2. Разбор полетов

    К большому сожалению, я не ошибся. Планёрку в понедельник никто не отменил. Вообще специалистам среднего звена, какими были мы с Вованом, раньше ходить на эти заседания было не обязательно. На то был главный ветврач, главный зоотехник, бригадиры ферм и прочее начальство. Они там получали от директора по шапке, а после разъезжались по фермам и играли с нами в испорченный телефон, передавая гневные вопли директора. Но с месяц назад наш отставной генерал придумал проводить по понедельникам расширенные планерки, чтобы донести свои распоряжения до всех специалистов, и тут уж нам стало не отвертеться.

    Ситуация осложнялась тем, что мы уже вторую неделю работали без главного ветврача, оставаясь сами себе хозяевами, так что приходилось ходить ещё и на планёрки по пятницам или среди недели, если вдруг директору приходило в голову донести до сотрудников важную информацию. Совещания по пятницам назначались обычно на конец рабочего дня и, в принципе, напрягали не сильно. Набегавшись за целый день, было приятно посидеть под кондиционером на мягком стуле, кивая головой и с внимательным видом слушая директора. Главное — не заснуть, а это со мной пару раз случалось, и я не попался только благодаря помощи Вована, вовремя тыкавшего меня в бок.

    Планёрки в понедельник были куда хуже: если они затягивались, потом весь день шел наперекосяк. Попадёшь на ферму только к обеду, а там дел непочатый край, того и гляди до самой ночи провозишься, а то и во вторник будешь разгребать. Несмотря на формально семичасовой рабочий день с двухчасовым перерывом, по факту мы работали часов восемь-девять, случалось и двенадцать, имея при этом неизменно шесть плавающих выходных в месяц.

    Если разобраться, работа не была очень тяжёлой. В отличие от молочных комплексов нам не приходилось дежурить по ночам, принимая тяжёлые отёлы и организовывать обрезку отросших, как лыжи, копыт. Как говорил мой друг, опытный ветврач Магнум: «Хороший ветврач на свиноферме — тот, который читает больше всех!». Когда я спросил, почему так, он усмехнулся и пояснил: «Когда всё сделал правильно, хрюшки живые и бодрые, не болеют, не поносят, доктору делать нечего вообще. Сиди в кабинете и книжки читай. Так и понятно становиться, приедешь на ферму, в кабинет зайдёшь и смотришь: книжки есть — на ферме добре; книжек нет — и дело швах!».

    Вова вполне успешно выполнял заветы мастера и уже по второму кругу перечитывал сагу Сапковского о Ведьмаке. А вот мне в последнее время на ферме стало совсем не до книг. За несколько месяцев дела постепенно становились всё хуже и хуже. Были проблемы с качеством препаратов, снизился процент осеменения, а поросят рождалось заметно меньше плана, и в то же время количество слабых и отстающих в росте стабильно росло. На фоне того, что нужно было заполнять запускаемые новые корпуса, ситуация выглядела неприятной. Не катастрофической, но стабильно чуть хуже, чем планировало начальство, из-за чего любая планёрка заканчивалась неприятным разносом, угрозами и поисками виноватых. Не в последнюю очередь из-за этого с комплекса уволилась Пчёлка, а бывшего главного ветврача уволили принудительно, уличив в махинациях с ветеринарными препаратами. Желающих работать в забытом посёлке на краю мира было немного, и теперь нам приходилось работать урезанным составом.

    До того как позвонили из конторы, я успел принять довольно прохладный душ и даже часик поваляться в постели, но, к сожалению, заснуть у меня так и не вышло. Звонок диспетчера раздался раньше обычного, ещё не было восьми, но дежурная сказала, что директор уже приехал и через полчаса ждёт всех специалистов. Я подхватил блокнот с ручкой, забил на бритьё и отправился в контору.

Бывшее главное здание колхоза располагалось на центральной площади посёлка рядом с традиционными сельскими объектами: почтой, сельпо и бюстом Ленина. Слева от входа находилась облезлая Доска почёта. Памятник Ильичу обрамляли номенклатурные голубые ели. Само здание тоже было совершенно традиционной двухэтажной халупой, точь-в-точь похожее на такую же контору в агрофирме «Индиана» и десятки других, в которых мне доводилось бывать. На первом этаже — комнатка вахтёра и сторожа, справа — бухгалтерия, слева — кабинеты снабженцев с завхозами. На втором этаже — кабинет директора, диспетчерская, кабинеты начальника охраны, главного врача и главного зоотехника.

    Старая чёрно-золотая табличка с названием колхоза давно снята, висит пластмассовая новоделка, гласящая: АО Агрофирма «Заболотная». Но искоренить старое название полностью не получилось. Неизвестные строители здания конторы привнесли свою лепту и между первым и вторым этажом выложили название прямо в кладке, использовав кирпичи белого цвета, и над входом теперь навечно значилось: «1967 ПОБЕДА КОММУНИЗМА». Конечно, её можно было закрасить. Но у новых владельцев были дела поважнее, и надпись осталась немым напоминанием несостоявшейся победы.

    Я коротко поздоровался с вахтёром, взбежал на второй этаж и натолкнулся на толпу коллег, ожидавших в коридоре и приёмной. Директор решал какие-то вопросы с пожарными и пускать пока не велел, вот мы и топтались в ожидании. Кроме дремавшего в кресле главврача Вована, на планёрку явился нервный и возбужденный Иван Тимофеевич — бригадир второй фермы и сын хозяина моей квартиры.

    Рядом со столом секретарши и по совместительству диспетчера зевала Раиса Семеновна, бригадир фермы репродуктора и на данный момент мой формальный начальник. Это была низенькая жилистая тётка лет пятидесяти с вечно взлохмаченной кучерявой прической, казалось, созданной безумным парикмахером при помощи каких-то адских бигуди. Иван Тимофеевич стоял рядом с ней и, как мельница, махал руками, жалуясь на жизнь. Часть специалистов не рвалась в приёмную, например, команда зоотехников из трёх человек собралась в кабинете своего шефа, Аркадия Сергеевича, худого лысоватого человека лет сорока пяти, с вечно испуганно выпученными глазами. Из открытой двери, расположенной напротив приёмной, доносились громкие возгласы Паши-учётчика, который пересказывал подробности своей героической борьбы с огнём. Иногда эти эпические пассажи перемежались звонким смехом зоотехника Тани, на чьих хрупких плечах с некоторых пор лежала вся племенная работа в хозяйстве.

    Как выяснилось, задержка была не только в пожарных, которые довольно скоро ушли, но планёрка всё равно не начиналась. Директор ждал, пока из города вернётся главный инженер и по совместительству завгар, к которому после вчерашней ночи накопилось множество вопросов. Узнав от секретарши эту новость, бригадир Раиса Семеновна потёрла виски и устало сказала:

— О господи! Весь день тут проваландаемся, а потом будем по ферме носиться как в жопу ужаленные. Свинари там без меня пальцем о палец не ударят, а я тут сижу без дела.

    В этот момент в приёмную важной походкой вошёл новый консультант по кормам, неприятный мужичок лет пятидесяти в маленьких очках на огромном горбатом носу и тщательно зачёсанной назад седой шевелюрой. Его звали Григорий Кириакидзе и, как по секрету донесла бухгалтерия, он был прислан с самого верха и, кроме всего прочего, личный знакомец самого владельца нашего агрохолдинга — всемогущего Вертолетяна. Подтверждая свой высокий статус, седой грузин без стука вошел к директору, провожаемый настороженными взглядами собравшихся.

    К странному консультанту народ относился с опаской. Не понятно, зачем его прислали, вроде пока ничем не докучает, однако постоянно таскается по фермам, всюду суёт свой нос и вопросы задает неприятные. Свинари его сразу окрестили «жандармом», тонко уловив неуловимое сходство во внешнем облике со знаменитым актёром Луи де Фюнесом, которое усиливалось неизменной кепкой-конфендераткой подозрительного консультанта.

— Что-то будет!..— настороженно произнёс Иван Тимофеевич, и в подтверждение его слов на столе секретарши ожил коммутатор:

— Вызовите начальника охраны! — строго рявкнул директор и сразу отключился, заставив сотрудников нервничать ещё больше.

    Начальник охраны, Кирилл Михайлович, тоже не так давно сменился и работал на свинокомплексе всего пару месяцев. Это был здоровенный мужик, довольно подвижный, невзирая на объёмистое пивное брюшко. Он явился бодрой трусцой по первому звонку секретарши, а почти сразу за ним прибежал возбуждённо шевелящий песняровскими усами завгар Фёдор Фёдорович. Несмотря на прохладное осеннее утро, он покраснел и вспотел, как после парной, и, ни с кем не здороваясь, скрылся в кабинете.

— Лен, может, ты того… автобус вызвонишь, да мы по местам поедем? — робко поинтересовалась моя бригадирша.— Они Фёдырыча сейчас там битый час песочить будут, а мои лентяи в раздевалке в карты режутся и не почешутся обход сделать, покуда им пинка не дать.

— Пётр Сергеевич дал чёткие указания собрать всех специалистов,— строгим тоном ответила секретарша, годившаяся бригадирше в дочки, но смотревшая на всех «неконторских» с огромной высоты своего положения.— Подождите, сейчас собрание начнётся.

    Я тем временем приткнулся на стул в коридоре и, не желая ни с кем разговаривать, попытался вздремнуть. Однако такой возможности мне не представилось: уже через пять минут секретарша позвала всех в кабинет.

    Директор свинокомплекса, высокий и статный мужчина, похожий сразу на Алена Делона и Гая Юлия Цезаря, восседал за широким столом у дальней стены огромного кабинета. Он и правду был отставным генералом, бывшим заместителем начальника штаба Округа и тоже давним знакомым владельца агрохолдинга, который поставил его над нами с целью наведения воинской дисциплины. Впрочем, во многом из-за незнания специфики сельского хозяйства за прошедшие месяцы собственно порядка не прибавилось, но, надо признать, и репрессий особых руководитель не применял.

— Здравствуйте, коллеги! — сухо поприветствовал нас Пётр Сергеевич, поднимаясь с места.— Прошу вас: рассаживайтесь быстрее и без лишних церемоний, нам предстоит серьёзный разговор!

    Ближайшие к его столу места уже заняли грузин, завгар и шеф охраны, а мы принялись занимать оставшиеся расставленные вдоль стен стулья, причем каждый буквально интуитивно старался сесть подальше от директора. Вова ловко устроился в самом углу рядом с зоотехником Таней, к которой в последнее время проявлял заметный интерес, жалуясь даже, что она чаще работает на моей ферме, чем на его. Я, недолго думая, сел у другой стены между своей бригадиршей и Оленькой, симпатичной девушкой из отдела кадров, которая жила в городе и появлялась на комплексе всего три дня в неделю. Она была замужем, но я старался водить с нею дружбу и передавать с её помощью посылки в город и обратно.

— Как вы все уже знаете, сегодня ночью произошла внештатная ситуация,— строгим голосом начал генерал.— По неустановленной причине произошло возгорание скирды соломы на краю арендаторского поля, после чего огонь перекинулся на лесополосу, и возникла угроза складам и кормохранилищу, а также расположенным в непосредственной близости жилым постройкам. Я хочу выразить благодарность всем жителям и сотрудникам, принявшим активное участие в борьбе с огнём…

— А премия будет? — радостно перебил директора неугомонный Паша.

— Посмотрим,— сухо ответил директор.— Вначале я хочу предоставить слово начальнику транспортного цеха, чтобы он прокомментировал диверсию или кражу, произошедшую в его подразделении. Фёдор Фёдорович, говорите при всех, не стесняйтесь. Вы были в курсе о хищении колёс с пожарной машины?

— Ей-богу, не знал! — воскликнул завгар, вскакивая с широко раскинутыми руками.— Но я выяснил уже: это вообще не кража и не диверсия, просто рацпредложение такое. Водитель Харченков в порядке личной инициативы поставил на установку ДУК колёса с пожарной машины в целях повышения проходимости. На той неделе ДУК, чтобы поскорей до карантину успеть, а потом на скотовозки, ну помыть в смысле… Он, в общем, Харченков, срезал путь через Кривую балку, но тяжело заправленный ДУК завяз в грязи, и пришлось присылать с фермы Ваську на тракторе, чтобы выдернуть. В итоге провозились два часа. А потом Харченков обрабатывал до ночи, жутко обозлился и, договорившись с Васькой, поменял колеса на ДУКе, чтобы повысить проходимость.

— Ну допустим… а почему он старые колёса, снятые с дезинфекционной установки, обратно на пожарную машину не установил? — строго поинтересовался Пётр Сергеевич.— Это логично проистекает из такого рационализаторского предложения.

— Замотался просто, дел невпроворот,— принялся оправдываться завгар.— У нас же машин много, а людей — по пальцам перечесть. Один бухнул — и всё, кранты. На фермы трактористов надо, свиней возить надо, автобус в райцентр отправь, за кормами пошли, дык ещё и кормовозы мыть опять же водила должен. Я уж сколько твержу, что надо бы отдельного дезинфектора с водительскими правами, чтобы он сел на ДУК и колесил себе и мыл всё, а у меня водилы для другого нужны.

— Ты от тэмы-то не увыливай! — строго вмешался с неожиданно прорезавшимся кавказским акцентом грузин, до этого молчавший.— Колеса гдэ тепэрь: в гаражэ или нэт?

— Да там, там… на месте, за боксом лежат, кому они нужны? — покрышки лысые совсем,— принялся оправдываться Фёдор Фёдорович.— Я когда сюда ехал, уже распорядился поставить их на пожарку, могу сейчас сбегать проверить; думаю, готово уже всё.

— Потом сбегаешь,— хмуро сказал начальник охраны.— Однако вам не кажется, что это странное совпадение: сначала сняли колёса с пожарки, а потом внезапно горит посадка? Вы не интересовались, где в эту ночь были упомянутые водитель и тракторист? У них есть алиби?

— А твои орлы где ночью летали, а? — неожиданно влез в разговор бригадир фермы откорма.— Что-то я не заметил их среди тушивших. Не барское это дело — лопатой махать, да?

— Мобильная группа была занята ночью на инспекции репродуктора,— недовольно ответил Кирилл Михайлович.— А дежурным на откорме и в конторе запрещено было покидать свой объект.

— А дежурному на току кто разрешал ночью дрыхнуть? — продолжал наседать Иван Тимофеевич.— Я сам его еле добудился: закрылся в бытовке и храповицкого придавливал. Тревогу поднял Пашка. Если б он там ночью не проходил, вообще сгорело бы все на хер!

— Вы тут мне это… не наседайте с обвинениями!.. Наша служба чётко работает, по регламенту,— нервно повысив голос, огрызнулся начальник охраны.— И, кстати, что это там в два часа ночи ваш зоотехник делал? Может, корма воровал, а потом подпалить всё решил, для конспирации?

— Да я на звёзды смотреть пошёл. По телику говорили, что звездопад должен быть,— принялся горячо оправдываться зоотехник.— Над нашей местностью будет проходить метеоритный дождь, вчера даже в новостях сказали: видно будет с двух до трёх часов ночи, вот я пошёл к водонапорной башне, там, с холма, должно быть хорошо видно!

— Поиском поджигателей мы сейчас заниматься не будем,— строго сказал директор.— Причина не важна, мог быть и окурок или ещё что-нибудь. Сегодня одно, завтра другое… Важно обсудить вашу полную неготовность к такой ситуации. Вы же не дети малые, понимать должны, что пожар — это дело страшное, даже если без погибших. Огромный ущерб, который нам не возместит никто. Одна ошибка — и полный крах! Вот у нас в Округе лет десять назад был пожар на складе с боеприпасами, так отголоски по окрестностям до сих пор находят. Неразорвавшиеся снаряды раскидало на километры. Поэтому я призываю всех со всем вниманием и строгостью заняться противопожарной безопасностью. Я в пятницу проеду по всем объектам с самой тщательной инспекцией!

— А мы что? У нас всё в порядке,— всполошилась Раиса Семеновна.— Огнетушители в каждом корпусе, щиты пожарные укомплектованы и ящики с песком стоят.

— А трава? — тут же влез начальник охраны.— Трава, прилегающая к ограждению, не покошена, и между корпусами то же самое творится. Я ещё летом подавал докладную записку о том, что такая ситуация способствует воровству: в траве можно и легко прятать награбленное, и скрытно приближаться к ограде. И на второй ферме подобная ситуация. И, кстати, на складе опять же. Вы там как раз с травой горящей боролись, а вот вовремя бы скосили — и не было бы этих проблем.

— Ну и послал бы своих бездельников,— огрызнулась бригадирша.— Чем они сутки напролёт в карты играют, взяли бы лучше косы — и вперёд! А то умничать легко, а косить кому?

— Двадцать первый век на дворе, у нас трактор с косилкой есть,— возразил Кирилл Михайлович.— Я не призываю косить вручную, но порядок же должен быть.

— Косилка есть, да косить некому,— пробурчал завгар.— У меня на всех участках штат неукомплектован. Собой дырки затыкаю, сил никаких нет. За электрика поработай, за сварщика, за слесаря… За запчастями сам езжу, теперь ещё и траву косить!.. Зарплаты кот наплакал, нормальные все в город свинтили, шоферят там на маршрутках да в ус не дуют. А Фёдор Фёдорович — отдувайся тут за всех!..

— Вот прав товарищ инженер, дело говорит,— тут же подхватила Раиса Семеновна,— с кадрами просто беда. Ладно у меня свинарей не хватает, чего греха таить, сама с утра тяпку в зубы, и вперёд. Но специалистов нет! После того как заведующая осеменением ушла и вы главного ветврача уволили, у нас ведь вообще караул! Когда будут специалисты, кто будет препараты новые заказывать? Свалили всё на бригадиров и успокоились?

— Мы бы могли и сами препараты заказывать, дайте только полномочия,— подал голос Вован.— А то пока подашь заявку, пока всё тридцать раз согласуете, поросёнок уже два раза сдохнуть успеет.

— Хватит! Замолчите все! — рявкнул директор, разом обрывая нарастающий гвалт.— У вас у каждого все кругом виноваты, кроме себя. Пора порядок навести. Контроль ужесточить! У меня тоже много дел, я не могу над каждым стоять и сопли ему утирать, понятно? Разболтались тут совсем, устроили, понимаешь, бордель! Дисциплины нет никакой вот, и все проблемы — от этого. Для исправления ситуации и повышения бое… кхм… эффективности производства я подготовил следующие меры.

    Пётр Сергеевич сделал небольшую паузу, обвёл аудиторию быстрым взглядом и продолжил:

— Во-первых, с сегодняшнего дня Григорий Иосифович, наш консультант по кормам, назначается моим заместителем по производству. Он будет жить в посёлке и круглосуточно следить за порядком на предприятии.

— Вот сплющился нам этот чёрт носатый…— прошипела бригадирша, недобро глядя на нового начальника.

— …Во-вторых, поручаю отделу кадров в окрестных посёлках организовать набор специалистов на вакансии свинарей и специалистов,— продолжил директор.— Будет выделен дополнительный транспорт, чтобы свозить людей на центральную усадьбу. У нас тут в округе работающих предприятий — по пальцам перечесть, думаю, найдутся желающие.

— А ездить за ними кто будет? — недовольно пробурчал завгар.— Это что теперь, автобусу вообще в три утра выезжать, чтобы всех собрать?

— Помолчи, Фёдор Фёдорович,— строго сказал директор,— я ещё не закончил. В-третьих, хочу сказать, что специалисты на должность главного ветврача и заведующего сектора осеменения уже найдены и приступят к своим обязанностям в течение этой недели.

    Сидящий напротив меня Вован выразительно показал большой палец, по-римски направив его вниз. Мы недавно обсуждали, что неплохо бы кого-то из нас выдвинуть в главные врачи, а набрать на освободившееся место рядовой состав, но начальство решило не идти по простому пути. Директор снова пару раз кашлянул и продолжил:

— Кроме этого, на свинокомплекс в ближайшем месяце ожидается приезд важной делегации. Будет глава администрации района, может, кто-то из области, а главное,— сам господин Вертолетян.

    По кабинету пронёсся напряжённый вздох. Проблем на производстве и так хватало, а теперь по извечной традиции вставал вопрос покраски заборов и высаживания роз по пути следования начальства.

— Есть и хорошие новости,— улыбнулся директор.— Мы наконец преодолели конфликт с городским мясокомбинатом, и они согласились принимать на убой наш санитарный брак. Так что сегодня же отправьте один «КамАЗ»-сельхозник, загрузите всей вашей мелочью и чтобы до вечера сдали. Но одно условие: поголовье должен сопровождать наш ветеринарный специалист и в случае чего лично составлять акты на падёж.

— Во, блин, а работать кто будет? — недовольно пробурчал Вован.— У нас ни санитаров, ни фельдшеров, так ещё и на мясокомбинат катайся!

— С младшим персоналом вопрос будет решаться так же, как и со свинарями и прочими,— строго сказал директор.— Можете и потерпеть пару дней, а если хорошо выбраковку проведёте, у вас же самих работы убавится. А сейчас я хочу дать слово своему новому заместителю. Пожалуйста, Григорий Иосифович, скажите что-нибудь.

    Кириакидзе обвел всех недобрым взглядом из под лохматых бровей и, не поднимаясь с места, заговорил своим неприятным скрипучим голосом:

— Как правильно сказал Пётр Сергеевич, у нас с дисциплиной проблэма главная. Нэкомпетентность на мэстах, я бы сказал, а мэстами вообщэ лень и врэдительство просто, да. Я это искорэню, во всём порядок будэт. Всё с головы начинается, у нас для спэциалистов зарплата хорошая, а вот специалисты есть такие что ни богу свечка, ни чёрту кочэрга. Такие — ни то ни сё: вроде на работу ходят, а толку нэт! Так вот, дорогие товарищи, этого не будет тепэрь. я всё под личный контроль возьму!.. Или работайте с полной самоотдачей, или скатертью дорожка! Скоро зарплату ещё повысим, и к нам очередь будет стоять! — закончил он свою речь на чистом русском языке.