Глава 4. Лев в сапогах

    Лариса позвонила уже через день и сообщила, что завтра после обеда можно встретиться с её другом-философом. Она принялась  взволнованно рассказывать об  этом человеке, вспоминая совершенно нелепые подробности: «Лев Самуилович человек особый. Чудаковатый конечно, но очень проницательный. Раз он на лекцию прибежал в забродах. Ну знаешь, такие длинные резиновые сапоги рыбацкие выше колен. С утра никой обуви не нашел и потом целый день так и ходил, как мушкетер по универу. Классику цитировал с любого места прямо  страницами. И на французском даже. Прям ходячая энциклопедия. Но и спрашивал строго, помню, пятерка мне тяжело далась. В общем, я ему сегодня твою книгу почитать дала, он сказал, посмотрит, и завтра после четырех можно к нему на кафедру заехать поговорить. Я тебя адрес скинула в Вотсап.»

            Было немного обидно, что Лара отдала подарочный экземпляр «Адаптации к взрослой жизни». На первом развороте была довольно личная дарственная подпись, и не очень хотелось, чтобы её прочли посторонние. Было не совсем понятно, зачем вообще нужна была эта встреча, однако настойчивость, с которой Лариса настаивала на знакомстве, не давала возможности отказаться.

            Между тем, Алая не отвечала на сообщения, и у меня даже появилось нехорошее предчувствие, что на этом все и закончится. Вот,  я придумал какой-никакой сюжет, и  все, больше от меня ничего не надо. На деньги я действительно не рассчитывал, но слова Лары не шли у меня из головы. Мне хотелось побольше узнать об Алле или как там её на самом деле зовут. Я пытался вспомнить её внешность, но память предательски сосредотачивалась только на красных волосах. Красные волосы и футболка с Микки Маусом. Больше совершенно ничего.

            В назначенный час я приехал в университет и разыскал на кафедре кабинет Льва Самуиловича. Постучав,  я услышал приглашение и поспешил войти в неприметную дверь. Профессор, полный человек лет шестидесяти с взлохмаченными седыми волосами и длинными скрябинскими усами, сидел под портретом Чехова и что-то писал. Мне бросилось в глаза, что под пиджаком у него не традиционная рубашка с галстуком, а черная футболка с молодежным принтом изображающим льва.

            Почти всю небольшую комнату занимали шкафы с книгами и массивный т-образный стол, на котором стояли ровные стопки книг и папок с бумагами. Я удивился отсутствию компьютера, но потом заметил модный ультрабук, венчавший собой одну из книжных стопок

- Добрый день, чем могу помочь? – приятным, но тягучим голосом, поинтересовался Лев Самуилович.

- Здравствуйте, моя подруга Лариса посоветовала обратиться к вам по поводу сюжетов.

- О да-да, Ларочка звонила, напоминала с утра,  проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – широко улыбнулся профессор. – Слава, если не ошибаюсь. Лара о вас очень тепло отзывалась. Итак, чем могу?

- Спасибо. Я вообще писатель, но сейчас работаю над сюжетом для компьютерной игры. И мне нужен совет по этому поводу.

- Должен признаться, молодой человек, что в компьютерных играх я отнюдь не эксперт, – пристально глядя мне в глаза, произнес Лев Самуилович. – А вот про писателя смелое заявление. Лара дала мне ознакомиться с вашей книгой, о ней можно немного поговорить.

- Да, конечно, об этом тоже интересно поговорить. Я не прошу помощи именно с игрой, мне важен разговор о сюжетах в целом…

- Тогда потрудитесь более внятно сформулировать вопрос, – бросив взгляд на изящные настенные часы,  попросил профессор. – Что вас интересует?

- Интересует совет по созданию оригинального сюжета, который будет захватывать внимание игрока, ну вернее  читателя.

- О, об этом можно поговорить, - кивнул Лев Самуилович. – Людей привлекает в литературе не так много вещей. Я предпочитаю биологический термин аттрактанты.  Главных можно сформулировать три. Первое – читатель любить читать о будущем. Будущее никому неизвестно, но всем очень хочется узнать, заглянуть. Все детективы на этом построены, ну и фантастика, разумеется, вот два самых продаваемых жанра.

- Но как это относится непосредственно к сюжету? Я про них в целом хотел спросить, а не о привлекающих деталях.

- Молодой человек, извольте меня не перебивать, - строгим менторским тоном оборвал меня профессор. – Вы пришли за советом, так потрудитесь слушать.

- Извините, пожалуйста…

- И так, второй аттрактант или  крючок для читателя и зрителя, не важно, – это секс. Уверен, что и для игрока это работает. Вы должны были понять это на собственном опыте, судя по тому, что я увидел в вашей книге.

- О! Скажите, пожалуйста, мнение о ней?

- Ну, вот вы уже одну книгу написали, а не надо было её писать. Я её посмотрел, она написана человеком, который умеет делать квази-литературу. Но квази-литературу, Слава, не надо делать. Надо делать настоящую и ни на что не похожую. У вас герои разговаривают, как в хорошем глянцевом романе. В хорошем, качественном, но глянцевом. А они не должны так разговаривать. Когда мы хотим описывать секс, нам не нужно описывать секс. Это должно угадываться читателем, чтобы они чувствовали. Вот вы знаете самое точное описание секса в русской литературе девятнадцатого века?

- Не знаю, мне, наверное, не хватает литературного образования, – смущенно признался я, совершенно пораженный таким необычным определением своей книги, как «глянцевый роман».      

- Один из самых точных текстов, описывающих секс в русской литературе, да не только в русской, а в мировой – это Вий Гоголя. Помните как там Хома Брут с панночкой. Это потрясающе!  Вот послушайте,  как звучит:

Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чище, и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики, и заронялись ему в душу; и невольно мелькнула в голове мысль: точно ли это старуха? «Ох, не могу больше!» — произнесла она в изнеможении и упала на землю.

- Надо же, никогда бы не подумал. – сказал я, восхищенный памятью Лева Самуловича.

-  Там перед этим есть описание всплывающей русалки. Говоря современным интернет сленгом, там даже «тема сисек» раскрыта, но как изящно, все через пейзаж. Вот это великолепное мастерство, а не технический процесс как у вас. Если все описывать буквально – получается производственный роман.

- Ну, я как бы никогда не предполагал всерьез с Гоголем тягаться. Но на сюжет это влияние не оказывает. Может быть, чтобы  я не отнимал много вашего времени, мы все-таки о сюжете поговорим?

- Да-да, вернемся к сюжету. Как я уже сказал, важной приманкой для читателя или для игрока в вашем случае является будущее. Даже если это исторический роман, для будущего героев в нем все равно есть место. Будущим может служить некая нераскрытая тайна, загадочный эпизод, неразрешимая ситуация.

- Это я понял, но вы так и не назвали мне третий пункт.

- Ах да, в-третьих,  можно назвать еду. Еда – это некий понятный, сопричастный всем объект. Может быть то, что всегда приятно. Знаете, хорошее описание еды редко встретишь в литературе. Эта  задача, я вам скажу, посложнее секса.

- Ну и как возможно эти три приманки использовать при создании полностью оригинального сюжета?

- А зачем вам оригинальный сюжет? Для успеха произведения оригинальный сюжет вовсе не обязателен. Борхес вообще считал, что сюжетов, вернее циклов, всего четыре и все многообразие человеческой литературы укладывается в них.

- Да, я читал об этом. Там первый сюжет –  это осада крепости, второй –  долгий путь домой, Третий –   поиск и четвертый –  самоубийство бога. Честно говоря, довольно туманные объяснения, я не воспринял этот рассказ Борхеса всерьез, думал это своеобразная авторская шутка.

- А зря, выбор предельно точен, хотя конечно, существует множество других классификаций, но для ваших целей хватит и этих, – уверенно заявил профессор.- Берите любой, а дальше все зависит только от вашего мастерства и внимания к деталям. Так и получается нечто новое, но произведение, а не сюжет.

- Ну почему, вот Толкин изобрел же нечто новое, целый жанр фэнтези, которого не было раньше, – рискнул я поспорить с профессором.

- Адаптировал древние сказания и использовал сразу два вечных сюжета, –оборону крепости и странствие. «Илиаду» и «Одиссею» – улыбнулся Лев Самуилович. – Причем, без всякой иносказательности, в совершенно буквальном смысле. Там даже аналог Троянского коня есть, – мистический таран, которым разбивают врата Минас-Тирита. Кстати, тоже сцена секса если разобраться, и остроумная весьма. Битва, в которой хоббиты теряют невинность милых созданий. Видите, как можно тонко показать смысл и трагедию. Вот где мастерство, а?

- Ладно, хорошо, а Гарри Поттер?

- Гарри Поттер использует проверенный веками евангельский сюжет, про сына бога, четвертый в классификации Борхеса, ткнув пальцем в потолок сказал  профессор. – Просто это подано в приятной постмодернисткой обертке викторианской магии. А так все атрибуты налицо.  И предательство, и апостолы, и собственно, сами чудеса. Еще воскрешения, куда же без них. Получилось такое евангилие для молодежи и, заметьте, без секса почти.

- Ну не во всех популярных историях получается без него обойтись. Вы же сами сказали – один из трех элементов привлечения. Вот взять какие-нибудь вампирскую сагу Сумерки или если реалистичное, то Пятьдесят оттенков серого. Там секса хоть отбавляй. И они тоже под Борхеса не попадают.

- Ну, разумеется, я не спорю с вами о привлекательности сексуальной темы для массового потребителя. Это несомненно так, он привлекает людей, я уже вам сказал, но все зависит от подачи. В хорошем сюжете грамотное умолчание даст во много раз больше, чем самая откровенная сцена. Я, конечно, не очень слежу за миром компьютерных игр, но уверен, что и для них это вполне актуально. Кстати, приведенные вами произведения, довольно низкопробные, они укладываются в третий сюжет – историю поиска. Девица ищет идеального спутника жизни. Тысячи произведений уже написаны на эту тему. Ничего оригинального.

- И, тем не менее, людям нравится. Получается все дело только в приманках? Не важно, о чем сама книга, лишь бы там было будущее, секс и еда?

- Дело в самой человеческой природе. Большинство читает не для саморазвития, а просто так, время убить. В этой связи важен не сам сюжет, а о чем написана книга, вернее, зачем она. Вот оттенки серого на самом деле о том, как эта, прости господи, забыл как там её. В общем, о том, как эта сочинительница фанфиков мечтает стать писательницей. Как её возбуждает сама мысль о гонорарах, славе, богатстве. Обычный путь графомана и типичное произведение, которое убивает время и больше ничего.

- А разве Роулинг не того же добивалась, обивая пороги издательств? Ей богатства и славы не хотелось?

 - Нет, там совсем другая история. Я уверен – у неё были другие мотивы. В ней чувствуется попытка исправить, вылечить личную боль и травму.  В принципе, в Гарри Поттере, сюжет предсказуем едва ли не с первой четверти повествования, но тут, как я уже говорил, от умения зависит все. Подача и мастерство определяет шедевр. А сюжеты готовы – бери любой и пиши. Вот вы читали  роман Улисс, Джеймса Джойса?

- Честно говоря, нет, не доводилось.

- Прочтите! Вам непременно нужно его прочесть, иначе писателем никак не стать. Прямо из названия понятно, что сюжет там об Одиссее. А по факту в книге описан всего один день в Дублине обычного обывателя. Но с какой точностью  и мастерством. С каким реализмом, каким языком. Количество аллюзий и отсылок поражает. Это вершина модернистской литературы. Нет, вам непременно нужно прочесть Улисса прежде чем браться за что-либо серьезное. После прочтения вам очень многое станет понятно, что вот просто так, сиюминутно не объяснить.

- Хорошо, Лев Самуилович, обязательно прочту.

- Прочтите, Слава, прочтите.

            Разговор с профессором порядком утомлял. Он каким-то неприятным образом все время перескакивал с темы на тему, и я никак не мог сосредоточиться, почти потеряв цель, зачем вообще пришел. Я сидел, тупо уставившись в стол, и лихорадочно размышлял, как продолжить беседу. Задумчивое молчание длилось несколько секунд, в течение которых Лев Самуилович барабанил пальцами по столу, словно мы были на экзамене и он ждал пока я, наконец, соизволю ответить на дополнительный вопрос. Наконец, он криво усмехнулся и произнес:

- В вашем возрасте нужно активно заниматься сексом, а не писать  о нем.  В обширных описаниях всегда сквозит какая-то импотенция, как в старом анекдоте про домашнего кота: прижал кошку на крыше и до утра рассказывал, как его злой ветеринар кастрировал.

- Значит нужно было, как Гоголь, иносказательно и через пейзаж? – поинтересовался я.

- Необязательно. Можно через яркую деталь. Вы смотрели фильм «Последнее танго в Париже»? Какая там потрясающая сцена с анальным изнасилованием героини при помощи сливочного масла! (18+) Я помню, когда еще в союзе смотрел это на подпольной видеокассете без перевода, кощунством выглядело так масло переводить. Но там нет обнаженных тел, зато какой смысл. Вот где настоящая травма, воплощенная художником. А ведь всего одна деталь, на которой держится все. Так суметь сочетать еду и секс. Вот где талант.

- Честно говоря, я не очень понял. Причем тут травма вообще? И как это все связано с сюжетом?

- А я не могу понять, зачем вы пишите? Настоящий писатель изживает какую-то свою травму, он так излечивает сам себя. Это делает писателя – писателем, он иначе не может. А графоман упивается сами процессом написания, а если повезет еще и вниманием читателей. В этом главное различие. Настоящему писателю ведь никто не нужен кроме него самого. Можно сказать это в некотором роде такая крайняя форма эгоизма.

- Ну, тут я могу не согласиться. Писатель все-таки должен писать для людей. Вот, скажем, Довлатов говорил…

- Довлатов вообще не писатель, –  неожиданно резко перебил меня профессор, презрительно скривив губы – Он яркий пример удачливого графомана и не более того. Не стоит даже говорить о нем в этом контексте, он ведь в принципе ничего не создал. Все его истории бессюжетны. Низкопробная журналистика, не более того.

            Ярость, которая звучала в словах Льва Самуловича, меня очень удивила. Возможно, он был лично знаком с Довлатовым и тот его чем-то обидел, других причин столь разительной перемены в пожилом интеллигенте я придумать не мог. Пришлось  прикусить язык и срочно думать, как изменить тему разговора, пока раздраженный профессор не указал мне на дверь.

- Но ведь может писатель   написать произведение ради, скажем, завоевания любви. Ну вот например, если взять Фицжеральда. Ведь он написал свой первый роман для того, чтобы завоевать сердце девушки и получить право жениться на ней.

- Это Зельды что ли? – хмыкнул профессор – Ну в некотором роде так можно сказать. Но что это вышел за роман? Разве можно его сравнить с «Великим Гэтсби» или, прости господи, с «Ночь нежна»? Вот где травма! Вот где литература. А этот первый, как там его, сейчас даже не вспомню, как называется, не сравним вообще.

- Хорошо, тогда я о другом хотел спросить. Вообще есть, как вы считаете, прямая физиологическая связь между сексом, ну или вернее потребностью в сексе и скажем вдохновением?

- Конечно есть! Но не с сексом, а с обломом. С несостоявшимся сексом можно сказать. Всегда, когда у вас не случился секс, происходит мощнейший выброс творческой энергии.  Тут вступает в силу великая сублимация, вот где вдохновение, эх… - махнул рукой профессор.  – Честно признаться у меня тоже такое в юности было. Даже я смог неплохие стихи писать, когда мать одной моей подружки неожиданно ворвалась к нам в комнату, когда мы с девушкой были наедине. Вы не подумайте, мы в тот момент только пили кофе, но зато какой я потом написал стих…

            Профессор мечтательно запрокинул голову, но вопреки моему ожиданию читать стихи не стал. Я подумал, что с Ларой пожилого ученого связывают отнюдь не только научные споры. Она закончила ВУЗ  больше пятнадцати лет назад, а в те годы профессор был явно видным мужчиной и  вполне мог заинтересовать Лару. Впрочем, я оставил предположения при себе  и решил постараться сосредоточится на сюжете для Алой.

      - Так что же мне стоит написать? Ну, в качестве сюжета для компьютерной игры?

- Возьмите не слишком далекое будущее. Скажем, 2090 год. А местом действия пусть будет хотя бы тот же Ростов. Пускай  это будет антиутопия. Но не пошлый тоталитаризм, который уже до костей обсмоктали после Замятина и Оруэлла. Пусть это будет качественный, прости господи, постапокалипсис. Тьфу!  Очень не люблю этот термин, жуткая банальщина, но все таки вам подойдет. Вы наверное слышали о Глуховском?

- Да конечно, читал книгу про Метро и в игру играл, - кивнул я.

- Ну вот вам удачный пример аттрактанта на будущее, и заметьте, без секса вовсе.  – улыбнулся профессор. – А вот роль еды, объекта сопричастности так сказать, там играет само метро. Людям знакомы станции и переходы, здания эскалаторы и прочее. Они легко могут это себе представить и поэтому погружаются в происходящее. Так читатели плотнее сопереживают героям.

- Хм, не думал об этом, но похоже и правда работает. Так что вы говорили про Ростов будущего?

- Будущее будет мрачным, но я не склонен видеть причину в ядерной войне. Человек для этого слишком рационален. – листая ежедневник сказал профессор. – Причиной краха цивилизации должно стать какая-нибудь иррациональная угроза. Я склонен согласиться со Стивеном Хоккингом, скорее всего большую часть человечества уничтожит вирус. И вот представьте, выжило процентов пять, полный крах инфраструктуры отбросил людей в позднее средневековье. Выжившие строят небольшую крепость на развалинах Ростова и сохраняют название улиц для памяти.

- Почему именно в позднее?

- Люди не утратят технологии полностью. Тут как с огнем – раз изобрели, потом без него уже не обойдешься. Так что порох будет. Вот пусть будет примитивная цитадель,   и её обороняют какие-нибудь нео-казаки от полчищ конных варваров из дикого поля. Это будет интересно и легко можно представить все. Главное, нет выжженной пустоши, ничего не разрушено. Просто все заросло и людей мало, а так все как было осталось. Описывать легко  и в игре будет узнаваемо. Можно даже здания оставить, они как стояли, так и стоят, их никто не бомбил.

- Спасибо профессор, очень занятная идея. Но все-таки для сюжета нужен какой-то мотив, ну то есть причина конфликта?

- В этом вопросе тоже не стоит отходить от изначального сюжета. Все уже придумано и работает веками. Зачем вам китайские палочки изобретать, когда уже есть ложка? Помните, что было причиной троянской войны?

- Похищение Парисом Елены Прекрасной, жены спартанского царя Менелая.

- Именно так. Говоря вульгарным языком – все проблемы из-за баб. Тут будет актуальна такая же мотивация – способные к деторождению женщины ценный ресурс, за него вполне можно устроить битву.  Далеко ходить не надо, не так давно шедший фильм «Безумный Макс Дорога ярости» – он вполне укладывается в эту схему. Только там взят сюжет Одиссеи, а вы возьмите сюжет Илиады. И уверен - это сработает.

- Спасибо профессор, надо попробовать.

- Только запомните важный момент. В Илиаде не было плохих и хороших. Это трагедия где герои есть в каждом лагере. Если вы расположите свои симпатии с одной стороны баррикад, вся история потеряет свою привлекательность.

- Да, конечно. В игре с этим будет проще. Можно будет сделать что-то типа пролога, в котором рассказывается общая история, а дальше игрок пусть сам выбирает сторону. Помочь обороняющимся выстоять или помочь нападающим взять крепость штурмом.

- Да, так будет хорошо. Попробуйте и посмотрим на результат.. – широко улыбнулся Лев Самуилович, красноречиво поглядывая на стенные часы.

- Мне уже, наверное, пора.  Большое спасибо за помощь и за критические замечания по поводу моей книги.   – сказал я, поднимаясь со стула и протягивая руку для прощания.

- Всегда, пожалуйста, рад, что мог оказаться полезен, - сказал профессор, не подавая мне руки и не поднимаясь с места. – Непременно передайте Ларе мои наилучшие пожелания.

            Я кивнул и  поспешил покинуть кабинет. На свежем воздухе стало немного полегче, хотя голова немного кружилась от обилия полученной информации. Оставалось ощущение, что мы с профессором не договорили, что он не дочитал мою книгу до конца и поэтому не понял сути… Было как-то обидно, хотелось вернуться назад и все высказать про писателя  и травмы, вообще поспорить со знающим человеком.  Вместо этого я достал телефон и собирался позвонить Ларисе, хотел попросить её убедить Льва Самуиловича прочесть всю мою историю, но тут увидел долгожданное алое  сообщение в контакте:

НЕ ЛОЖИСЬ СПАТЬ,  Я ПОЗВОНЮ ТЕБЕ В ПОЛНОЧЬ.