1. Обратный подвиг Геракла

— ГОРИМ! ВСТАВАЙТЕ! ПОЖАР, ГОРИ-ИМ!

    Я рывком сел на кровати, пытаясь понять, что происходит. Было темно, гарью не пахло, но истошные вопли мне явно не приснились. Схватив брюки, я стал поспешно одеваться, одновременно прислушиваясь к крикам за окном. Кто-то бегал по улице, с размаху колотя в калитки и продолжая орать:

— Горим! Бегите тушить! Ток горит, корма горят! Вставайте, все сгорим нахер!

    Набросив куртку, я выскочил из флигеля. На крыльце дома топтался дед Тимон с ведром воды, не понимая, где нужно тушить. При моём появлении он вытаращил глаза и заорал:

— Славик, чой творится-то! Где горит, бля?

— Ток вроде, побегу узнаю! — воскликнул я, выскакивая за ворота.

    По улице с криком бежал Паша-зоотехник — чуть придурковатый учётчик с репродуктора, парень лет двадцати, чересчур подверженный панике. Его двухметровая угловатая фигура мелькнула в тусклом свете лампы над очередной калиткой, но он, тут же проорав предупреждение, бросился к следующему двору.

    Ток, состоящий из нескольких построек для хранения и обработки зерна и обнесённый общим забором с воротами и сторожкой, располагался на южной окраине посёлка. Зоотехник бежал как раз в противоположную сторону. Взглянув на тот край села, я действительно увидел за домами зарево пожара и не раздумывая поспешил на помощь.

    Вообще село Пескосухово было относительно небольшим. Всего две параллельные улицы и с полдюжины переулков между ними — всё вместе где-то пара тысяч жителей. Но на правах центральной усадьбы бывшего колхоза она уже считалась не хутором, а гордо именовалась на карте Пескосуховским сельским поселением. Название было очень метким, в округе действительно толком не было прудов и речушек, а вода подавалась из скважин через водонапорную башню на холме. Кроме конторы, тока, кормоцеха и центрального склада в посёлке располагался ещё гараж с мастерскими, а чуть дальше по дороге на юго-запад, за фермерским полем, начинались постройки откормочной свинофермы. Я жил тут уже больше года, работал ветеринарным врачом на свиноферме-репродукторе, расположенной в двенадцати километрах к северо-востоку. Своего жилья не было, снимал флигель у Тимофея Ивановича, бывшего председателя колхоза, которого все окрестные жители так давно звали просто дед Тимон, что он уже не обижался.

    Само Пескосухово было тихим и спокойным местом, расположенным вдали от проезжих дорог и в часе езды от райцентра. Подобный переполох случился тут впервые на моей памяти и, похоже, серьёзно перепугал жителей. Из дворов выскакивали люди и тут же бегом бросались по дороге к току. Кто-то нёс лопаты и топоры, другие громыхали пустыми вёдрами.

— Ой господи! Что ж такое? — там же хлеб, ужас-та какой! — причитала на ходу какая-то женщина.

    Остальные бежали молча, лишь иногда матерясь, налетая друг на друга или спотыкаясь обо что-нибудь в темноте. Когда мы достигли ворот тока, стало понятно, что пока не всё так плохо, но опасность тем не менее реальна. Горел не ток или кормосклады, полыхала старая лесополоса, которая отделяла постройки от крайнего поля. От забора-рабицы, ограждавшего постройки, до горевшей посадки была полоса шириной метров тридцать-сорок, покрытая высоким подсохшим за лето бурьяном. Это пространство было завалено всяким мусором и ветками.

— Товарищи! — заорал бригадир второй фермы, выбежав нам навстречу из ворот тока, размахивая фонариком.— Надо забор окопать, пожар отсечь, а то, не дай бог, на склады перекинется!

    Действительно, ближе всего к огню стояли два склада с кормом для свиней, расположенные как раз вдоль забора. Народ, хлопая заспанными глазами, в недоумении топтался у входа, не понимая, что дальше делать. Я не глянул на часы, вскочив с постели, но по ощущениям было часа два или три ночи; во всяком случае, тьма стояла непроглядная. Бригадир взмахнул фонарём и, высветив моё лицо, радостно рявкнул:

— Ярик! Беги в гараж, Фёдорыча найди — на трубу, гад, не отвечает. Пусть пожарку заводят, так не обойдёмся. Давай быстрей, родной!

    Видимо, из собравшихся я оказался самым молодым: и, действительно, оглянувшись, увидел, что самыми лёгкими на подъём оказались пенсионеры, а отжигавшая этим вечером на дискотеке молодёжь спасать колхозное достояние не спешила. Раздумывать было некогда, и я тут же помчался по соседней улице к дому Фёдора Фёдоровича Кузьмина, главного инженера и по совместительству заведующего гаражом, благо тот жил прямо рядом с местом работы. К сожалению, дома никого не оказалось, соседка крикнула из-за забора: «Они вчерась в город уехали, тама…».

    Что там дальше, я расслышать не успел. Выскочил на улицу и побежал обратно, попутно соображая, кого завгар мог оставить вместо себя. В голову пришёл только тракторист Вася по прозвищу «Танкист», который жил через три дома. Подбежав к нужным воротам, я с размаху заколотил по ней кулаком, громко призывая незаменимого сотрудника:

— Василий! Вставай, пожар! Посадка у кормосклада горит! ВАСИЛИЙ!

— Ну чё орёшь? — высунулась из окна толстая свинарка Лена, жена Васи.— Спит он, бухал вчера, давайте сами как-нибудь.

— Лена, привет! Не знаешь, кто там по гаражу дежурный, у кого ключи? — торопливо спросил я.— Пожарку надо завести, она там в каком-то боксе стоит. Глянь, там посадка полыхает — и ток со всей хернёй сгорит!

— Давай я Борману позвоню, может, он знает,— испуганно воскликнула Лена и скрылась в доме.

Через две минуты она появилась на крыльце, кутаясь в банный халат и размахивая телефоном над головой:

— Не ловит, падла, одна палка всего,— чертыхнулась она.— Сейчас… Алло, Миша? Слушай, где у вас там пожарка в гараже, у нас тут склад горит. Пошёл ты сам, я серьёзно звоню, Вася спит нахер, пьяный ещё.

— Дай сюда трубку,— потребовал я.— Сейчас я ему объясню.

Схватив трубку, я кратко и нецензурно обрисовал ситуацию сонному камазисту:

— В крайнем с права боксе стоит,— угрюмо пробурчал водитель.— Ключ у Фёдорыча в кабинете, в шкафчике. А от кабинета в конторе есть запасной ключ, у сторожа спроси. И чего поднимать, бля, среди ночи? Сами, что ли, разобраться не могли?

— Давай — я за ключом, а ты тоже дуй в гараж. Я с пожаркой управляться не умею и вообще не знаю, как грузовик водить.

— Но я в Партизане, блин,— возмутился водила.

— Тут пара километров всего, прыгай на моцик и дуй сюда! — скомандовал я.— Правда пиздец полыхает, надо разобраться как-то.

— Ладно, ща буду, ключи разыщи,— промямлил Борман и отключился.

— Спасибо, Лен,— сказал я, отдавая телефон.— Ты Васю попытайся поднять, весь народ подымается, любая помощь нужна.

— Да, попробую! Беги давай,— кивнула свинарка.

    Я продолжил свой ночной марафон. Осень в этом году выдалась прямым продолжением засушливого лета, и наступавший октябрь продолжался третьей неделей без дождей. Идеальные условия для пожара! — слава богу, хоть ветра не было.

    Ночью уже было довольно прохладно, но, разгорячённый бегом, я совсем этого не чувствовал. Сторож в конторе без вопросов выдал мне ключ и продолжил попытки дозвониться до директора свинокомплекса и городского начальства, как того требовали многочисленные инструкции. До города было добрых три часа езды, но почти всё начальство упорно продолжало жить там, наезжая на свинокомплекс только для проверок и раздачи ценных указаний. Оно и понятно: «большое видится на расстояньи», что им тут по Пескосухово каждый день грязь месить? — не барское это дело.

    Борман не подкачал и прилетел в гараж на «драконе» даже раньше, чем я добежал туда с ключом. «Драконом» назывался самодельный трицикл с кузовом, собранный из тяжёлого мотоцикла «Урал» и запчастей от неизвестных механизмов. Борман, невысокий мужичок лет тридцати, недовольно топтался рядом с кабинетом завгара, сверкая чисто выбритой головой:

— Чё ты кипиш поднял, а самого нет? Я тут прилетел, весь перепуганный. Думал, Писька сгорела совсем, а тут все дрыхнут,— заворчал он.

    Жители окрестных хуторов по-дружески называли село Пескосухово «Писькой суковой», и нередко это становилось причиной показательных кулачных боёв, но, учитывая, что я не был коренным жителем и патриотом села, меня это определение совершенно не беспокоило.

— Глянь вон: отсюда зарево видно! — воскликнул я.— Некогда болтать! Где там пожарка? — открывай и заводи. Её хоть заправлять не надо?

— Не, она всегда с водой и заправленная стоит,— отмахнулся водила.— Раз в полгода выезжают, бочкой поливают чего-нибудь, всё проверяют и обратно ставят. Учения типа.

— Ты же сможешь её включить, ну насос там и вообще? — спросил я.

— Разберёмся,— откликнулся Миша, хватая ключ из шкафчика.— Кажись, этот всегда висит первым номером. Побежали!

    Я последовал за водителем к воротам крайнего бокса и помог справиться с тяжёлым засовом, когда он открыл замок. Едва мы распахнули ворота, перед глазами предстала удручающая картина. Пожарная машина,— выкрашенный в красный цвет облезлый «ГАЗ-66» с цистерной,— стояла совсем без колёс на четырёх чурбанах.

— Ох, жиды ебучие, всё спиздили нахуй! — не выдержал Борман, оправдывая своё меткое прозвище.

    Камазиста прозвали так ещё задолго до нашего знакомства, и я не знал, чем бритоголовый водила связан с деятелем нацистского рейха, пока однажды мне не пришлось перевозить с ним молодняк на длинномерном трале. Всю дорогу говорливый водила на разные лады ругал жидов, которые испортили буквально всё — от Советского Союза до сцепления в его грузовике. Попытки перевести разговор на другую тему не приводили к успеху: через пару минут разговора все темы так или иначе сводились к евреям, которые портили всё, и даже воду в кране вылакали до последней капли.

— Какой мудак такое, бля…— только и вымолвил я, глядя на бесполезную пожарную машину.

— Ну и чё теперь, я домой поеду? — и гори, Писька, синим пламенем?! — не то спросил, не то ответил Борман.

— Что у нас ещё тут на ходу, чем тушить можно? — воскликнул я, оглядываясь.— Может, экскаватор возьмём, ковшом землю сыпать?

— Как ты в дом землю сыпать будешь? — раздражённо спросил камазист.

— Там посадка горит, огонь к складам подбирается, можно по земле… ну по траве… там сыпать, или окопать вокруг. Как лесные пожары тушат, бульдозером и экскаваторами,— я по телику видел.

— Давай на погрузчике тогда, он на дворе стоит, я ща ключи возьму,— кивнул Борман.

    Мы завели могучий фронтальный погрузчик «Кировец» с огромным ковшом и помчались на нём на ток. Сложилось ощущение, что с моей беготнёй уже прошёл целый час, и, возможно, мы опоздали, но, к счастью, борьба с огнём была в самом разгаре, и мы прибыли как раз вовремя.

    Посадка продолжала полыхать ярким пламенем, отлично освещая всё вокруг, а огонь уже перекидывался на полосу бурьяна и сухой травы, тянувшейся по обе стороны забора из рабицы. Люди выстроились цепью и пытались прокопать что-то вроде траншеи, выкорчёвывая траву, чтобы не подпустить огонь к складам, но получалось не слишком хорошо, слишком велик был фронт пожара.

— Эй, а пожарка где? — истошно завопил бригадир первой фермы, увидев меня на подножке «Кировца».— Дебил, бля, я тебя за чем посылал?

— Нету пожарки, кончилась, будем этим тушить,— ответил я, спрыгивая с трактора.

— Давай греби всю херню и сыпь туда нахуй! — бодро крикнул бригадир трактористу.— Ярик, хватай лопату и тоже не стой, я сейчас сам вам пожарку найду.

    Он сунул мне в руки штыковую лопату, которой орудовал за минуту до этого, и с неожиданной прытью побежал по дороге в сторону фермы откорма. Я поспешил к остальным огнеборцам. В общей шеренге мелькнула фигура Вована, моего старого товарища по отряду штурмовых ветеринаров, работавшего как раз на ферме откорма. Времени здороваться не было, я схватился за лопату и принялся бодро откапывать траншею.

    Борман на погрузчике поехал на другой край забора, где людей не хватало, и, склонив ковш, стал пытаться сгрести траву вместе с верхним слоем земли. Получалось неплохо: нагребая примерно по полковша, он поворачивал трактор и высыпал землю за забор — на полосу уже занимавшегося местами бурьяна.

— Посадке пизда,— выдохнул какой-то незнакомый мужик рядом со мной.— Склад заливать надо, а то от огня и крыша на нем полыхнёт.

    Жар и правда был очень сильный: несмотря на то, что до полыхающей лесополосы было довольно далеко, до нас долетали искры, и угроза возгорания была по-прежнему очень велика. Работавшие почти не разговаривали, слышались крики людей, прибегавших на подмогу и нецензурно выражавших глубокую озабоченность всей сложившейся ситуацией:

— Вёдра! Вёдра где, люди добрые? — голосила какая-то баба.— Давайте цепью до воды станем и вёдра будем передавать, так иначе все погорим.

— Шланги! Шланги размотайте, надо со шланга залить! — орал вновь прибывший советчик.

— Бля, бегите на гараж — пускай пожарку пригонят, и всё зальём,— подсказывал кто-то третий.

    Копавшая рядом со мной рослая и могучая свинарка Дарья Швейк, одна из потомков легендарного чехословацкого корпуса времен гражданской войны, развернулась и заорала на толпу советчиков:

— Хватит пиздеть! Лопаты схватили — и вперёд, а то зашибу! Умные все, бля!

    Шланги от пожарных кранов, имевшихся на току, попытались размотать, но они оказались слишком короткими, чтобы достать до забора. Кому-то пришла здравая идея лить воду на крыши крайних складов, чтобы не дать им загореться от жара и искр. Теперь у нас за спиной с шифера летели брызги и сбегали ручейки воды, словно где-то рядом шёл дождь, только до нас он не доставал.

    Со стороны забора, ближней к деревне, где работало много народу, ситуация стала улучшаться. Мы прокопали полосу в пару метров шириной, избавив её от сухой травы и мусора и создав канаву глубиной в три лопатных штыка. Не знаю, сдержало ли это огонь, но мы продолжали двигаться вперёд, не расширяя траншею. На другом конце Борман справлялся хуже: в попытке сгрести траву он уже в нескольких местах своротил забор, но в той части посадка подходила к складу ближе, и опасность была особенно велика.

— Плуг! Плуг надо было к ДТ-шке цеплять и опахать всё кругом! — заорал кто-то из бегавших за спинами советчиков.— Что же ты херобору эту пригнал? — она не для того вообще.

— Плуги арендаторам продали, нету плугов теперя, пожарку гнать надо было! — орал кто-то другой.

    Действительно, новые хозяева агрофирмы отказались от производства зерна и сдали в аренду фермерам все бывшие колхозные земли вместе со старой техникой и частью построек. Главным приоритетом владельцев стал строящийся и постепенно вводимый в строй огромный новый свинокомплекс самого совершенного европейского образца. Он строился уже больше года и в данный момент представлял из себя странный гибрид, сочетавший старые корпуса, построенные по советским стандартам в семидесятые годы прошлого века, и новые просторные и утеплённые корпуса, обшитые металлическим профилем и сверкавшие на солнце свежей зелёной краской. Единственным осколком старого зернового производства оставался этот ток, приспособленный для хранения кормов и имевший свой маленький цех по производству комбикорма. Теперь над запасами кормов возникла серьёзная угроза уничтожения, их нужно было спасти любой ценой, иначе завтра нам попросту нечем будет кормить поголовье.

— Эй, разойдись! Разойдись бля, зашибу! — раздался за спиной истошный крик Ивана Тимофеича, сопровождающийся каким-то грохотом.

    Я обернулся и увидел, как в ворота тока вкатился трактор Беларус с прицепом-бочкой. На нашей ферме тоже был такой же, они служили для откачки навозных лагун и вывоза жидкого навоза на поля. Похоже, бригадир добежал до своей фермы и привёл одну из этих машин. Лихо пролетев мимо расступившегося народа, он, круто развернувшись, остановился на самом рискованном краю и заорал:

— Хватайте шланг, проливайте полосу, я щас дам оборотов поболя!

    Пара мужиков, первых пришедших в себя, схватили толстый шланг на бочке и повернули в сторону подступавшего пламени. Бригадир дал газу, и толстая струя жидкого навоза хлынула на горящие кушеря.

— Да на край лей, на край! середина — хер с ней, не потушишь! — орали подоспевшие на тот край советчики.— Куда ты льёшь, придурок, только потратишь зря!

    В этот момент подъехал второй трактор с бочкой и стал чуть поближе к нам, а за его шланг схватился Вован и тоже принялся заливать пожар жидким дерьмом из лагуны.

— Че вылупился, доктор? Давай копай, а то поздно будет,— рявкнула у меня над ухом свинарка Швейк, и я тут же вернулся к работе.

    За спиной огонь вплотную подошёл к нашей импровизированной траншее, но дальше не перекинулся; похоже, такой ширины хватало, надо было просто двигаться дальше, копать и сыпать вал-бугорок направо, к огню.

    Трактора быстро израсходовали вонючий боекомплект и уехали за следующим, а Борман продолжал орудовать ковшом. Спустя полчаса копать уже стало невыносимо, заросли полыхали по всей длине, и народ, похватав инструмент, отбежал за склад. Два мужика по-прежнему из шлангов поливали на крышу склада, а огонь стоял стеной, подымаясь даже над крышей строения.

    Бригадир с незнакомым трактористом приехали снова и опустошили ёмкости уже с другого края,— там, где прокопанная полоса была недостаточно широка. На узком фронте две цистерны дали заметный эффект, и образовался заметный пятачок уже погашенного пожара. Народ стал расходиться, массовая помощь уже была не нужна.

    Я присел на пустую бочку из-под премиксов, стоявшую возле ворот склада, и устало посмотрел на телефон. Часы показывали четыре пятнадцать утра. Спать оставалось меньше двух часов, но ложиться спать потным и перепачканным в земле не было никакого желания, а если пойти искупаться, то пока вода нагреется, останется час в лучшем случае.

— Заебись неделька началась,— сказал Вован, присаживаясь рядом.— Ты курить совсем бросил, а?

— Да, совсем и давно уже, только покурить сейчас ещё не хватало,— устало отозвался я.— Что бы ещё и тут загорелось.

—Так и пить бросишь со временем, совсем правильный будешь, главным ветврачом назначат,— улыбнулся Вован, а затем спросил: — Почему на пожарке не приехали, она же должна всегда наготове быть?

— С пожарки кто-то колёса свинтил, стояла на дрючках, в боксе закрытая,— сказал я.— Вот погрузчик пригнали, хоть он пригодился.

— А шланги чего с пожарки не взяли, можно было от гидранта протянуть и поливать,— сказал Вова, продолжая смотреть на красиво полыхающую посадку.

— Хорошая мысль, мы как-то не подумали,— сказал я.— Надо было тебя туда посылать.

— На хер! Я и так набегался,— отозвался Вован.— Ты вчера выходной был, а я работал.

— Меня тоже на опорос дергали, только полдня отдохнул,— возразил я.

— Хорошо, что вчера бочки докачать не успели, на ферме бросили. А Тимофеич — голова! Догадался, как применить.

— Надёжный русский способ: всё залить говном,— ухмыльнулся я.— Какой-то Геракл наоборот.

— Ну сработало же! Значит — заебись! — ухмыльнулся Вован.— В этом деле, как говорится, все средства хороши!

    Со стороны трассы раздался вой сирен, и через пятнадцать минут на ток въехали две пожарные машины, пришедшие из райцентра.

— Смотри как быстро, всего два часа прошло! Я думал, только к утру будут,— хмыкнул Вован.— Пошли спать, я сегодня думал полдня выходного взять, но раз тут форс-мажор, может, и целый день получится выпросить.

— Размечтался! Понедельник наступил, ты что, забыл уже? — ехидно спросил я.— Сейчас к девяти прискачет генерал, и дёрнут нас всех на планёрку.

— Да, блин, что-то совсем вылетело из головы,— вздохнул Вова.— Но, может, он тут с этой ботвой разбираться будет, и пронесёт нас мимо планерки?

— Не пронесёт, закон подлости в силе,— устало вздохнул я.— Зато теперь точно знаем, какой вопрос у нас будет на повестке дня!