Самая читаемая книга
Есть книги, которые перечитываешь снова и снова. Знаешь
каждое слово наизусть, но все равно хочется открыть и погрузиться в
увлекательный сюжет или оказаться в уютном мире. «Если в груди твоей пусто –
впусти искусство» - как говорят мои любимые соавторы, Эл и Ди.
Для
меня такой книгой стал роман «Бродяги Дхармы», замечательного писателя Джека
Керуака. Я перечитывал его десятки раз и каждый раз находил в знакомых словах
что-то для себя новое. Книжка совсем короткая, но очень мирная, без
отрицательных героев и почти без конфликтов. Красивое произведение со спокойным
взглядом на мир, которого подчас так не хватает. История великого писателя,
который путешествует по Мексике и Америке с рюкзаком за плечами и считает за
главное богатство старую походную ложку, да набор котелков.
Я
читаю эту книгу в переводе Анны Герасимовой (более известной под псевдонимом
Умка). Когда-то я получил экземпляр из её рук на концерте и, хотя та книга была
у меня украдена, все равно читаю только этот перевод. Можно долго рассказывать
о достоинствах романа, но я лучше просто приведу одну цитату, а потом оставлю ссылку
на сайт переводчицы, где есть весь роман в свободном доступе:
Прихватив
свои одеяла, пошел ночевать на пляж, к подножию скалы, подальше от дороги,
чтобы полиция не вычислила и не увезла меня отсюда. Я жарил сосиски на
свежесрезанных заостренных палочках над углями большого костра, там же
разогревал в жарких красных ямках банку бобов и банку макарон с сыром, пил свое
давешнее вино и праздновал одну из чудеснейших ночей моей жизни.
Забрел в воду, окунулся, постоял, глядя в
великолепное ночное небо, на вселенную Авалокитешвары, вселенную десяти чудес,
полную тьмы и алмазов, и говорю: "Ну вот, Рэй, осталось совсем чуть-чуть.
Все опять получилось".
Красота. В одних плавках, босиком,
растрепанному, в красной тьме у костра - петь, прихлебывать винцо, сплевывать,
прыгать, бегать - вот это жизнь. Свобода и одиночество в мягком песке пляжа,
рядом вздыхает море, и теплые девственные фаллопиевы звезды отражаются, мерцая,
в спокойных водах дальнего протока. А если банки так раскалились, что их голыми
руками не возьмешь, тут как нельзя лучше пригодятся старые железнодорожные
рукавицы. Пока еда остывает, я наслаждаюсь вином и размышлениями. Сижу,
скрестив ноги, на песке и думаю о своей жизни. Вот была жизнь, ну и что?
"Что ждет меня впереди?"
Но
тут вино возбудило аппетит, и пришлось наброситься на сосиски, скусывая их
прямо с палочки, хрум-хрум, и углубиться в содержимое двух вкусных банок при
помощи старой походной ложки, выуживая жирные куски свинины с бобами, или
макароны с горячим острым соусом и, может быть, щепоткой морского песка.
"Интересно, - думаю, - сколько песчинок
на этом пляже? Наверно, столько же, сколько звезд на небе!" (хрум-хрум); в
таком случае, "Сколько же было людей, или лучше, сколько было живых
существ за эту меньшую часть безначального времени? У-у, тут уж, наверно,
придется сосчитать все песчинки на этом пляже и на всех звездах небесных, в
каждом из десяти тысяч великих хиликосмов, это, значит, будет сколько же
песчинок? никакая ЭВМ не сосчитает, и счетная машина Берроуза тоже вряд ли,
нет, ребята, я не знаю" (глоток вина) "не знаю, но должно выйти не
меньше пары раз по надцать триллионов секстильонов неизвестное невозможное
несчетное количество роз, которыми Святая Тереза и тот славный старичок осыпают
сейчас твою голову, а также лилий".
Покончив
с едой, я утер губы красной банданой, вымыл в соленом море посуду, присыпал
песочком, побродил вокруг, потом вытер, сложил, убрал старушку ложку в
просоленный рюкзак, завернулся в одеяло и заснул хорошим заслуженным сном.
Среди ночи вдруг - "А?! Где я, что за девчонки играют в баскетбол вечности
в старом доме моей жизни, пожар, горим?" - но это всего лишь стремительный
шорох подбирающегося к изголовью прилива.
"Словно
раковина, буду стар я и тверд", - засыпаю, и снится мне, будто во сне я
израсходовал на дыхание три куска хлеба... О бедный мозг человека, о человек,
одинокий в песках, и Бог смотрит сверху с внимательной, я бы сказал, улыбкой...
Мне приснился прежний наш дом в Новой Англии, и как мои котята пытаются пройти
со мной тысячи миль через всю Америку, и мама с котомкой за спиной, и отец,
бегущий за неуловимым призрачным поездом, а на сером рассвете я проснулся
опять, увидел рассвет, хмыкнул (потому что засек мгновенную смену всего
горизонта, будто рабочий сцены поспешил вернуть его на место, чтобы убедить
меня в реальности декорации), повернулся на другой бок и заснул опять.
"Все едино", - услышал я свой голос в пустоте, которая во сне
чрезвычайно соблазнительна.
Читать весь текст можно тут: https://umka.ru/liter/dharma01.html