальше колоть, — отмахнулся Саша. – Ты прикинь – для каждой коровы распакуй, выкрути, вкрути, охренеть как долго выходит.

 — А может тогда вообще, с одной коровы наберем все пробы, да и дело с концом? — ехидно предложил Тоха. – Правила же просто так придуманы.

 — Правилами и одноразовые пробирки мыть, и по новой использовать запрещено, — раздраженно ответил Саша. – И ничего, ветслужба смотрит сквозь пальцы.

 — Эти двойные иглы без вакуума неприменимы, — вступилась за Сашу Аня. – Толку от них нет.

 — Вот я и хотел предложить решение, — воскликнул Антон. – Давайте вакуум в пробирках перезарядим!

 — Это как? – удивился главврач.

 — Берем шприц-двадцатку с тонкой иглой, и через пробку пару раз откачиваем воздух из пробирки, — пояснил Антон. – Внутри, конечно, не вакуум образуется, но разряженная атмосфера, пробка прижимается посильнее и этого хватит, чтобы кровь потянуло через двойную иглу. И иглы израсходуем, и риск перезаражения меньше!

 — А он дело говорит, — воскликнул Лёня. – Если из хвостовой вены брать, это время сэкономит, давайте пойдем, попробуем!

Тоха ловко «зарядил вакуумом» пару пробирок и мы отправились в доильный зал. Леонид подошел к одной из коров, поднял хвост и умело вонзил иглу во внутреннюю поверхность, ближе к корню хвоста. Пробирка быстро заполнилась густой темной кровью.

 — Работает! – обрадовано воскликнул Тоха. – Я же говорил! А при таком взятии и закручивание-выкручивание иглы много времени не займет!

 — Дайте и я попробую, куда попадать нужно? – обратился я к Леониду.

За следующие полчаса мы зарядили еще несколько пробирок и попробовали новый способ. По сравнению с тем, как мы мордовались в учхозе, это был настоящий прорыв. Обрадованные успехом, все дружно принялись заряжать пробирки вакуумом. За этим занятием нас и застал врач с СББЖ, который прибыл в гордом одиночестве.

Мы активно работали, делая перерывы через каждые пару сотен голов. Это было необходимо для перезарядки вакцинаторов и заправки пробирок «жидким вакуумом», а также чтобы отнести отобранную кровь в теплое место и проверить сделанные записи.

Дело шло быстро и практически без разговоров, мы обменивались только короткими репликами, когда в раскол загоняли очередную партию животных. Не все проходило гладко, я, подобно Антону, поймал от одной из коров струю поноса, едва успев увернуться, чтобы она не попала в лицо. Переодеваться было некогда и пришлось продолжить работу в таком нелицеприятном виде. Лучше всех в этом напряженном действе чувствовали себя Беговая и зоотехник Людмила. Обе успевали не только делать свою часть работы, но и раздавать приказы, особенно комичным были моменты, когда они синхронно требовали одного и того же.

Но, не смотря на все усилия, к обеду даже половина работы еще не была выполнена. Мы ползли в столовую, едва передвигая ноги. Неожиданно у меня в кармане запищал телефон. Это было довольно странно, поскольку там стояла «временная» симкарта мегафона, номер которой почти никто не знал. Я достал телефон и прочитал смс от Леши-инженера: «В субботу приезжает Умка в клуб Камелот. Могу достать билеты недорого. Брать?» Я обратился к Антону, который шагал рядом со мной:

 — Тоха, тут мне из города радируют, что в субботу «Умка и Броневичок» приезжают с концертом. Как думаешь, это подходящий вариант?

 — Я двумя руками «за», — отозвался Антон. – Вован, думаю, тоже не против. А насчёт остальных я не уверен. Вряд ли «Умка» — это та музыка, о которой Лена с Беговой мечтают.

 — Мне вообще все равно, могу просто за компанию сходить, — отмахнулась Пчелка.

 — А мне надо послушать, я вообще об этой группе первый раз слышу, — отозвалась Лена. – Это что-то типа вашей Земфиры?

 — Очень «типа», — сухо сказал Вова. – Но да, это русский рок, причем, довольно старый уже. Ты вчера подпевала, не помнишь? Леня на гитаре бацал:

Я сплю в степи, рюкзак —  моя постель.

Судьба моя вступила в мертвый цикл

То мотоцикл прожужжит, как шмель,

То шмель протарахтит, как мотоцикл.

 — А, вспомнила, вы еще говорили что-то про переделанный припев, — воскликнула Лена.

 — Ну да, он там «Я вру шоферу, что я мужняя жена» – было бы странно, если бы Лёня так спел, — подхватил я.

 — Ну, если она поет хотя бы не хуже Лёни, то я бы сходила, — сказала Пчелка. – Но мне интереснее не в город, а в универ сгонять, у меня там работа осталась, в отличие от вас, бездельники.

 — Ой, ребят, я на все согласна, — вступила в разговор Аня. – И на концерт, и в город, и вот с Леной мы по магазинчикам собрались. Только давайте обязательно поедем, а?

 — Видимо, тут все согласны, — подвёл некоторый итог Юра. – Осталось решить, как будем добираться.

 — Ехать нужно или вечером в пятницу, или в субботу рано утром, — я продолжил обсуждение вслух. – И я думаю, не особо отпрашиваясь. Оставим для Саши записку и всего делов. Пусть он в выходной до декана дозвониться попробует.

 — Женя говорила, тут некоторые деревенские за покупками в город мотаются по выходным, — сказала Пчелка. – Я могу попросить разузнать, может, нас подбросит кто-нибудь?

 — А я схожу на элеваторную весовую, — сказал Тоха. – Узнаю насчёт зерновозов, будут ли рейсы на выходных.

 — А где мы будем ночевать? — поинтересовался Юра. – Я так думаю, обратно мы в понедельник утром двинем?

 — Я могу девчат приютить, — воскликнула Лена. – А вот с парнями не получится, у меня папа не поймёт.

 — А как твой папа к самоволке отнесётся? – ехидно поинтересовалась Беговая. – Он тебя уже простил?

 — Блин, я как-то даже и не подумала, – вздохнула Лена. – Тогда да, мне, пожалуй, тоже ночлег понадобится. Зато у меня денег запас имеется, мама дала на всякий случай и, наверное, еще можно будет взять. Может, и на гостиницу хватит.

 — У меня есть свободная дача в черте города, — сказал я. – Там, правда, с отоплением не ахти и туалет на улице, но место найдется всем.

 — Отлично, — обрадовался Вова. – Тогда твой вариант будет основным, а за оставшиеся дни разберемся, как добраться. И что ты там про билеты на концерт говорил, а то я прослушал.

 — У меня друг может раздобыть недорого, по знакомству, — ответил я. – Так что, сколько ему заказать?

 — Бери семь штук, как и договорились, — ответила за всех Пчелка. – Если вдруг денег не хватит, нам Лена поможет.

Не дожидаясь возмущения Лены, Беговая быстро шагнула в столовую, на крыльце которой мы беседовали последние пару минут. Мы спохватились и последовали за ней, потому что аппетит после тяжелой работы был зверский.

Отобедав, мы принялись за работу с заметно меньшим усердием. Если в начале мы имели дело с коровами, которые привыкли ходить на дойку и заходить в раскол, то тут дошла очередь до молодняка, с которым было много возни. Пару раз бодрым телкам удавалось вырваться и нам пришлось минут сорок гонять их по территории комплекса. Главврача Сашу возня с молодняком занимала больше всего:

 — Ребята, на молодняке с каждой головы надо крови побольше набрать, возможно, Петрович будет проводить дополнительные следования, — говорил он.

 — Я не понял, — удивился Тоха. – Ты же говорил, что у вас тут главная проблема некробактериоз, а пока мы тут были, никаких критичных проблем с телятами не заметили. Зачем тогда дополнительные исследования?

 — У нас регулярно случаются мертворожденные телята, а некоторые погибают в первые один-два дня без каких-либо клинических признаков, — пояснил главврач. – И самое интересное, что при исследованиях из патматериала выделяют самых  разных  возбудителей, иногда даже тех, которых у основного поголовья вообще не регистрируют. А пару раз было, что вообще толком ничего не выделяют. Теленок сдох, воспаление в кишечнике есть, а причина неизвестна.

 — И давно это у вас? – поинтересовался я. – Интересно, почему ты раньше толком не рассказывал?

 — Да возникает как-то периодически, на классическое заражение не похоже, сплошная загадка, — развел руками Саша. – То дохнут, то не дохнут. Бессистемно, даже Петрович вот разобраться не смог.

Я подмигнул Тохе. Теперь стало понятнее, почему нас попросили отбирать пробы в обход главврача. Интересно было узнать, что по этому поводу думает новый акушер, но он не обращал внимания на наш разговор и активно продолжал орудовать иглой, только и успевая менять пробирки. В этот момент заведовавшая учетом отобранных проб Светлана Михайловна, обратила внимание на нашу беседу и прикрикнула:

 — Парни, что вы болтаете? Еще уйма работы. Нам за сегодня большую часть сделать нужно, что бы завтра хоть к обеду закончить. А когда мы с молочным комплексом разберемся, нужно и на свинофермах забор крови провести. Осенний план никто не отменял.

 — От же бля, — ругнулся Саня, поворачиваясь к корове. — Опять руководителей подвезли, прямо плюнуть некуда.

Мы продолжали ударно трудиться, но стало понятно, что в сроки мы категорически не укладываемся. Часа через три после обеда уехал врач с СББЖ, забрав с собой первые двести проб, которые успели отстоять и обвести[2]. Когда он уезжал, Лёня тоже ненадолго отлучился, видимо, чтобы отдать пробы, которые мы ночью отобрали на скотомогильнике. Мне подумалось, что все дело было именно в них, так как гонять машину из-за части сыворотки выглядело не рациональным. После этого работа пошла еще медленнее, кроме усталости – сильно замедляли частые поломки аппаратов Шилова и безыгольных инъекторов. Когда уже начало темнеть и стало затруднительно определять номера коров в описях, Саша махнул рукой:

 — Все ребята, шабаш. Завтра закончим. И так сегодня больше половины сделали.

 — Что, можно уже на ужин чуть раньше? – обрадовался Тоха.

 — Нет, у нас еще много работы, — оборвала надежды Светлана Михайловна. — Нужно обвести пробы, перелить сыворотку в пробирки Флоринского, а эти пробирки помыть. Вы же видели, у нас общего количества не хватает, придется часть сразу по второму кругу задействовать.

 — Заебись, — обрадовался Вова. – Мы тут только еще только посудомойками не работали.

 — А для особо умных есть еще задание, — обратилась к нему новый зоотехник. – Нужно весь инструмент разобрать, почистить и промыть. Что бы завтра ничего не заедало так. И хватит уже материться, с вами девушки!

 — А я вот день рожденья не буду справлять… — красноречиво процитировал Вова группу Ленинград и мы отправились в кабинет ветврачей.

Пока шла возня с обработкой проб, я вспомнил, что с момента приезда ребят толком не выходил на связь со своей основной симкарты. «Смс-ок уже, наверное, накопилось с полсотни» — подумал я и, отпросившись под благовидным предлогом, отправился на крышу склада. Вопреки ожиданиям, смс было не так уж много, зато они были от неожиданных людей. Старший брат проявлял беспокойство по поводу моего отсутствия на выходных, Кэт писала что-то про грядущий выход сборника стихов и предлагала принять участие. Но самыми волнительными были несколько смс-от Аси наполненные милыми и изящными стихами. На их фоне последнее смс резко контрастировало с остальными и выглядело очень тревожным:

«Вернись быстрее, нам очень нужно поговорить!»

Я совсем не планировал встречаться с Асей во время грядущего визита в город, так как возникала теоретическая возможность её знакомства с Беговой, а это было чревато совершенно непредсказуемыми последствиями.

По дороге обратно в кабинет я лихорадочно думал, как избежать общения с Асей и чтобы при этом она не узнала о моем приезде в город. Кроме этого мне не давала покоя мысль о срочной теме разговора. Мысли возвращались к тохиным шуткам о внезапном отцовстве и в результате я нервничал все больше.

Войдя в кабинет, я сразу столкнулся нос к носу с Беговой. Она совершенно ведьминым чутьём почувствовала во мне какую-то перемену и пристала с вопросами:

 — А ну, колись, куда ходил и что с тобой случилось? Ты в лице поменялся и как-то побледнел даже, ты не заболел? Температуры нет? – сказала она и потянулась щупать мой лоб.

 — Да нет, все нормально я просто устал…

Попытавшись отстранится я неловко взмахнул рукой и задел стоявшую на столе стопку из восьми штативов Флоринского, по сто пробирок в каждом, с уже перелитой и подготовленной сывороткой крови. С хрустальным звоном они рухнули на кафельный пол, разлетевшись мелкими осколками. Лишь самый верхний спасла невероятная реакция Пчелки, поймавшей штатив налету. Остальные семьсот проб, большая часть нашей дневной работы, были безвозвратно испорчены.

 Я стоял как контуженный, отрешенно слушая эпический взрыв нецензурных выражений, обрушенных на меня коллегами. Это было одним из самых ярких впечатлений за мою недолгую жизнь и на краткий миг мне показалось, что именно сейчас моя жизнь и закончится. Но неожиданно шквал гнева пресекла Любовь Михайловна, резко хлопнув ладонью по столу:

 — ХВАТИТ! – рявкнула она. – Такое с каждым может быть, а ты, Александр, виноват не меньше, поставив высокую стопку на край стола, ты о чем думал? Звони срочно на СББЖ, пусть с утра нам новые штативы с пробирками в долг везут, закупать сейчас некогда. А вы не стойте столбами, давайте пробирки переберем, может быть, не все разбились и что-то получится спасти…