Самая читаемая книга

    Есть книги, которые перечитываешь снова и снова. Знаешь каждое слово наизусть, но все равно хочется открыть и погрузиться в увлекательный сюжет или оказаться в уютном мире. «Если в груди твоей пусто – впусти искусство» - как говорят мои любимые соавторы, Эл и Ди.

            Для меня такой книгой стал роман «Бродяги Дхармы», замечательного писателя Джека Керуака. Я перечитывал его десятки раз и каждый раз находил в знакомых словах что-то для себя новое. Книжка совсем короткая, но очень мирная, без отрицательных героев и почти без конфликтов. Красивое произведение со спокойным взглядом на мир, которого подчас так не хватает. История великого писателя, который путешествует по Мексике и Америке с рюкзаком за плечами и считает за главное богатство старую походную ложку, да набор котелков.

            Я читаю эту книгу в переводе Анны Герасимовой (более известной под псевдонимом Умка). Когда-то я получил экземпляр из её рук на концерте и, хотя та книга была у меня украдена, все равно читаю только этот перевод. Можно долго рассказывать о достоинствах романа, но я лучше просто приведу одну цитату, а потом оставлю ссылку на сайт переводчицы, где есть весь роман в свободном доступе:

 

Прихватив свои одеяла, пошел ночевать на пляж, к подножию скалы, подальше от дороги, чтобы полиция не вычислила и не увезла меня отсюда. Я жарил сосиски на свежесрезанных заостренных палочках над углями большого костра, там же разогревал в жарких красных ямках банку бобов и банку макарон с сыром, пил свое давешнее вино и праздновал одну из чудеснейших ночей моей жизни.

 

 Забрел в воду, окунулся, постоял, глядя в великолепное ночное небо, на вселенную Авалокитешвары, вселенную десяти чудес, полную тьмы и алмазов, и говорю: "Ну вот, Рэй, осталось совсем чуть-чуть. Все опять получилось".

 

 Красота. В одних плавках, босиком, растрепанному, в красной тьме у костра - петь, прихлебывать винцо, сплевывать, прыгать, бегать - вот это жизнь. Свобода и одиночество в мягком песке пляжа, рядом вздыхает море, и теплые девственные фаллопиевы звезды отражаются, мерцая, в спокойных водах дальнего протока. А если банки так раскалились, что их голыми руками не возьмешь, тут как нельзя лучше пригодятся старые железнодорожные рукавицы. Пока еда остывает, я наслаждаюсь вином и размышлениями. Сижу, скрестив ноги, на песке и думаю о своей жизни. Вот была жизнь, ну и что? "Что ждет меня впереди?"

 

Но тут вино возбудило аппетит, и пришлось наброситься на сосиски, скусывая их прямо с палочки, хрум-хрум, и углубиться в содержимое двух вкусных банок при помощи старой походной ложки, выуживая жирные куски свинины с бобами, или макароны с горячим острым соусом и, может быть, щепоткой морского песка.

 

 "Интересно, - думаю, - сколько песчинок на этом пляже? Наверно, столько же, сколько звезд на небе!" (хрум-хрум); в таком случае, "Сколько же было людей, или лучше, сколько было живых существ за эту меньшую часть безначального времени? У-у, тут уж, наверно, придется сосчитать все песчинки на этом пляже и на всех звездах небесных, в каждом из десяти тысяч великих хиликосмов, это, значит, будет сколько же песчинок? никакая ЭВМ не сосчитает, и счетная машина Берроуза тоже вряд ли, нет, ребята, я не знаю" (глоток вина) "не знаю, но должно выйти не меньше пары раз по надцать триллионов секстильонов неизвестное невозможное несчетное количество роз, которыми Святая Тереза и тот славный старичок осыпают сейчас твою голову, а также лилий".

 

Покончив с едой, я утер губы красной банданой, вымыл в соленом море посуду, присыпал песочком, побродил вокруг, потом вытер, сложил, убрал старушку ложку в просоленный рюкзак, завернулся в одеяло и заснул хорошим заслуженным сном. Среди ночи вдруг - "А?! Где я, что за девчонки играют в баскетбол вечности в старом доме моей жизни, пожар, горим?" - но это всего лишь стремительный шорох подбирающегося к изголовью прилива.

 

"Словно раковина, буду стар я и тверд", - засыпаю, и снится мне, будто во сне я израсходовал на дыхание три куска хлеба... О бедный мозг человека, о человек, одинокий в песках, и Бог смотрит сверху с внимательной, я бы сказал, улыбкой... Мне приснился прежний наш дом в Новой Англии, и как мои котята пытаются пройти со мной тысячи миль через всю Америку, и мама с котомкой за спиной, и отец, бегущий за неуловимым призрачным поездом, а на сером рассвете я проснулся опять, увидел рассвет, хмыкнул (потому что засек мгновенную смену всего горизонта, будто рабочий сцены поспешил вернуть его на место, чтобы убедить меня в реальности декорации), повернулся на другой бок и заснул опять. "Все едино", - услышал я свой голос в пустоте, которая во сне чрезвычайно соблазнительна.

 

 

Читать весь текст можно тут: https://umka.ru/liter/dharma01.html