Ответ брата поставил в тупик. Неожиданно было получить такую отповедь вместо привычной поддержки. Гена взглянул на телефон — после звонка и фотографий батарея откатилась назад к тринадцати процентам. Нужно было что-то решать, как-то стабилизировать ситуацию. Пока хорошим вариантом выглядело оставить машину прямо здесь. Он глубоко вздыхал и ходил по двору из стороны в сторону, взвешивая в голове все за и против.

     Во-первых, не нужно ломать голову над тем, что делать если она сломается в дороге. Во-вторых, есть какие-никакие эксперты, чтобы предъявить аргументированные претензии Олегу Максимовичу по поводу машины. Ну и в-третьих, при плохом раскладе можно спросить, может есть у них какой-нибудь знакомый, который выкупом машин занимается. По любому у этой горной диаспоры должны такие люди быть. Потому что представить выставление машины на продажу через интернет казалось совершенно сложным процессом. Непонятно как выкроить время отвечать на звонки и встречаться с покупателями. Мать иногда занималась продажей перешитых вещей или кое-чего сшитого, но не выкупленного, и каждый раз такая попытка для неё оборачивалась стрессом — звонками, визитами в неподходящее время, примерками, и прочими радостями; не говоря ещё о мошенниках, которые так и норовили обмануть любым возможным способом. Нет, Вован слишком радикален — без Авито точно можно обойтись.

    С каждой минутой размышления, идея о продаже машины казалась всё более неприятной. Всё это выглядело как поражение — просто взять и признать себя неудачником — мало того, что перед братом, так ещё и перед Яной и вообще…Должен быть какой-то выход. Нужно ещё раз попробовать позвонить Олегу Максимовичу.

    Гена сел в машину и снова подключил телефон к зарядке. После этого, с методичностью голодного дятла, пытался дозвониться до инструктора. Примерно десятая попытка оказалась удачной.

    После неприятного приветствия Гена принялся торопливо излагать свои претензии. Как и предсказывала Мира, Олег Максимович не проявил никакого сочувствия.

— Не, ну а чё ты хотел, машине лет, как тебе почти. Конечно, есть проблемы разные — вложения требуются. Не бывает отечественных машин, чтоб вложений не требовали. Ты новую «весту» возьми с салона — всё равно придётся полтинник сверху докинуть.

— Но ты же говорил, что машина в идеальном состоянии!

— Нет, я говорил, что кузов покрашен и в идеальном состоянии. У тебя к кузову есть вопросы? Скинь хоть одну фотку с косяком по кузову?

— Я не видел, но...

— Вот, то-то же! Остальное — фигня. В «жигулях» всё, кроме кузова легко заменить можно. Что там, цепь гремит? Ну поменяй цепь, башмак, натяжитель. Радиатор же поменял? Сложно поменять что ли? Да фигня, там все запчасти копейки стоят, а если своими силами менять, так это вообще…

— Нет, подожди. Мне тут мастер в сервисе сказал, что машина таких денег не стоит. В смысле с такими неполадками. Там ещё могут быть, я не всё мог заметить. Я хочу, чтобы мне вернули или все деньги, а я машину назад, или хотя бы часть денег ровно за ремонт главных дефектов, которые я...

— Слушай, я занят сейчас. Давай так, машина не моя, ты помнишь? Я за неё денег не получал, я тебе их не верну. С хозяйкой тоже договориться не получится, она эти деньги уже за адвоката отдала. Всё остальное не мои проблемы. Хватит, не звони мне больше с такой хернёй.

— Нет, подожди. Ты меня обманул, я это просто так не оставлю.

— Ну пойди заяву на меня напиши. Пусть тебе ещё менты объяснят, в чём ты не прав.

— Я не пойду к ментам, я братанов подтяну, – Гена постарался придать своему голосу как можно более грозное звучание.

— И чё? Будешь мне стрелу забивать, как в девяностые? Напугал тоже... Вы малолетки и...

— Нет, ты не понял. Я их подтяну, и мы тебе устроим в Интернете весёлую жизнь. Помнишь твои охуенные истории про то, как ты своих учениц трахал? Вот, я думаю прикольно будет их пересказать и разослать во все комменты вашей автошколы, в отзывы. А ещё у меня в чате есть все телефоны баб, которые со мной учились. Можно их тоже по соцсетям найти и их мужьям эти истории переслать. Конечно, кто-то может и не поверит, а кто-то поверит и вопросы будет задавать. У нас автошкол как грязи, я из пяти выбирал куда пойти. Как думаешь, твоему начальству понравится, если чей-нибудь муж приедет разборки чинить? Или вообще этот твой прикол по Интернету завирусится. У меня брат Костян на программера учится, он бот напишет — под каждым постом вашей автошколы обязательно история про тебя будет и с фотографией.

            Гена замолчал, стараясь не выдать нервным дыханием своей спонтанной импровизации. Ничего лучше в голову не пришло, но стоило попробовать хотя бы так отомстить брехливому инструктору. Понятно, что скорее всего никаких десятков любовниц у него не было. Просто хотя бы словесно нужно было чем-то задеть этого урода.  Молчание в трубке неожиданно затянулось, спустя пару минут Олег Максимович сдержано пробубнил:

— Гена, ну ты это, не пори там с горяча. Я понимаю, там бычка, эмоции, все дела, но ты там это... не пори горячку. Давай как-то я это... подумаю сейчас короче, чё то порешаем по твоему вопросу. Не надо только пыль поднимать.

— Хорошо, я жду. Сколько нужно времени? — с напускной суровостью спросил Гена.

— Ну давай до завтра хотя бы.

— Хорошо, тогда жду.

            Звонок оборвался. Гена вышел из машины и отправился договариваться с хозяином сервиса. Бородатый Арам легко согласился оставить машину на сутки во дворе, при условии, что дальнейший ремонт будет производиться в его сервисе. Надо бы как-то цены сравнить, чтобы выяснить, насколько это выгодно. А ещё отзывы почитать, хотя отзывы дело такое.

Гена, ободрённый перспективами, вернул Мире зарядку и взяв визитку с номером автосервиса, отправился домой на автобусе. В принципе добираться не так уж и далеко. До сих пор с трудом верилось, что отчаянная попытка сработала, и таким способом удалось надавить на инструктора. Разумеется, Костя не был пока никаким гением программирования, а розыски страниц девушек в соцсетях вообще попахивали каким-то нездоровым сталкингом. Видимо у Олега Максимовича были уже какие-то тёрки с хозяином автошколы, наверняка уже что-то такое случалось на грани скандала, вот он и побоялся такого развития событий.

            Дома Гена оказался перед выбором — нужно было обратить внимание на поиск работы или сосредоточиться на продолжении учёбы. Учитывая близость сессии, учёба выглядела более перспективной. Сейчас, в середине дня искать объявления о вакансиях, куда-то ехать — совершенно не хотелось. Между тем, третий день прогулов уже мог обернуться проблемами. Гена списался со старостой группы, узнал номера пропущенных лабораторных работ по химии и засел за решения хотя бы стандартных задач. Понятно, что препод при пересдаче ещё подкинет, но с пустыми руками приходить тоже не очень.

            Ближе к вечеру мама пришла с работы, спросила поел ли он, потом поинтересовалась как дела с Яной.

— Да ничего мам, я это... Спасибо за деньги. Я ей сюрприз приготовил, мы...

            Необходимость что-то врать страшно раздражала, но признаться сейчас в покупке машины, в сопутствующих проблемах, в кредите и остальном было слишком тяжело. Нужно было сказать что-то правдоподобное, такое как бы...

— Мы погуляли, я её в кафе сводил, цветы там подарил. Но пока мы решили сделать перерыв, потому что до сессии недалеко, надо нам обоим на учёбе сосредоточиться.

— Молодцы, это правильно. Но вообще, ты с тратами поаккуратней. Сейчас, пока папа уехал у нас не очень. Сам понимаешь...

— Да, мам, конечно!

            Мать не стала больше задавать вопросов, просто ушла в родительскую спальню и вскоре оттуда донесся привычный стрекот машинки. Гена вернулся к своим занятиям, но тут зазвонил телефон — на экране мелькнула надпись — Олег-Инструктор.

— Ну что, как там, ты решил? — грозно поинтересовался Гена. — Сможешь сегодня со мной в сервис подъехать, все затраты оценить, а то я завтра занят буду.

— Слушай, Ген, я тебя чисто по-братски понимаю. Первая машина, хочется гонять, а не ковыряться в ней. Но и ты пойми, у меня то денег нет свободных, не могу я тебе так бах, вынь да положь. Но мы можем по-другому договориться. Я понимаю, базара нет, есть и мой косяк. Я перед тобой чисто за кузовщину отвечал — кузовщина в идеале, тут нет вопросов.

— Да что мне твоя кузовщина? Машина не едет нихрена! Цепь гремит, кажется что-то с генератором вдобавок. Кто его знает, что ещё. 

— Ну что я тебе тут... Давай так. Давай я тебе что-нибудь покрашу бесплатно. Давай одна покраска чисто по цене краски, вся моя работа бесплатно. Это так-то не мало, если что. Одна покраска машины в круговую. Я так-то за это сейчас от полтоса беру за такое дело, а тебе бесплатно. Считай я тебе полтос верну. По-моему — это честно.

— Так мне красить нечего...

— Это сейчас нечего, а потом стукнешься может быть или другую машину купишь.

—  И что, мне тогда тебя разыскивать?

— А чего меня разыскивать. Я прописан, по адресу живу. Меня каждая собака знает, даже в автошколе. Хочешь я тебе расписку напишу? Типа обязуюсь покрасить один автомобиль Геннадию... Как тебя по отчеству?

— Петрович.

— Ну вот, Геннадию Петровичу одна покраска по цене себестоимости материалов. Бессрочно. Считай я тебе таким образом полтинник верну. А ещё через годика три опять всё подорожает, считай, что я тебе уже сотку отдам. Всё без обмана — я честный человек. Верну чего могу, тут я тебя не кинул. Это при том, кстати, что не я с тебя барыш поимел, но я тебе рекомендовал, и как бы по понятиям косяк за мной есть. Я от тебя не отмораживаюсь, но и ты пойми, денег свободных ни у кого нет. Каждый как может крутится. А время, опыт — они тоже деньги, так что...

— Я понял. А куда можно за распиской подъехать?

— Давай вечерком в понедельник. В автошколу подскачи, я тебе черкну. А до того я занят, тут группа новая — ну такие тугие вообще — совсем времени нет, представляешь.

— Ты точно напишешь расписку?

— Да, конечно. Что ж я совсем сука что ли? Приезжай, прям там на месте всё порешаем. А сейчас извини — дел вообще — и заказов, и группа. Не звони, брать не буду. Не обижайся только, сейчас зашиваюсь прям вообще.

            Только что устоявшаяся спокойная уверенность снова сменилось тревожным ожиданием. Так, у нас сегодня четверг, это до понедельника ещё...  Но и в понедельник денег не будет. Надо будет с этой распиской что-то решать. Неплохой, наверное, вариант найти кого-нибудь, кому нужна покраска, взять с него деньги и заставить Олега покрасить бесплатно. И вот, уже расписка в таком случае живыми деньгами обернётся. Пятьдесят тысяч — это серьёзно — это действительно можно машину починить или вопрос с кредитом закрыть сразу. Только сначала нужно где-то найти человека, который машину сейчас покрасить хочет — это блин задачка та ещё. Может брату ещё раз попробовать позвонить?

            Гена взялся было за телефон, но потом отбросил эту мысль — не стоит сейчас за это хвататься — до завтра, наверное, потерпит, сейчас нужно хоть на чём-то сосредоточиться. Не хватало ещё в армию загреметь под этим соусом. Пора, наверное, на день выставлять список задач по приоритетам: на сегодня занятия, потом разборка с покраской, потом поиск работы. Яна, похоже, сама собой отходит на задний план — очень обидно, как-то неловко всё получилось. Наверное, нужно ей позвонить, но не сейчас, лучше вечером, когда она вернётся с учёбы. Хотя, наверное, сегодня не захочет говорить. Лучше завтра, завтра стоит попробовать. А сегодня химия. Сосредоточься уже!  Только химия, сегодня ничего, кроме химии нет!

            Но спустя пару часов Яна позвонила сама. Это было так неожиданно, что Гена не сразу нажал на иконку ответа. Вспомнился зимний вечер, с которого всё началось. Кто знает, что там у неё случилось, но велик риск, что Яна не звонит первой просто так. А с другой стороны, вдруг помириться хочет?

— Наконец-то ты мне ответил. Гена, ты дома сейчас? — голос девушки звучал очень взволнованным.  

— Да, дома, а что? Я... С тобой что-то случилось? Мне нужно куда-то за тобой приехать?

— Нет-нет, дело в другом. Понимаешь... Я сейчас стою рядом с твоим подъездом, можно я зайду?

— Что-то случилось?

— Ох... можно и так сказать. Мне тяжело... Я даже не знаю, как объяснить...

— Давай я лучше сейчас быстро оденусь и выйду к тебе. Подожди две минуты.

— Да, спасибо...

            Спустя пять минут, не дожидаясь лифта, Гена уже бежал вниз по лестнице. Яна сидела на лавочке и, кажется, не так давно перестала плакать, во всяком случае глаза выглядели красными, но при этом не опухшими. Она сразу заговорила очень быстро, словно на встречу было отведено мало времени.

— Я хотела извиниться за своё поведение. Я такая, знаешь, злая была, не в ресурсе можно сказать, но потом, кое-что произошло, и я почувствовала… Мне не с кем это даже обсудить. Так одиноко стало, я решила с тобой встретиться. Понимаешь, мне — как бы сказать — очень неудобно, но я хотела спросить. Только не обижайся пожалуйста, я хотела попросить, чтобы мы ещё раз, как тогда, чтобы твоя мама ушла...

— Да ничего страшного, ты ничего плохого не сказала. Это я виноват, поверил этому инструктору, Олегу Максимовичу, а он оказался тем ещё мудаком. Теперь вот дурака включил, типа он не причём. Я сам виноват, что машину не проверил, а там всё кое как на соплях собрали, лишь бы она до ГИБДД доехала, а дальше — хоть трава не расти — всё пофигу. Извини ещё раз, что так тебя подвёл.

— Ты меня слышишь? Я хочу у тебя переночевать.

— Что прости? Я не понял. Я... Тебе ночевать негде? Тебя из дома выгнали?

— Нет, не в этом дело. Как бы... как бы объяснить...

— Ну объясни как-нибудь пожалуйста.

            Вместо ответа Яна неожиданно вскочила с лавочки, и повиснув у Гены на шее, стала яростно и торопливо его целовать. Поцелуями не картинными, не как в кино, а быстрой чередой коротких прикосновений влажными губами по всему лицу: губам, носу, ресницам. Девушка словно ослепла, пыталась нащупать губами, осязать облик Гены целиком.

— Успокойся. Подожди, что случилось?

— Скажи, я красивая?

— Конечно, ты очень красивая. Гораздо красивей многих, может самая красивая из всех, кого я лично знаю.

— Спасибо, это приятно. Да, но я не об этом. Ты можешь честно отвечать на мои вопросы? Только пожалуйста, если можно, без мата, постарайся аккуратнее подбирать слова. Я сейчас очень уязвима, на взводе, нервное состояние...

— Хорошо, конечно, я тебя слушаю. Только пожалуйста, успокойся. Всё хорошо... ты в безопасности...

— Скажи, я легкодоступная?

— Нет конечно. Я так никогда не думал.

— А вот внешне, когда ты на меня смотришь — я своим поведением, своими манерами, там, взглядами — транслирую желание секса? Есть первое желание сразу меня выебать?  

— Не понял... Ты же про материться говорила...

— Вот ты сейчас меня хочешь? Хочешь, чтобы я разделась, прижалась к тебе, целовала тебя, ласкала? Тебе этого хочется?

— Ты хочешь понять, нужен ли мне от тебя только секс или нечто большее?

— Ген, я серьёзно, я не шучу. Мне нужны ответы, а не вопросы. Я очень хочу понять, как меня воспринимают окружающие, что во мне видят люди. Но мне некого спросить, у меня нет подруг, вообще нет, понимаешь. И людей, не осталось, кому я доверяю — я очень запуталась — кроме тебя не осталось, я хотела сказать. Никого нет, просто никого...

            Казалось Яна вот-вот разразиться потоком рыданий. Гена едва сдержался, чтобы не обнять её, прижав к груди посильнее и не давая больше говорить. Кажется, разговор для неё сейчас был нужнее.

— Пожалуйста, тогда можешь более внятно сформулировать вопрос? Я хочу тебе помочь, но мне тебя понять нужно.

— Хорошо. Я сейчас... я спокойнее... – торопливо закивала Яна. — Давай так, чтобы проще было — я сейчас хочу заняться с тобой сексом?

— Не знаю, наверное, нет, иначе ты бы не спрашивала. Ты вообще говорила, что...

— Блин, а я хочу! Я пиздец, как хочу, меня прямо разрывает! Дай руку, не бойся, дай. Вот, сейчас чувствуешь? Я всё бросила, я приехала, я тебя ждала, но не решалась.

            Яна взяла руку Гены и быстро, без малейшего стеснения, приложила к своему животу. Продолжая сжимать его запястье, потянула вниз. Пальцы скользнули под ремень узких джинсов. Он почувствовал тёплую влагу. Яна прижалась и жарко зашептала в ухо:

— Я старалась терпеть, не сводить все отношения к сексу. Понять, быть спокойнее, но у меня не получается. Всё время посещают мысли. Я старалась думать о тебе, как о человеке — читала стихи, слушала твой голос, но сейчас я не могу... Я хочу, чтобы ты... ты взял меня, ласкал и был со мной нежен. Я замру и не буду двигаться. Я верю, что ты не сделаешь мне больно. Мне было трудно в это поверить. Я никому теперь не могу поверить, но хочу попробовать с тобой. Постарайся пожалуйста, надеюсь у тебя получится.

 — Подожди. Я не знаю, у меня мама дома...

— Ты можешь сделать что-нибудь, пожалуйста? Можешь попросить её уйти, как тогда.

— Хорошо. Пойдём быстрее.

            В лифте Яна снова пристала с поцелуями. Гена лихорадочно соображал, что могло с ней такого произойти. На ум приходили таинственные наркотические препараты — капли, которых хватало, чтобы довести любую женщину до сексуального безумия, но тут кажется, было что-то другое, совершенно непонятное.

— Мам, тут такое дело, у нас можно это, ну в общем, Яна переночует? У неё там обстоятельства как бы. Домой ехать далеко, а завтра на занятия и позаниматься, ну в общем...

— Ой, здравствуй Яночка. Гена, ну так нельзя! Почему ты заранее не предупреждаешь? — возмутилась мама, выйдя из комнаты. — Ну у меня опять ничего не готово.

— Здравствуйте Ксения Евгеньевна. Извините. Это я ... я виновата... Я тут с расписанием перепутала и мне очень надо. Я не хотела вас стеснять, просто...

— Ты голодная? У меня ничего нет вкусненького, но я могу сейчас блинчики, через тридцать минут. Да нет, за пятнадцать успею...

— Нет-нет, спасибо, ничего не надо.... — Яна смущённо захлопала ресницами. — Я сыта, мне...

— Мама, мне с Яной нужно очень серьёзно поговорить. Ты не могла бы не заходить в комнату, пока... пока мы не выйдем? — нервно проговорил Гена.

— Конечно сынок. Я всё приготовлю, на кухне оставлю, а вы выйдете, покушаете, как захотите. Я в комнате потом буду. Стучите, если что.

— Хорошо, спасибо мам.

            Спустя минуту они закрылись в комнате. Гена немного помедлил, и навалившись плечом придвинул к двери книжный шкаф. Теперь, даже если бы мама захотела зайти, у неё вряд ли быстро получится. Яна, без всяких прелюдий потянула через голову блузку, затем расстегнула джинсы. Спустя несколько мгновений она осталась перед ним только в трогательных розовых носочках... Гена замер, любуясь плавными изгибами и острыми границами локтей и плеч, а потом пробормотал:

— С-сядь на кровать, пожалуйста, она узкая... Давай я одеялами пол застелю и тогда на полу удобнее будет и без скрипа.

— Как скажешь...

            Гена задвинул стул, и порывшись в шкафу быстро соорудил импровизированное ложе любви. Самое время снова фигачить кулаком в стену, чтобы почувствовать боль и очнуться. Этот яркий сон должен когда-нибудь закончиться?

            Яна, кажется, была раздражена его медлительностью. Она мигом подошла к нему, быстро и бесцеремонно стала стягивать с него штаны. Гена в это время расстёгивал рубашку. Пальцы его не слушались. Яна, отстранившись плавно откинулась на спину, раскинув руки и ноги, словно выброшенная на берег морская звезда.

 — Можно тебя попросить? Я буду лежать и не двигаться — это специально. Я хочу, чтобы ты делал со мной всё, что захочешь. Я буду лежать, принимать тебя и лежать. Только презерватив сразу надень, пожалуйста.

— Сейчас, найти нужно. И это, можно я музыку включу какую-нибудь? А то, ну... понимаешь.

            Гена открыл ноутбук и застыл тупя, не зная какую музыку включить, чтобы всё не испортить. Ткнул браузер, потом в «ютубе» открыл первое попавшееся видео в музыкальном разделе. На экране появилась толпа девушек в оранжевых платьицах, с разными музыкальными инструментами; заиграла ритмичная маршевая музыка — это оказался какой-то оркестр из Киото или что-то типа того.

— Такая пойдет? — обернувшись спросил Гена.

— Похер, давай быстрее. Я уже не могу.

— Сейчас, презерватив только.

            Гена склонился над замершей Яной и начал с осторожных поцелуев. Всё время чудился какой-то подвох или сон. Или...

            Он осторожно стал целовать грудь и Яна тихонько застонала. Поднял голову и увидел, что она улыбается. Стал прокладывать цепочку поцелуев от маленьких острых грудок до крохотной пуговки пупка. Думал приласкать её языком, как часто делают в фильмах, но Яна не выдержала и вдруг приподнявшись схватила его за голову.

— Давай, не могу, давай...

            Гена навалился сверху, но старался удерживать вес на прямых руках, упираясь в пол рядом с головой Яны. Она снова раскинулась звездой и стонала, то громко, то нежно, в тот момент, как сплетаются тела. Всё длилось считанные секунды. Как не пытался сдержаться, долго этого сделать не удалось. Презерватив быстро раздулся спермой и Гена стал двигаться осторожно, боясь, что защита порвётся и будут последствия. Яна, приоткрыв глаза спросила:

— Ты что, кончил?

— Ну я... это... могу ещё...

— Ты что? Доставай, всё норм, не парься...

            Гена послушался. Тяжело дыша, лёг на спину рядом с Яной. Смотрели в потолок, голова немного кружилась. Ясности происходящего не прибавилось. Наконец перевёл дыхание и спросил:

— Тебе понравилось? Извини, если слишком быстро. Я не хотел так быстро начинать, надо было наверное…

— Не знаю... С тобой... сейчас с тобой всё по-другому. Такое странное чувство. Мне только сейчас сильнее захотелось. Я не знаю, в какой-то момент прямо стало очень хорошо, а потом, как отхлынуло, даже почувствовала боль — я от боли стонала, а потом опять от желания. И да, конечно, не хватило. Давай ещё? Ты можешь продолжить? Теперь ты. Теперь ты лежи и не двигайся, а я буду сверху. Я хочу понять. Никогда об этом не задумывалась, хочу разобраться.

            Гена был поражён. Первый раз понравился, но всё время казалось, что вот-вот произойдёт что-то ужасное, а теперь Яна стянула с него переполненный презерватив и принялась долго и нежно пробуждать его губами — чувственно, плавно кивая вверх-вниз головой; чарующе поднимая взгляд Гене в глаза. Пара минут и он уже был готов к бою. Яна приложила палец к губам и зашелестела упаковкой нового презерватива.

Упаковка долго не поддавалась скользким пальцам. Потеряв терпение, Яна разгрызла её зубами и торопливо прокатила резиновое колечко. Перекинула ногу через Гену, не успев опуститься — остановилась на мгновение, улыбаясь смотрела ему прямо в глаза. Одной рукой ласкала себя и Гену одновременно, вперёд-назад медленно покачивая бёдрами. Он чувствовал, как она упёрлась, замерла и резко задвигалась в бешеном темпе; то откидываясь назад, перенося вес на вытянутые руки, то прижимаясь всем телом. Гена пытался улавливать губами соски острых грудок Яны. Она кусала его губы, кажется до крови — на языке сладковатый привкус, резко взмахивала головой и её русые растрёпанные волосы хлестали по лицу Гены.

Стоны тонули в бодром марше японского девичьего оркестра — марш из фильма про Индиану Джонса. Гена закончил второй раз, но Яну это не останавливало. Она продолжала скакать на нём быстро и ритмично, и прекратила, упав ему на грудь и тяжело дыша, только в момент, когда музыка пошла по третьему кругу.

— Замечательно, — тяжело откатившись на бок проговорила Яна. — Дай пожалуйста мою сумку, там была бутылка воды.

            Гена протянул руку и подал девушке воду. Она жадно припала к бутылке и капли потекли по вспотевшей груди к животу. Последний глоток отдала Гене, который тоже тяжело дышал, не в силах произнести ни слова.

— Замечательно, — ещё раз проговорила Яна. — Я очень этого хотела. Очень долго ждала, ещё с той нашей ночи, когда ничего не было.

— А почему не сказала? Я бы раньше... я бы что-нибудь придумал.

— Я пыталась справиться с собой. Я, конечно, ласкала себя, но это плохо помогает. Я думала, вернее обсуждала с психологом, что я неправильно прожила, неправильно осознала свою сексуальность, что я травмирована. Хотела это исправить до начала серьёзных отношений. Но сегодня… сегодня так получилось… Наверное нужно рассказать.

— Расскажи, я внимательно слушаю. К тебе опять приезжал Стас?

— Блять, причём тут он? Не упоминай пожалуйста прошлое, я тебя умоляю. Я пытаюсь избавиться от всего, но сегодня…

— Прости пожалуйста, продолжай, я тебя слушаю.

— Понимаешь, есть у меня такой преподаватель, он вообще врач-психиатр, но у нас ведёт анатомию и физиологию нервной системы. Это сейчас у нас самый сложный предмет на первом курсе. Все очень его боятся, то есть экзамена я хотела сказать. И как раз у него был сегодня семинар, то есть коллоквиум — это важный момент для допуска к экзамену. И вот сегодня я опоздала, опоздала и он опять начал. Я не хотела тебе рассказывать до... до того... как мы займёмся любовью.

— Он тебя домогался? Трогал тебя? — Гена приподнялся на локте, гневно сжав кулаки.

— Да, можно сказать, но знаешь так... очень-очень хитро. Я даже не сразу поняла, что он имеет в виду.

— Нужно было сообщить в ректорат или в деканат, я не знаю... Если трогал, можно вообще в полицию написать заявление. Сейчас с этим строже стало, можно привлечь за...

— Нет, напрямую ничего такого не было. Он вёл разговор как бы по предмету, но приводил примеры, когда мы наедине остались.

— Ты осталась наедине из-за меня? Из-за того, что опоздала сегодня?

— Да, в некотором роде. Я же после всех приехала, и он сказал прийти на кафедру после четвёртой пары, если я хочу сдать коллоквиум. Я пришла, вся на нервах была по поводу всей ситуации. Тут ещё эти фото от тебя непонятные, а потом телефон опять не отвечал. В общем я решила, короче не важно. Можешь пожалуйста воды дать?

— Сейчас непросто будет выйти в таком виде. Секунду, прикройся, вот, простынкой.

            Он натянул трусы и привалившись к шкафу освободил дверь. Выглянул в коридор — мать стрекотала машинкой. Он скользнул на кухню и вернулся с кружкой воды.

— Вот, пей, я сейчас шкаф это...

— Спасибо. В общем, я нормально не ответила — сбилась в этих синапсах, я вечно в них путаюсь, там эта химия начинается — а он мне и говорит: «Ты не можешь сосредоточиться из-за своего физиологического состояния. У тебя давно не было секса, ты пребываешь в состоянии возбуждения, вся нервная система сейчас заточена под одну цель — скорее получить мужчину».

— Прямо так и сказал? Если такое записать... Да это его выгнать сразу можно!

— Я не могла. Телефон у него на столе лежал. У нас правило при сдаче — класть телефоны на стол преподавателя, а потом уже рассаживаться. Я бы спрятала и включила диктофон, если бы знала, что такое начнётся.

— А что началось?

— Он сел близко, прямо напротив. Склонился ко мне и заговорил, глядя прямо в глаза, как удав, не сводя взгляда. Тихим таким голосом, прямо гипнотизирующим, как бархатным. Ну ты понимаешь, я даже не знаю с чем сравнить. Может блин... как кот Матроскин в мультике.

— Не могу себе даже представить.

 — Короче, не важно. Говорит так медленно, успокаивающе: «Яна, ты кажешься тихой скромницей, но на самом деле у тебя было уже много мужчин. Каждый раз ты не можешь насытиться. Тебя тянет, не даёт спать, сводит с ума это чувство. Ты ласкаешь себя даже после долгого секса и не можешь остановиться. Всё из-за сбоя твоей нервной системы, не физиологического, а психологического. Тебе хочется твоего отца. Тебе хочется взрослого умного мужчину, который полностью тебя насытит. Твой отец ушёл из семьи и пробудил в тебе эту жгучую жажду. Ты пытаешься с ней бороться, но у тебя не получается. Даже сейчас я чувствую, как ты возбуждена. Тебе нужно снять это напряжение, закрыть этот гештальт и двигаться дальше. Иначе всё будет только хуже. Тебе нужно будет всё больше и больше половых партнёров, всё большего и большего разнообразия в сексе. У тебя нет другого выхода. Всего два пути — либо ты бросишь учёбу и станешь шлюхой, и это будет тебе нравиться, и ты будешь счастлива до поры, но потом останешься брошенной и никому не нужной — либо взглянуть в глаза собственному я, пойти сейчас в лаборантскую, раздеться и встать на четвереньки на кушетке. Ты должна будешь не оборачиваться и представить своего отца, в мельчайших подробностях представить. Обещаю, это тебе поможет, ты почувствуешь огромное облегчение».

— Что, прямо так и сказал?!

— Почти слово в слово!

— А ты что сделала?!

— Я вскочила, хотела сначала заорать, а он так улыбнулся и кивнул головой в сторону лаборантской. Я схватила свою сумочку, телефон и убежала. Сбежала вниз, в туалет. Знаешь почему? Я почувствовала, что намокла. Сильно намокла, прямо почувствовала, что трусы аж насквозь…Я даже описать не могу... Я сидела в кабинке и плакала. Мне правда хотелось. Не его хотелось, а вообще нежности, чтобы кто-то меня обнял, прижал к груди, ласкал и говорил. Почему ты молчал, почему не говорил ничего, когда я лежала под тобой? Почему ты ничего не говорил, когда я к тебе нагибалась?

— Я же не знал... Но мы можем...

— Ты можешь всё заново? Но теперь не молчи, говори пожалуйста, говори что угодно. Говори про меня, я хочу тебя слышать! Мне это нужно. Мне очень хочется.

— Может не будем так сразу? Я боюсь сделать тебе больно.

— Ты не представляешь сколько я терпела. Я почти сходила с ума — телефон выключала — так накрывало, прикинь, но не позвонила тебе. Понимаешь, мой психолог советовал сейчас воздержаться от новых романтических отношений минимум на полгода, а лучше на год, чтобы избавиться от эмоциональной ранимости и правильно прожить эротический перенос.

— Чего?

— Эротический перенос — это когда влюбляешься в своего терапевта. Хочешь его, полностью ему доверяешь. Ты смотрел сериал «Клан Сопрано»?

— Нет, причём тут это? Так что, ты до этого со своим психологом спала?

— Конечно нет! Это недопустимо, но я очень хотела и это нормально. Это так и должно быть. Без эротического переноса невозможна позитивная динамика. Когда он возникает, значит я на верном пути. И я очень хотела своего психолога — так сходила с ума, что пришлось расстаться, но меня не отпускало. Я сейчас общаюсь с другим, но всё равно. И вот, сегодня преподаватель — старый, жирный, с грязными волосами… — фу, ты не представляешь — и я намокла. Я хотела... этого я хотела только с тобой. Пожалуйста, не бросай меня. Мне некуда идти, даже рассказать об этом некому больше.

— Ох, бля... Я думал генетика сложная, а у вас в психологии вообще тёмный лес.

— Давай попробуем ещё раз, а потом я тебе объясню. Попробую объяснить, что я чувствую, а ты мне потом посоветуешь, что делать дальше?

— Может тебе передохнуть немного? Я не уверен, что вот так...

— Расслабься. Вспомни, что ты мне писал, вспомни всё, что хотел сказать. Я хочу тебя ласкать и слушать. Слушать тебя всю ночь.